Взлетно-посадочная полоса ноль-восемь - Хейли Артур - Страница 22

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая

— Прошу прощения, — проговорила Джанет.

Все еще вцепившись в штурвал, он бросил на нее полный удивления взгляд.

— Что? — тупо переспросил он.

Девушка повернулась в его сторону. В зеленоватом свете приборной панели ее лицо казалось почти прозрачным.

— Я очень сожалею, — просто сказала она, — вам тяжело, а я не могу вам помочь.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — грубо оборвал он ее. Он не знал, что еще сказать. Он слышал шум в пассажирском салоне, громкие рыдания. И ему было очень стыдно.

— Постараюсь поднять машину как можно быстрее, — сказал он. — Просто пологий подъем, иначе мы опять начнем падать.

Перекрывая рев двигателей, до них донесся голос Бэйрда:

— Что там у вас происходит? У вас все в порядке?

— Простите, док! Я не смог удержать ее. Сейчас все в порядке, я полагаю, — ответил Спенсер.

— Старайтесь, по крайней мере, не терять высоту, — недовольно бросил тот. — Там люди, им очень-очень плохо.

— Это моя ошибка, — сказала Джанет. Она видела, что доктора шатает от усталости и он держится за косяк двери, чтобы не упасть.

— Нет, нет, — запротестовал Спенсер, — если бы не она, мы бы уже разбились. Я просто не могу управлять этой штукой — вот и все.

— Чепуха, — резко бросил Бэйрд. Они услышали мужской крик: «Включите радио!» и громкий голос доктора, обращающийся к пассажирам:

— Послушайте меня, вы все! Паника — это самое опасное и самое страшное, что может быть в нашем положении.

Но тут дверь с грохотом захлопнулась, и они опять остались одни в полной тишине.

— Отлично придумано, — твердо сказала девушка. — Я должна сообщить это капитану Трэливену.

— Да, — согласился Спенсер. — Расскажи ему все, что у нас случилось, и что мы снова набираем высоту.

Джанет переключилась на передачу и вызвала Ванкувер. Но никто не ответил. Она повторила вызов и опять не получила ответа.

Спенсер почувствовал внутри знакомый холодок страха. Усилием воли он постарался подавить его.

— В чем дело? — спросил он. — Ты уверена, что включила передачу?

— Да, я думаю, да.

— Подуй в микрофон. Если он включен, ты это услышишь.

Джанет так и сделала.

— Да, я слышу, все в порядке. Хелло, Ванкувер! Хелло, Ванкувер! Говорит рейс 714. Вы меня слышите?

Молчание.

— Хелло, Ванкувер! Говорит 714. Пожалуйста, ответьте!

Опять молчание.

— Дай я попробую, — сказал Спенсер. Он снял правую руку со штурвала и нажал кнопку на своем микрофоне.

— Хелло, Ванкувер! Хелло, Ванкувер! Говорит Спенсер, рейс 714. У нас ЧП. Ответьте, пожалуйста.

Ответом ему было гробовое молчание, плотное и осязаемое, как стена. Казалось, они были одни в целом свете.

— Посмотри на шкалу настройки, — бросил он, — я уверен, что у нас все в порядке.

Они пробовали еще и еще, но все безуспешно.

— Вызываю всех, кто меня слышит. Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! Говорит рейс 714, мы нуждаемся в помощи. Ответьте кто-нибудь!

Лишь молчание было ответом.

— Бесполезно! Мы, наверное, потеряли частоту.

— Как это могло случиться?

— Не знаю, не спрашивай. Все может случиться в нашем положении. Джанет, тебе придется поискать их на всем диапазоне.

— А это не очень рискованно — менять частоту?

— Если я не ошибаюсь, то она уже поменялась. Все, что я знаю, это то, что без радио я могу бросить управление и сложить руки. Я не знаю, где мы находимся, но даже если бы я знал это, я не смогу посадить самолет с первого захода.

Джанет выскользнула из кресла и дотянулась до радиопанели. Медленно вращая ручку настройки, она чутко вслушивалась в шипение и треск, доносившиеся из наушников.

— Я все прокрутила, — сказала она.

— Давай еще раз, — бросил Спенсер. — Делай что-нибудь! Если надо, мы будем вызывать на каждой частоте.

Внезапно донесся далекий голос.

— Подождите, вот они! — Джанет щелкнула ручку настройки обратно. — Добавьте громкость!

— …128, 3, — сказал голос в наушниках. — Ванкувер — рейсу 714. Измените частоту на 128, 3. Повторите.

— Держи их, — бросил Спенсер девушке. — Мы родились под счастливой звездой. Это та частота? Ответь им быстрее!

Джанет устроилась поудобнее в своем кресле и быстро стала вызывать.

— Хелло, Ванкувер! Отвечает 714. Слышим вас хорошо.

Ванкувер ответил практически сразу, в голосе диспетчера слышалось облегчение.

— 714, говорит Ванкувер. Мы потеряли вас. Что случилось?

— Ванкувер, мы так рады вас слышать! — Джанет от радости схватилась за голову. — У нас проблемы. Самолет падал, и радио отключилось. Но сейчас уже все в порядке — все, кроме пассажиров, они не очень хорошо переносят все это. Мы снова набираем высоту.

И тут опять заговорил Трэливен, так же четко и ясно, как и раньше, но в голосе его тоже чувствовалось заметное облегчение.

— Хелло, Джанет! Я рад, что вы поняли, что потеряли частоту. Джордж, я предупреждал тебя об этой опасности. Ты должен постоянно следить за скоростью. И еще одно: если ты падал и выкрутился из этого положения, это значит, что ты не утратил своих навыков, как пилот.

— Ты слышишь? — спросил Спенсер у Джанет, все еще не веря. Они обменялись натянутыми улыбками.

Трэливен продолжал.

— У тебя был неприятный момент, поэтому через минуту-две попробуем еще раз, аккуратнее. Пока ты набираешь высоту, я хочу услышать от тебя показания некоторых приборов. Начнем с наличия топлива…

Пока капитан перечислял, что его интересует, дверь в кабину открылась и опять заглянул Бэйрд, собираясь их о чем-то спросить, но увидев их сосредоточенность, промолчал. Он зашел, закрыл за собой дверь, опустился на колени около неподвижных тел пилотов, рассматривая их лица. Дан наполовину выкатился из-под одеяла и лежал, поджав колени, тихо постанывая. Доктор поправил одеяла, подоткнув их со всех сторон, протер им лица влажной салфеткой и на несколько секунд задумался. Затем он поднялся, опираясь о пол руками. Джанет диктовала в микрофон показания приборов. Не говоря ни слова, доктор вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.

Снаружи все напоминало скорее приемный покой больницы скорой помощи, нежели пассажирский салон авиалайнера. Тут и там в битком набитом салоне в откинутых креслах лежали больные пассажиры, укутанные одеялами. Один-два из них были совсем неподвижны и едва дышали. Другие корчились от боли, а их друзья и близкие со страхом смотрели на них, время от времени вытирая им лица влажными салфетками.

Нагнувшись, чтобы доходчивее объяснить и не беспокоить окружающих, «Тушенка» говорил пассажиру, которого он недавно, буквально, заткнул в кресло:

— Послушайте, я же не обвиняю вас! Случается, что иногда необходимо выпустить пар. Но ведь нельзя же кричать, когда вокруг полно пассажиров, которым очень плохо, особенно женщинам. Старина Док у нас настоящий герой, а также те двое, что управляют самолетом. В любом случае, мы должны им доверять, если хотим приземлиться в целости и сохранности.

На время подчинившись, пассажир, который был вдвое крупнее «Тушенки», с каменным лицом уставился на свое отражение в иллюминаторе. Маленький англичанин подошел к доктору, который с благодарностью пожал ему руку.

— Вы просто чародей, — сказал он.

— Я сам испугался больше него, — горячо убеждал его «Тушенка», — да, в самом деле! Черт, если бы вас с нами не было… — Он выразительно пожал плечами. — Что вы думаете обо всем этом?

— Я не знаю, — ответил Бэйрд. Лицо его осунулось. — У них там, в кабине, неприятности. И это неудивительно. Я думаю, Спенсер сейчас в ужасном напряжении. На них сейчас больше ответственности, чем на всех нас.

— Сколько нам еще лететь?

— Понятия не имею. Я совсем потерял чувство времени. Но если мы не сбились с курса, то уже не очень долго. Кажется, что прошли дни.

«Тушенка», как можно спокойнее, спросил его:

— Как вы думаете, док, у нас есть шанс?

Доктор, в крайнем раздражении, потряс головой.

— Что меня спрашивать? Я полагаю, шанс есть всегда. Но управлять самолетом в воздухе и посадить его, не разбив на мелкие кусочки, совершенно разные вещи. Это понятно даже мне. В любом случае, это не добавляет шансов большинству из них.

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая