Гарон - Витич Райдо - Страница 64

— Похоже.

— Уходи Авилорн, ты можешь летать, значит, можешь уйти! — лязг — меч его сошелся с мечом гарона. Девушка приготовилась отразить нападение второго слуги хаоса. А в это время дама, оскалившись, толкнула на Яну первого попавшегося парня, и тот, как бабочка на иглу, попал на острие меча.

— За что? — удивился мальчик и умер. Яна закричала — ко всем бедам ей еще греха убийства невинного не хватало. И, выхватив взглядом, в толпе злорадное лицо мадам, рванула к ней в безумном желании воздать по заслугам. Не думая, воткнула лезвие ей в живот и тут, словно, сама на лезвие наткнулась. И двое рухнули — она и дама. Яна ничего не понимала и, зажимая рану в животе, смотрела на лица окружающей толпы. А та ее топтала и ревела, победу требовала для гаронов.

— Убейте эту! И эльфа! Ату, его, ату!

Яна повернулась и, как во сне, увидела Авилорна, что из последних сил стремился к ней и отбивался сразу от четырех гаронов. А рядом Геустис стоял и ждал, и вот дождался — как только парень приблизился к нему — в спину клинок всадил.

— Нет!! — Яна закричала и, подобрав упавший меч, рванула, рану зажимая, к эльфу на подмогу. Но тот упал и замер — все: ни вздоха, ни движенья — мертв. Геустис смеялся, радуясь победе.

И что ей было делать? Она воткнула от души клинок в черное сердце, чтоб отомстить за смерть благородного эльфа и, хоть так, заставить врага замолчать. Он, правда, смолк и криво усмехнулся ей в лицо, потрогав рукоятку, что торчала из груди. Яна же почувствовала боль, и в сердце не его — своем меч ощущала.

— Что за… — и упала на колени.

Геустис склонился, выдохнул ей в лицо со снисхождением и насмешкой:

— Милый, недалекий человечек, пора бы знать — от мести умирают двое: тому, кому отмстили и тот, кто мстил — вдвоем, — два пальца в бархатных перчатках сомкнулись вместе перед носом Яны, как подтверждение.

Он вынул меч из своей груди и рассмеялся, а Яна рухнула лицом на мостовую, под дикий крик ликующей толпы.

Круг десятый

Тишина. Хрустальные столбцы и бордовый бархат полога.

Яна смотрела на него и силилась понять, где находится, но мысли крутились вокруг Авилорна: бездыханное тело, пронзенное мечом, лежит на мостовой и хохот Геустиса, западня толпы, не лица — рожи, и радость в их глазах от вида боли и мученья, умирающих в ногах у них.

Ад. А еще есть Хаос, но вот убей — отличий не видать.

Что было, что случилось? Убиты, остановлены, пришли? Конец пути и точкою — разлука. Навеки. Но Яна же сама хотела от Авилорна избавиться и вот мечты сбылись, но лишь сейчас понятно, что ни о чем подобном ей не мечталось. Но ад сглотнул его не подавившись, а Яне и в аду помехи нет — жива и, судя по пологу — благополучна. Ошибся маг, не на того он ставку сделал и карту скинул не шестерку, а туза. Могильный холмик на все его желанья, планы, как ответ. И Але тоже, пару эпитафий, да память о тех днях, что вместе провели.

А Геустис-то жив, раз Яна жива. А, впрочем, умирала ли?

— Здравствуй, — откинул полог и собственной персоной появившись, сел на край постели. — Проснулась? Хорошо ли спала?

Ухмылка — вечная его спутница, на губах лежала, и так хотелось девушке ее стереть, что даже потянулась. Но только села и отвернулась: ясно, что бесполезно, и зачем пришел он тоже понятно, и кто он сам — князь ада, великий и ужасный, и что просить он станет еще Гете в `Фаусте' сказал.

— Вам нужна моя душа.

— Зачем мне то, чем распоряжаться не вправе не ты, ни я? — он улыбнулся мягко, сверкнули лукавой зеленью глаза. — Давай подумаем материально, как тебе привычно, и на реальной основе решим, что можешь дать, и что возьму.

— За что?

— О, узнаю я человека, торги по правилам его: коль просят плату нужно знать за что! Ну, что ж, я выслушать готов, чего ты хочешь, и оттого уже оттолкнусь я в плате. По рукам?

— Не рано? — глянула недобро. — А если мне от вас и воздуха не надо? Что сможете вы дать?

— А все! — развел руками. — Злато, серебро, богатство, счастье, славу. Успех большой и на стезе любой. А хочешь, будешь королевой…мира! К чему нам мелочиться?

— Да уж, — усмехнулась криво. — И почему вас Геустисом кличут, а не исконно правильно зовут — Дьявол!

— Искуситель? — выгнул бровь, во взгляд напустив искреннего изумленья.

— Как мастерски вы изобразили удивленье! Бис! Мне как: сейчас поверить или чуть попозже?

— А ты не веришь?

— Вам? Ни грамм.

— А эльфу верила?

— Не ваше дело, — взгляд отвела и помрачнела.

— Ах, ты в печали по убитому… кому?

— Он мертв?

— О, сколько в голосе надежды!

Яна от бессилья вздохнула и, зубы сжав, уставилась на гарона, жалея искренне, что испепелить его не сможет:

— Вы злобный и жестокий Сатана.

— За что же оскорбляешь ты меня?

— А вы не знаете?

— За Авилорна? — он улыбнулся и качнул шикарной шевелюрой. — Скорбеть о том, кто был не нужен, глупо. Не лицемерь, не утруждай себя. Со мной ты можешь быть сама собой, и я приму тебя, как есть. Мне нравится, что ты дикарка: упряма, грубовата, на язык остра, хитрить умеешь, лжешь легко, и трусишь в меру, когда надо. Ты тонко чувствуешь кому и что, когда. Даешь все в меру. Ценное качество. Ты половинка, но не Авилорна, а моя.

— Игра! Вы лицемер, не я!

— Ладно, победила, — развел руками примирительно. — Поговорим?

Гарон легонько ее щеки коснулся, погладил пальцем, по волосам провел.

— Уберите руки!

— И все ж я прав — дикарка! — довольно молвил он. — Я, как тебя увидел, сразу понял: ты создана специально для меня. Ты не находишь, будет вместе нам очень хорошо, легко и весело.

— О, да! — фыркнула Яна, кривя в презрительной улыбке губы. А взгляд душил и ранил подлеца.

— Мы в идеале подошли друг другу.

— Спасибо. Больше оскорбить меня никто не смог бы. Не хватило бы ума.

— Я тебя не оскорблял, я правду лишь сказал. Чем ты недовольна?

— Что вы хотите?! — процедила злобно.

— Не кричи, — улыбка с губ сползла, и взгляд холодным стал и страшным. Мерцала зелень глаз, рождая страх. Яна поежилась, и плечи зябко обняла. — Ты все сама прекрасно поняла.

— Вам я нужна?

— Да, как вдова. Я не женат.

— Ах, вот в чем дело. Так вы с Аморисорном заодно, но чуть рознитесь в планах.

— Старик не понял ничего, он был уверен — ты лишь ключ от ада, тебя использовал он…

— А вышло все наоборот. Вы все задумали и разыграли как по нотам. Я вам нужна была, не эльф. Тогда зачем его убили?

— За что, — поправил. — Он применил заклятие на сон, а ведь прекрасно был осведомлен, что применять недопустимо такие силы здесь, то против правил и установленных законов. Он смухлевал, за то и поплатился, и знал прекрасно, что расплате быть. Все верно. Честно, счет один-один. Ну, а ты, эльфа б пропустила, учитывая опасность всей системе, всемирному закону бытия, что он угрозой стал?

— Не он. Аморисорн.

— Мне все равно.

— Действительно. Уже.

— Сейчас о нас мы говорим.

— Зачем я вам?

— Понравилась.

— Напрасно.

— Ну, отчего ж?

— Мне многое неясно, но сердцем чувствую, вы лжете.

— Ответов хочешь? Я готов. Прими правдивость их, как подтвержденье искреннему к тебе расположенью.

— Вы думаете, льстите мне? Подумать только, насколько низко пала и стала кем, если сам гарон почтил меня назвать своей женой. А больше кандидаток нет?

— Ты не поверишь, я влюбился.

— В меня?! Ха! Извините, насмешили. Вы, словно из железа кованы, и вдруг любовь? Да, вы и знать не знаете, что это такое, привязанность для вас труха…

— Ты меня не знаешь, и много скрыто от тебя.

— А вы откройте.

— Что именно тебя интересует?

— Все, от начала до конца. Я знать хочу, зачем нас по кругам носило. Зачем вообще я оказалась здесь, и Аля где, и будет ли конец.

— Уже. Ты на финале. Он прекрасен: ты невеста, я жених, и нет препон, и мы равны, и все довольны.