Западня для леших - Алексеев Иван - Страница 7
- Предыдущая
- 7/88
- Следующая
В караулке было тепло и уютно, неярко светились лампада под образами и одинокая свеча на столе, возле песочных часов (механические пружинные часы были еще редкостью, и во всем передовом отряде их имел только Разик). Бодрствующая смена, в основном – молодняк, сидела вокруг стола и слушала начальника караула, десятника второго десятка Желтка. Желток рассказывал историю своего прадеда. Михась слышал ее не единожды, поскольку сам имел некоторое отношение к семейству Желтка: они были то ли четырех-, то ли пятиюродными родственниками, поскольку двоюродная сестра мужа сестры матери Желтка, то есть его дяди, была замужем за двоюродным братом отца Михася (Михась всегда путался в названии родственников и родственных связей). Он прекрасно знал, что Желток – это слегка переиначенное для удобства английское графское имя – эрл Шелтон, или, на французский манер (в те времена при английском дворе часто говорили по-французски, с ударением на последнем слоге) – Шелтон. Тем не менее Разик, когда прилег на лавку вместе с отдыхающей сменой, не стал сразу засыпать, а некоторое время лежал с открытыми глазами и слушал знакомый с детства рассказ, в который раз тихонько посмеиваясь в соответствующих местах, хотя сейчас эта история вызывала в самой глубине его сердца внезапные короткие уколы глухой тоски и боли, ибо он еще так и не получил ответа от монахов лесного монастыря, ведающих родовыми списками: может ли он мечтать о леди Джоане Шелтон как о своей невесте, или они состоят друг с другом в слишком близком родстве…
Женитьба в тайном Лесном Стане была делом весьма важным, а иногда – сложным. В принципе, всем более-менее грамотным и думающим людям давно уже было понятно, что близкородственные браки приводят к болезням и вырождению. В европейских королевских домах, где процветали браки с «равными по сану и благородству крови», то есть с троюродными братьями и сестрами, собственными племянниками и племянницами, рождались сплошь уроды и безумцы. А тайный воинский Лесной Стан был основан людьми дальновидными, заботившимися об уме, силе и здоровье дружинников. Поэтому браки с родственниками, даже дальними, были категорически запрещены. Монастырские монахи вели родовые списки и по каким-то им одним ведомым признакам (в Стане не принято задавать лишних вопросов) жестко запрещали некоторым юношам жениться на местных. Такие неудачники или счастливчики – это как посмотреть – из числа леших должны были отыскать себе жену во время заморского испытания. Прадед Желтка проходил заморщину в Англии, служа в войске короля. Он то ли спас своего военачальника, то ли, наоборот, завалил чужого, а скорей всего – проделал и то, и другое одновременно и многократно. В общем, «руссн боярн» прославился до предела и был восторженно принят местной знатью. Так же лихо, как и воевал, леший покорил сердце одной из дочерей эрла Шелтона, спустился с ней по веревке с десятисаженной башни в ладью и отчалил в поморские леса. Эрл хотел было отправиться мстить обидчику, но, вспомнив рассказы очевидцев не столько о медведях, которые стадами бродили по улицам русских городов, сколько о страшных огнедышащих банях, где людей заживо поливают кипятком, – тут не спасет благородная рыцарская броня! – решил объявить, что дочь милостиво согласилась стать царицей «северо-восточного боярства». В «северо-восточную царицу» родственники и соседи охотно поверили, памятуя достоинства доблестного «руссн боярн». Таинственность и поспешность отъезда эрл объяснил необходимостью разрушить интриги завистников. Так что приличия были соблюдены, и – редкий случай в истории! – все остались довольны.
Сын прадеда и эрловой дочки – дед Желтка вырос настоящим англосаксом – крепким, рыжим и веснушчатым (совсем как я! – улыбался Желток), благополучно прошел соответствующие испытания и был принят в славные ряды леших. Тем временем в Англии один за другим пали в боях сыновья эрла. Встал вопрос о наследнике титула и поместий. От кого-то из наших, скакавших тогда по Европам, эрл прослышал о сыне старшей дочери – «северо-восточной царицы» и передал привет и просьбу внуку приехать в Англию. Будущий дед Желтка как раз должен был отбывать заморщину. Руководство Лесного Стана не возражало, и дед отправился по стопам своего отца. Однако по прибытии он встретил не только объятия эрла, но и ненависть других претендентов на титулы и поместья. Главным претендентом был муж младшей дочери эрла, которая тогда в очередной раз торжественно обещала родить наследника, но пока у нее с этим что-то не ладилось. Дело чуть не дошло до рукопашной, но претендент, вспомнив устные рассказы о «руссн боярн», предпочел просить правосудия у короля. Здесь он явно просчитался, поскольку король – истинный рыцарь, ненавидевший всяческое крючкотворство по причине собственной малограмотности, а может быть, зная склочные нравы своих вассалов, решил, что без рукопашной все равно не обойдется, и повелел назначить судебный поединок. Титулы и поместья были лешему, в общем-то, без надобности, но он приехал за море с целью подраться и на поединок охотно согласился.
И вот в одном конце ристалища, окруженного небывалым количеством пэров, сэров и простолюдинов, расположился претендент с копьем, щитом, гербом и плюмажем, с ног до головы закованный в сверкающие латы. На коня он садился, как и положено благородному рыцарю, при помощи восьми слуг и блока с веревкой, поскольку доспехи у него были новейшего, максимально усиленного образца, от лучшего мастера, не пожалевшего железа для постоянного клиента, и передвигаться в них самостоятельно было невозможно. Дед был в том, в чем приехал: в легкой кольчужке с нагрудником (в таких доспехах можно при необходимости переплыть речку; а при защите лешие полагались отнюдь не на броню), и его тонкое копье вызывало даже у немногочисленных сочувствующих сэров явный скепсис. У претендента копье было размером в две оглобли. Надо сказать, что наконечники на копьях были затупленные. Для победы в поединке достаточно было выбить соперника из седла.
Королевская фаворитка махнула платком, и соперники помчались навстречу друг другу. Дед был отличником боевой подготовки и наряду с другими важными вещами усвоил ту простую истину, что лоб в лоб прут только доблестные лопухи, а знающий человек обязательно старается силу противника обернуть против него же самого. Нет ничего приятней для опытного глаза, чем враг, несущийся на тебя сломя голову. Поэтому дед, рассчитав момент сближения, осадил на всем скаку коня, крутанул его в сторону и, когда не успевший изумиться претендент с лязгом мчался мимо, от души огрел его копьем по железному загривку. Грохот доспехов об землю спугнул даже видавших виды местных ворон, которые, раздраженно каркая, долго еще кружили вокруг столба пыли, поднявшегося над ристалищем. Впрочем, шум, поднятый сэрами и пэрами, заглушил безобидных ворон. Деду возмущенно объяснили, что он действовал не по правилам, что уворачиваться нельзя, поскольку-де турнир хоть и является поединком один на один, но он как бы подразумевает строй рыцарей, скачущих навстречу друг другу, а в строю не увернешься! Дед высказал сожаление по поводу незнания правил и отговорился тем, что у нас в лесу строем не поскачешь. Потом он громко извинился перед претендентом, но тот закричал нечеловеческим голосом, что это смертельное оскорбление, что он не простит и будет теперь биться насмерть, острыми копьями. Нечеловеческим его голос был потому, что когда он приземлился, забрало шелома захлопнулось, и верные оруженосцы никак не могли его открыть. Рыцарь вопил внутри доспехов, производя оригинальный акустический эффект.
Смертный поединок состоялся тут же, но не на самом ристалище, а на специальной узкой дорожке, протянувшейся сбоку от основной площадки и огороженной с двух сторон барьерами, на которой упражняли начинающих рыцарей и молодых коней, приучая их нестись навстречу врагу, не сворачивая в сторону. (Тут уж «руссн боярн» никуда не денется и столкнется с благородным рыцарем, как овца с быком! – удовлетворенно хихикали сэры.) Дед, прежде чем встать на исходную позицию, несколько раз громогласно спросил: нет ли еще каких-либо ограничений, кроме запрета уворачиваться от противника, поскольку убитого уже не воротишь. Его хором заверили, что нет. Знай себе скачи навстречу и рази копьем! Именно так дед и поступил. Правда, он не стал дожидаться сближения с горой железа и оглоблей, а на всем скаку просто метнул свое легкое копье в претендента. Он и с места-то кидал копье отнюдь не хило, пробивая с пятнадцати шагов двухдюймовую доску. А тут еще добавилась двойная скорость конского галопа. В общем, копье насквозь пробило дорогие доспехи вместе с помещенным в них претендентом. Сэры и пэры, хотя и не нашли, что сказать, окончательно укрепились во мнении, что русичи – дикие люди, которым никогда не подняться до уровня благородной Европы, и, затаив обиду, начали плести интриги. Один лишь старый эрл, души не чаявший во внуке, удивительно похожем на дядьев и других предков, безоговорочно признал его победителем и объявил наследником титула – эрлом Шелтоном.
- Предыдущая
- 7/88
- Следующая
