Встречи с животными - Спангенберг Евгений Павлович - Страница 76

• Предыдущая
• 76/78
• Следующая

Перетащив пеликанят, я, откровенно говоря, мало надеялся на удачу. Наверное, придется ребятам кордона заменять птенцам их родителей. Искусственный плот помещался по меньшей мере в 300 метрах от гнездовых островков, а птицы в этом отношении ужасно капризны. Иной раз найдешь гнездо какой-нибудь чересчур осторожной птицы, осматривая, дотронешься до него руками, и птица бросит яйца. В данном же случае мы просто наразбойничали: от бывших гнезд следа не оставили, птенцов перетащили за 300 метров. Какая уж там надежда, что их «старики» найдут и выкормят!

Однако опыт увенчался успехом. На следующий день на плоту рядом с птенцами сидели два взрослых пеликана, а через день и все родители, дети которых были спасены от затопления.

Как видите, в некоторых случаях можно вмешиваться в птичью жизнь, не вызывая дурных последствий. Перевозя пеликанят на новый плот, мы способствовали его дальнейшему заселению. Ведь в будущем эти пеликанята обязательно загнездятся на плоту, где протекло первое лето их жизни.

— Ремезиные яйца вода затопила, — зайдя ко мне, сказал мой юный приятель.

— Как затопила? — удивился я. — Ведь это не пеликанята. Гнездо-то на целых 2 метра над головой висит.

— Не знаю, как случилось, но в гнезде воды полно, и яйца под водой лежат.

Ничего не понимая, я сел в лодку и через несколько минут был уже у знакомого места. Здесь над узкой протокой, метра на два от водной поверхности, на конце ветви ивы висело гнездо ремеза. Около него суетилась крошечная птичка. Она выдергивала из гнезда строительный материал и перелетала с ним на соседнее дерево. Там взамен погибшего гнезда она уже строила новое. Встав в лодке на скамейку и пригнув нависшую ветку, я сунул палец в гнездо птицы. Яйца действительно лежали под слоем воды.

Как же могло случиться, что в гнезде вода?

Ремез — крошечная, близкая к нашим синицам птичка. В конце мая из пушинок, окружающих семена камыша и тополя, он сооружает теплое гнездышко, издали похожее на серовато-белую рукавичку. Висит такая рукавичка над речкой, покачиваясь от ветра на гибкой ивовой веточке. Много ремезов водится в дельте Волги; много и гнезд удается встречать при поездках на лодке по протокам заповедника.

Несколько дней строили два ремеза замеченное мной гнездышко. Наконец, кончили строительство, и самка стала откладывать белые яйца. Но не успела птичка закончить кладку, как гнездо вдруг погибло, и погибло оно не от подъема воды, затопившей гнезда чаек и пеликанов. Яички были затоплены «кукушкиными слезками».

Есть у нас насекомые цикадки — ивовые пенницы. Большими колониями живут их личинки на деревьях ивы, выделяя на ветки и листья пену. Собирается она в капли, стекает по веткам ивы и, наконец, капает с дерева. Народ называет ее «кукушкиными слезками».

Видимо, неудачно построил крышу своего гнезда ремез: одна за другой капли, стекая по нависшей веточке, проникали в гнездо и затопили яички.

Посетил я как-то дельту в разгар наводнения и видел, как борются животные с водой за свою жизнь.

Неузнаваема дельта Волги во время половодья. На взморье, куда ни глянешь в голубую даль, кругом вода. Только на горизонте маячит невысокая зеленая полоска кустов и деревьев. И в знойный полдень вас непреодолимо потянет туда, к твердой почве, под тень развесистых ив. Но лучше не поддавайтесь соблазну. Вдали не земля, а затопленный лесистый остров. Сквозь зеленую лесную чащу медленно струится вода, да среди древесных стволов, обвитых побуревшей растительной ветошью, лениво покачивается на сонной волне занесенный сюда валежник. А над всем этим на ярком голубом небе белые цепи облаков. Глянешь кругом на безбрежную воду, на небо — ширь-то какая!

Грандиозна картина разлива, но страшное это время для четвероногих обитателей дельты. Беспощадна вода — сколько диких поросят гибнет при летнем паводке!

Вот слабый ветер едва надувает наш косой парус, но легкая лодчонка быстро бежит, с журчанием рассекая воду, прямо на восходящее солнце. Далеко впереди на блестящей водной поверхности движутся какие-то черные точки. Их несколько — крупная впереди, мелкие следуют за ней. «Наверное, утка с утятами», — решаем мы. Вот они достигают желтого пятна, плавучего камыша, и среди него становятся едва заметны. А лодка с каждой секундой сокращает расстояние, и вдруг всем становится ясно, что это не утиный выводок — да и что ему делать среди открытой воды. Это что-то другое, какие-то крупные животные. Мы изменяем направление, и послушная кормовому веслу лодка скользит к желтому пятну.

Где то в глубине дельты высокая вода подняла копну сухого слежавшегося тростника; быстрое течение подхватило ее, крутя, понесло по узким протокам и, наконец, выбросило на широкий простор взморья.

— Кабаны, свинья с поросятами! — кричит стоящий на носу лодки босоногий мальчуган, и все встают, наклоняются под парус и смотрят в том направлении.

Застигнутые водой, звери пытаются спастись вплавь, а сейчас отдыхают на ненадежном плавучем острове. Поросята выбрались на тростник и, провалившись ногами сквозь стебли, несколько погрузились в воду. Вытянувшись все в одном направлении, они лежат неподвижно, как будто затаились среди тростника и боятся выдать движением свое присутствие. Положение взрослой свиньи еще плачевнее. Тростник не держит ее тяжелого тела, и она, подмяв его под себя, отдыхает в воде, высунув над поверхностью лишь свою длинную голову.

Лодка огибает островок и удаляется в сторону. Кабан — не заяц, помочь нельзя. Свинья не дает поймать поросенка, еще чего доброго бросится его защищать, перевернет лодку. Пусть отдыхают. Удивительная это вещь — материнский инстинкт. Могучий зверь — дикая свинья, прекрасный пловец, не желает ради спасения своей жизни бросить на гибель детенышей.

Лодка продолжает свой путь, все дальше уходя от неподвижной группы. Все молчат, и у всех одна дума: только бы поросята выдержали, доплыли бы до берега.

Кем бы Вы ни были — школьником или взрослым человеком, Вы, несомненно, получили большое удовольствие, прочитав книгу известного советского зоолога и писателя Евгения Павловича Спангенберга «Встречи с животными» (это вторая книга, выпущенная Издательством Московского университета, первая — «Записки натуралиста» — вышла в 1986 г.). Вы смогли погрузиться в прекрасный мир просторов нашей страны, свежего ветра и высокого неба дальних дорог, ощущения слитности с окружающим, увлекательной, нередко трудной экспедиционной работы, интересных и памятных встреч с людьми и животными.

О чем эта книга? Ее жанр определить довольно трудно. Это не путевые заметки и дневники, хотя многое в ней написано на их основе и композиционно она построена по географическому принципу. Это не просто рассказы о природе и животных, хотя в ней описаны многочисленные встречи с животными и один из героев в ней, несомненно, природа. Это не только рассказы о встречах с людьми, хотя жизнь автора, проходившая по большей части в многочисленных и разнообразных экспедициях, изобиловала такими встречами, и они, естественно, отражены и в книге. Думается, что главный герой этой книги — нечто трудноуловимое и трудноопределимое, что вбирает в себя и людей, и природу, и животных, то бесконечно дорогое каждому, что можно назвать духом родной страны, духом родины. Не здесь ли кроется секрет того, что книга с равным интересом и увлеченностью читается и детьми и взрослыми? Более того, прочитав книги Е. П. Спангенберга в десяти-двенадцатилетнем возрасте и снова открыв их в зрелые годы своей жизни, Вы со свежим интересом и увлеченностью переживете знакомые Вам с детства события, найдете в них новые глубины, оставшиеся недоступными при первом детском восприятии, и закроете книгу с желанием вернуться к ней вновь, и не один раз. И это вполне естественно, так как книги Е. П. Спангенберга по праву входят в золотой фонд отечественной классической литературы о путешествиях и природе наряду с произведениями Пржевальского, Козлова, Арсеньева, Плавильщикова, Огнева, Формозова и других путешественников, охотников и натуралистов.

• Предыдущая
• 76/78
• Следующая