Синдром синей бороды - Витич Райдо - Страница 31
- Предыдущая
- 31/94
- Следующая
Вадим еле сдержал смех, представив Ярослава излагающего свою версию отцу и матери, их лица, недоуменные взгляды.
— Не думаю, что ты поможешь девушке, изложив столь бредовую версию родителям.
— Думаете, не проникнуться?
— Угу. Что-то подсказывает — мимо.
— Тогда — не знаю, — искренне расстроился парень.
— Есть одно предложение, — Вадим вытащил бумажник из кармана пиджака. — Компенсируем Лике возможную потерю самостоятельно. В обход родительского бюджета.
И протянул Ярославу сто долларов. Тот отшатнулся:
— Да, вы что, дядя Вадим, не возьмет она.
— Уверен?
— Как в себе.
— Уже давал?
— Ну, — замялся.
— Значит, плохо давал. Учись давать так, чтоб не отказывали даже бессеребрянники.
— Да не умею я, — сдвинул брови на переносице парень.
— Самое легко сказать — не умею. Ты мужчина, значит должен уметь все, а что не умеешь — учись. Бери, — сунул ему в карман купюру. — Сходи с девушкой для начала в кафе, потом в магазин, набери деликатесов и напросись в гости, чай попить или на кота посмотреть.
— Нет у нее кота.
— Значит, на портрет любимой бабушки.
До юноши, наконец, дошло, и он заулыбался:
— А вы стратег, дядя Вадим.
— Угу, старый ловелас. Пока в отпуске делюсь опытом. На кафе, — протянул пятьсот рублей.
Ярослав замялся в нерешительности, и выдал гениальное:
— В долг.
— Угу. С первой пенсии отдашь, — улыбнулся Вадим, и, одарив парня насмешливым взглядом, вышел из комнаты: `В долг'! С вашего долга слишком большой процент накопился. Жизни не хватит расплатится…
Вадим зашел в отведенную ему комнату, плотно прикрыл дверь и достав телефон из кармана, набрал нужный номер:
— Костя?
— Не-а. Золотая рыбка, — весело фыркнул в трубку Уваров. — Чего надобно старче?
— Найди Шехову Аделаиду Павловну. Два или три года назад она ушла в монастырь.
— Найду и что? Кто меня в женский монастырь пустит?
— Меня пустят, ты главное найди старушку.
— Ща, запишу… Шехова? Это родительница мадамы?
— Угу.
— Понятно. Странно, что я не знал о том, что она жива… Что еще?
— Мне бы информацию еще по одному человечку. Девушка Лика. 23 года.
— Лика сокращенное от?….
— Не силься — не угадаешь. От Ларисы. Букву ей в паспортном столе поменяли.
— Ага. А живет сия особа?…
— Вот ты мне и скажешь, где. А заодно узнаешь — кто?
— Личный интерес или по делу?
— Как пойму — скажу.
— Ага. Где пересеклись?
— Здесь. Она у братца в домработницах числиться.
— Половые услуги?
— Вот ты меня и просветишь.
— Приметы дивчины давай.
— Огромные черные глаза, взгляд странный: пронзительный, затравленный и одновременно наивный. Черные густые волосы, стрижка короткая. Одета… бедно. Все.
— Не густо. Ты в курсе, что в Питере девиц с подобной внешностью — мама дорогая. Фамилию хоть у любимой спросил?
— Да. Цезарева. Ларика Цезарева.
— Громко. С претензией.
— У нее претензия на шизофрению.
— Ах, какой дивный экземпляр! — хохотнул Костя.
— Ты не резвись, а работай. У Ливенбах был?
— Серый отзвонился. Ведут ее пока. Завтра, послезавтра прижмут, поговорят. Как новости будут — звякну.
— Хорошо. Давай.
Отключил телефон и осторожно положил трубку на комод: буду ждать Костя, причем — терпеливо.
Ужинали без Ярослава. Парень убежал за Ликой, и видимо проявив недюжие способности обольщения, остался с ней. Вадима это устраивало, все шло как он и задумал, однако в душе отчего-то было мерзко и хотелось на кого-нибудь сорваться, от мысли, что Лика обычная шлюшка. Впрочем — не факт. Возможно, парень просто завис с друзьями или пошел в какой-нибудь клуб отрываться на дядины деньги. Хорошо если б так: значит Вадим ошибся в парне, но не ошибся в Лике, значит Ярослав достоин роли пешки в игре родственника, а девушка… А что девушка? Серая мышка экзотической наружности. Ненормальная, которая, сдается Вадиму, нормальней самых нормальных.
Да какая ему разница?! — разозлился сам на себя и покосился на брата.
Егор с угрюмым видом жевал салат. Вера имела вид хмурый, но решительный. Маша мрачная, недовольная, как и родители, молча мучила эскалоп, стараясь не смотреть на сотрапезников. Оставалось лишь догадываться причине плохого настроения собравшихся. Лика. Опять она.
Вадим посмотрел на Машу. Та покосилась на мужчину и вновь уткнулась в тарелку. Ясно — наябедничала таки. Прав оказался Ярослав, зря Вадим ему не поверил.
— Сегодня стал свидетелем забавной сцены, — заметил, как бы, между прочим. — Ярослав солировал, а Лика подыгрывала. У тебя талантливый сын, Егор. И домработница, весьма своеобразная девушка.
— Я уже в курсе дневных происшествий, — буркнул Егор. Вера свысока посмотрела на него, и заметила ровным, безжизненным голосом, диссонирующим с взглядом:
— Твоя протеже значительно нас всех утомила.
Егор зло уставился на жену, давя ее взглядом:
— Она совершила преступление?
— Нет, но…
— Тогда разговор окончен, — отрезал. Вероника недовольно прищурилась и возможно промолчала бы, как всегда, но утреннее предложение Вадима несколько подбодрило ее. И хоть она еще не приняла решения, и склонялась из чувства самосохранения к отрицательному ответу, однако окрыленная пусть и иллюзорными перспективами, позволила себе сказать все, что думает не стесняясь, не зажимаясь, не думая о последствиях высказываний. Пусть на минуту, на час, день, но она почувствовала себя свободной и поверила, что имеет верного союзника — Вадима. И пусть он знает, что из себя представляет его брат!
— Твоя Лика ведет себя отвратительно. Я больше не желаю терпеть ее в своем доме.
— Она не справляется со своими обязанностями?
— Справляется.
— Тогда тема закрыта!
— Ничего подобного.
Егор отложил вилку и растерянно уставился на жену: что с ней происходит? Бунт на корабле? С какой радости? По какому поводу? Может, присутствие в доме гостя спровоцировало не свойственный жене приступ бестактности?
— Хочешь обсудить Лику в присутствии Вадима? Давай, — кивнул соглашаясь. Маша перевела затравленный взгляд с отца на мать, потом на гостя, решительно отодвинула тарелку и встала:
— Без меня!
Вера проводила дочь задумчивым взглядом и, вздохнув, вернулась к трапезе.
— Секреты? — выгнул бровь Вадим, забавляясь сумятицей на лицах оставшихся.
— Нет. Вера сейчас поведает стра-ашную тайну. Да, Вера? Ты ведь этого хотела?
— Оставь, Егор!
— Я уже предлагал, ты не захотела, а сейчас не хочу я. Так сама скажешь, или мне?
— Ты не выносим! — брякнула вилкой о тарелку женщина и поспешила скрыться вслед за дочерью. Мужчины остались в комнате одни. Егор невидящим взглядом уставился перед собой. Вадим, смакуя вино, поглядывал на брата в ожидании объяснений. Минута, другая — мужчина не шевелился, лишь мрачнел все больше. Тишина стала угнетающей, и Вадим решил нарушить ее:
— Так что за тайна, брат?
— Что? — очнулся тот. — А-а, да никакой тайны нет, есть очень некрасивая история, о которой очень хочется забыть женской половине нашей семьи. Придумали себе, бог знает что, и свято в то верят.
— Ты о неадекватности психического состояния Лики?
Егор поморщился:
— Она абсолютно нормальна, просто не такая ханжа, как Вера, вот и все. Что думает, то и говорит, душой не кривит, имеет космополитические взгляды на мир. Очень ранима — да, но разве это патология?
— Нет, мы все в той или иной степени ранимы, но не все вокруг нас это понимают и проявляют чуткость.
— Вот! — обрадовался Егор, почувствовав поддержку и понимание брата. — Почему-то считается, что эта самая чуткость присуща в большей степени женщинам, а не мужчинам. Мы прагматичны, рассудочны, они более эмоциональны, мягки. Не верь, Вадим, — махнул в сторону закрывшейся после ухода женщины двери. — Вот яркий пример того, что женщинам не ведома жалость, сострадание, ответственность за совершенные поступки. Капризы, фантазии, и действия под их влиянием, а потом отрицания вины за их последствия.
- Предыдущая
- 31/94
- Следующая