Аметист - Хейз Мэри-Роуз - Страница 23

• Предыдущая
• 23/81
• Следующая

Спустя какое-то время она со вздохом наслаждения рухнула на кровать и мгновенно уснула без всяких сновидений.

Катриона страдала вот уже несколько недель, прошедших со дня разговора с Джонатаном. Она не знала, что сказать, и, теряясь в догадках, пыталась найти мало-мальски благополучный выход из сложившейся ситуации. Ей необходимо было с кем-нибудь поговорить о случившейся в ее жизни трагедии, или же она просто сойдет с ума. Но с кем?

В половине первого Катриона оставила машину в гараже на Пиккадилли и отправилась в «Фортнам и Мейсон», чтобы убить полчаса, остававшиеся до обеда с Викторией. Она сама не могла понять, что толкнуло ее назначить Виктории встречу именно здесь, В расположенный на шестом этаже ресторан Катриона поднялась на лифте. Стиснутая со всех сторон весело перешучивающимися покупателями, она напряженно держала скрещенные руки перед своим чуть округлившимся животом.

Вот уже месяц как она узнала о беременности, но Джонатану она пока ничего не говорила.

Катриона давно знала, что единственное, о чем мечтает Джонатан, — наследник, и, узнав о беременности жены, он больше не притронется к ней, пока не родится ребенок. К чему? Свою часть работы он уже выполнил. И тогда он станет проводить еще больше времени один в Лондоне.

«Надо положить этому конец, или я сойду с ума, — печально размышляла Катриона, сидя за небольшим мраморным столиком на две персоны, откуда прекрасно просматривался вход в ресторан. — Я не могу больше этого выносить. Я не хочу ни с кем делить мужа».

Виктория появилась ровно в час.

Выглядела она как всегда элегантно, но была уставшей и сильно похудела. Одета Виктория была в черную шелковую рубашку, заправленную в широкие черные брюки и оливкового цвета плащ с множеством кнопок, ремешков и карманов. Серебристые волосы теперь стали длиннее, разделенные ровным пробором, они свободно падали на плечи.

Катриона улыбнулась и помахала рукой, словно это была обычная встреча за обедом добрых старых школьных подруг.

Улыбнувшись, Виктория села за столик и сняла плащ, повесив его на спинку стула.

— Очень рада тебя видеть, — хорошо отработанным светским тоном приветствовала подругу Катриона, но, почувствовав, что в подобной ситуации подобный тон не совсем уместен, поспешила добавить:

— Ну как Вьетнам? Наверное, просто ужасно?

— Да, — ответила Виктория. — Ужасно.

— Должно быть, очень ужасно. — Катриона мало интересовалась войной во Вьетнаме. Война эта велась где-то далеко, на другом конце света, между странами и народами, которых она знать не знала. Война представлялась ей нереальной. Она несколько стыдилась своего равнодушия, но в настоящий момент у нее были заботы поважнее: вернуть Джонатана. — Там, наверное, очень опасно? — продолжала расспрашивать Катриона. Ты ведь бывала на фронте, да? Тебя ведь могли убить.

Виктория пожала плечами.

— С тем же успехом убить могут и в Сайгоне. Мне нравится, — сообщила Виктория. — Ты читала мои репортажи?

— Да. Джонатан собирает твои статьи. Они просто ужасны. Я имею в виду… их содержание. Невозможно поверить.

— И все это правда. Забавно, что люди только не выделывают в борьбе за выживание, не находишь? — Криво усмехнувшись, Виктория подняла свой стакан. — Салют!

Виктория обвела взглядом зал, наполненный сытой и хорошо одетой публикой.

— А здесь мило. Хорошо, что мы пришли сюда. Приятное времяпрепровождение. Завтра я уезжаю в Данлевен, повидаться с тетушкой Камерон.

— Как она?

— Стареет. Но по-прежнему шустрая. Она еще всех нас переживет…

Кольцо. Вот в чем дело. На пальце Виктории не было аметистового кольца, и без него руки ее выглядели как-то странно голыми, — А где твое кольцо? — не удержалась от вопроса Катриона. — Потеряла?

Виктория невольно взглянула на свои руки, потом подняла широко открытые, лишенные выражения глаза и кивнула.

— Да. Боюсь, что так, — после некоторой паузы сказала она.

— Какая досада. Мне так жаль. Ты его любила…

— Что ж, бывает, — холодно улыбнулась Виктория. — В конце концов, это всего лишь камень и металл. Я прекрасно могу обходиться и без него. — Она поставила стакан на стол и откинулась на стуле. — Но давай поговорим о тебе. Уверена, что тебе вовсе не интересно болтать о тетушке Камерон или о моем кольце. — Виктория попала в точку. — Что-то тебя беспокоит. Джонатан, разумеется?

Катриона уставилась на свои руки и кивнула. В горле у нее запершило.

— Я хотела… Даже не знаю, как тебе сказать.

— Попытайся. — Виктория поигрывала лежавшими рядом с тарелкой серебряными приборами.

— Видишь ли, это касается не только Джонатана, но и еще одного человека, — Катриона покраснела, — Танкреди.

Виктория изучала перечень вин.

— «Голубая монахиня» будет в самый раз, как думаешь?

Оно ко всему подойдет.

— Ах, что угодно. Прекрасно. — Катриона залпом осушила свой бокал в надежде обрести необходимое мужество. — Я не звонила, — робко начала она. — Но я не знаю, что делать, мне нужно с кем-нибудь поговорить. А у меня, кроме тебя, никого нет, Виктория. — Катриона снова покраснела и глубоко вздохнула. — Ты знаешь о Танкреди?

— Что знаю?

— Что… — голос Катрионы дрожал от волнения, — что он гомосексуалист.

— Кто заказывал креветки с авокадо? — поинтересовалась вдруг возникшая рядом со столиком официантка.

— Спасибо, — спокойно сказала Виктория. — Сюда, пожалуйста.

Официантка убрала пустые бокалы, принесла новые и наполнила их вином. Подруги снова остались наедине.

— Будет лучше, если ты мне обо всем расскажешь, — предложила Виктория. — С самого начала.

Уткнувшись взглядом в омлет с грибами, не в силах проглотить ни кусочка, Катриона поведала о том, как нашла записку Танкреди (это случилось больше года назад), как увидела Джонатана в «Таннерах» и об их разговоре с мужем в номере отеля «Савой».

— Виктория, пожалуйста, поговори с Танкреди. Попроси его оставить Джонатана в покое. Знаешь, у меня будет ребенок. Ты первая, кому я об этом говорю… разве этого недостаточно?

Виктория наклонилась вперед и слегка тронула запястье Катрионы.

— Прекрасная новость. Поздравляю.

— Что ж тут прекрасного. Если только Танкреди и…

Виктория вздохнула.

— Танкреди только что вернулся из Южной Америки.

Он полгода прожил в Каракасе.

— Каракас? Но этого не может быть! Возможно, он просто не хотел говорить тебе правды.

— Поверь мне, — мягко перебила Виктория, — Танкреди не встречался с Джонатаном. Он давно порвал с твоим мужем.

— Ах да, — рассеянно произнесла Катриона. — Джонатан сказал мне, что Танкреди никто не нужен.

— Никто. И Танкреди предупредил об этом Джонатана с самого начала. Он всегда честен.

— Это безнравственно.

— Послушай, — отодвинув тарелку в сторону, Виктория оперлась подбородком на руки и серьезно посмотрела на Катриону поверх стоявших в центре столика пурпурных хризантем, — Танкреди уже год как не вспоминает о Джонатане.

Он был одним из многих… как и Гвиннет.

— Гвиннет? — Глаза Катрионы, казалось, готовы были выскочить из орбит — настолько ее потрясло известие, что Танкреди переспал с Гвиннет. — Но она едва его знала! Как это могло произойти?.. Я имею в виду — когда?

— За день до твоей свадьбы. После этого Танкреди бросил Гвиннет так же, как он бросил Джонатана. Ему никто не нужен. Так что, с кем бы Джонатан ни встречался сейчас в Лондоне, это никак не мой брат. Прости, Кэт. Я ничем не могу тебе помочь.

— Но, — Катриона затрясла головой, — тогда кто…

Виктория не отрываясь смотрела в небесно-голубые глаза Катрионы.

— Постараюсь объяснить. Мне бы не хотелось, но кто-то же должен это сделать. Кэт, послушай. Танкреди коллекционирует красивых людей. Как только кто-то — не важно кто, мужчина или женщина, — привлечет его внимание, он тут же делает его или ее любовником или любовницей. Кажется, о Танкреди можно сказать, что он подлинный бисексуал. Но Джонатан не такой.

• Предыдущая
• 23/81
• Следующая