Банальная история - Витич Райдо - Страница 35

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая

— Что с ним? Что?

Я видела белое, перекошенное в крике лицо Алеши, но слышала лишь глухой шелест слов:

— С ним все хорошо! Аня! Анечка, смотри на меня!! Анечка!! С ним все хорошо!! Он жив, здоров!!

Я не понимала, смысл сказанного не доходил — доползал до сознания со скоростью черепашки. Я переводила затравленный взгляд с одного брата на другого и силилась углядеть обман, очередную ложь, что они выдают за правду, чтобы обезопасить мою психику от потрясений. И меня вдруг, возмутила их забота. Почему они нянчатся со мной? Разве я стою того? Предавшая сначала одного, потом другого и теперь вынужденная самой жизнью предать третьего. "Нет ничьей вины?" Не правда, так не бывает. У каждой причины есть следствие, у каждого следствия есть последствие. И на кого сетовать за урожай, если семена садила сама?

— Что с Олегом? — прохрипела я через силу, дрожащей рукой вцепившись в ворот Алешиного джемпера:

— С ним все хорошо, с ним все хорошо, — причитал он, подтверждая взглядом — самым честным, самым искренним, способным хранить подобную чистоту и в моменты самой возмутительной лжи. И эта фраза, как заклинание, как тупое вдалбливание на уровне НЛП.

— Ты лжешь?…

Стену качнуло — Сергей с маху впечатал кулак в поверхность и хищно сверкнул глазами, нависнув надо мной:

— Он жив! Поняла, Анюта?!! А что на голову не здоров, так ты сама в курсе!!

С минуту я смотрела в его лицо и при этом мертвой хваткой держала Алешу. И мне казалось — держусь за Сергея. Видела карие глаза, а принимала их за голубые…

— Тогда что? В чем дело? Что случилось?

— Успокойся, Анюта! Ничего страшного не произошло, — Сергей был недоволен. Он явно не ожидал, что я буду переживать из-за Олега. Но разве могло быть иначе? Ведь я знала его девять лет. Девять лет своей никчемной жизни, что могла закончиться в любую минуту.

Нет, Сергею это было не важно. Он хотел, чтобы я принадлежала ему безраздельно, навсегда и сейчас же. Его не устраивали полутона отношений. Иное мнение он воспринимал, как оскорбление, унижение и предательство. Его взгляд красноречиво сообщал мне, что сейчас самое время все рассказать братьям и поставить точку на отношениях с мужем.

Но это было не возможно. И я не понимала — как он этого не понимает?

— Что с Олегом? — кажется, в тысячный раз спросила я, все еще надеясь на вразумительный ответ, и услышала:

— Он пытался повеситься.

Это была не констатация факта, а обличение, и небольшая месть мне, за малодушие и колебания, за нестоящие, с его точки зрения, переживания, за преступную привязанность к никчемному человечку.

Не воспротивиться, не доказать Сергею, что он не прав, я уже не могла, как он ни просил об этом, ни умолял взглядом. Ведь признаться в адюльтере сейчас и было бы преступлением. Преступлением против Олега. Любовь к Сергею стала мне не по карману, она превратилась в нож гильотины для шеи мужа. Любовь к одному означала смертельный приговор другому. И это была слишком большая цена за нее, неподъемная для меня.

Я попыталась встать, но не могла — ноги не слушались. Алеша помог, подхватил на руки, отнес на диван. Андрей налил воды и подал таблетки валерианы, сунул мне в руку и вытолкал Сергея с кухни, плотно прикрыв за собой дверь.

Он втолкнул брата в комнату, словно щенка, и встал у входа, загораживая проход, чтоб тому не вздумалось влезть в беседу Алеши с Аней. На то, что подобная «честь» выпала ему, он не сетовал, а посчитал малой платой за роль катализатора столь плачевных событий.

Сергей естественно возмутился, но и немного растерялся — не каждый день его, стокилограммового атлета, таскают, словно коврик Тузика, более хилые братья.

— Не понял? — начал он разбираться…и закончил. Андрей брезгливо поморщился и приказал настолько властно, что тот перечить не подумал:

— Сядь!

Сергей сел и на пару минут притих, искоса поглядывая на брата. Ему показалось, что он вновь стал двенадцатилетним мальчишкой, и, избив соседа Кольку Пыжина за то, что тот обзывался на Аню — "больная хилячка", ждет разбора полетов от взыскательных и строгих братьев, предвкушает вторую серию вечером, уже от родителей.

— Ну, вы совсем обнаглели, родственнички, — протянул он, вспомнив, наконец, что вроде бы давно прошел рубеж совершеннолетия, и ни родители, ни тем более братья ему не указ. Встал, намериваясь пройти в кухню к Ане, но Андрей повторил еще более жестким тоном и уверил взглядом — не послушаешь, применю силу. Оно тебе надо? А Анюте?

— Ладно, — протянул тот, нехотя соглашаясь, и вздохнул. — Чего смотришь, как на врага народа?

— Как на идиота, — уточнил Андрей. — Тебя кто за язык тянул? "Он повеситься хотел!" Молодец. Очень умное замечание. И вовремя.

— Все равно бы узнала.

— В больнице! Разницу чувствуешь, друг олигофренов?

Сергей озадаченно воззрился на брата — последний раз он слышал грубость от него на свадьбе Анюты, и с тех пор не доводилось. Значит, действительно ситуация — мрак.

— Ладно, Андрюха, я тих и неприметен, как крошка в постели. И не отсвечиваю. А ты взамен рассказываешь, что там приключилось. Чует сердце, Леха и десятой доли мне не сказал.

Андрей посверлил его подозрительным взглядом и, не выявив признаков хитрости, задумчиво посмотрел в окно….

Да, он знал много больше остальных. Особенно на счет Олега. Его дела, как и делишки, давно были в зоне видимости Андрея. Он следил за ним пристально и неотрывно, и мог дать отчет за любой из проведенных в последний год дней его жизни. Мог подивить братьев, рассказав им причину и следствие столь возмущающего всех поведения Олега. Но естественно не делал этого. Он — ждал. И чувствовал — еще чуть-чуть, и он придет, тот самый долгожданный благоприятный момент, когда это недоразумение, вставшее меж ним и Аней, наконец, исчезнет со сцены. Навсегда. С вещами, мыслями и памятью.

Да, он не сдержался и оступился, терпение его подвело. Вернее — извело. Он поддался порыву, решив поторопить финал. И уже не понимал — ругать себя за это или хвалить?

…На втором этаже, куда он заволок пьяного и злого Олега, было темно. Свет лил в окно и чуть разбавлял густые краски ночи. Лицо мужчины в этом колере казалось шаржем на изрядно потрепанного вурдалака. А он еще и шипел, махал руками, как летучая мышь, очнувшаяся от спячки насильственным образом.

Андрею он порядком надоел, да и настроение было отвратительное настолько, что он еле сдерживался, чтобы не добавить ревнивому хулигану пару ранений, вдогонку к уже полученным сначала от Сергея, потом от Алеши. Но опускаться до такого не хотелось — брезговал. Да и зачем, если есть более надежные средства?

— Еще одно слово, один взмах руки и я с удовольствием поставлю в известность всех, от завотделением до Ани, кто такая Гульчата. Доходчиво излагаю или по слогам повторить? — пропел тихо, но внятно, взгляд прямо в расширенные от алкоголя и злости зрачки. Олег затих и прищурился. С минуту они смотрели друг на друга, и тот понял, что Андрей мало не шутит, но и действительно все знает.

— Какая же ты редкостная сволочь, — заметил потерянно, сникая на глазах.

— Не тебе судить, — победным тоном заявил Андрей и простер ладонь в сторону дверей. — Иди, прими душ и спать. До утра, чтобы мы тебя не видели, не слышали. Будешь умничкой — твоя тайна останется загадкой века. Нет… Заполнишь бланк на развод и поедешь жить к своей любовнице в экологически чистую местность, в уютное гнездышко — типовая сарайка на краю пригородного поселка. Тебя какая перспектива устраивает?

Олег посмотрел на него, как Лермонтов на Мартынова, и покорно двинулся по указанному адресу — в пустоту и мрак гостевой спальни…

— Что молчишь? Может, в партизан и гестапо поиграем? — напомнил о себе Сергей.

Андрей глянул на него и сел напротив:

— Не знаю я, что у него в голове не сошлось. Мила за тобой пошла, а там этот верещит и в сторону трассы снег кидает. Весь в крови. Ворота нараспашку, вас нет. Она за нами. Тот Алешу увидел, давай на него кидаться, не знаю, с чего он решил его на роль виновника записать, да и спрашивать желания не было. Леша не церемонился, дал пару оплеух и к стене притиснул для закрепления внушения. Долго ему что-то пенял. Но тот притих лишь на пару минут, потом опять начал концерт. Пришлось буяна наверх вести да спать укладывать. Примерно часа в четыре я Аглаю послал глянуть, как он там. Не верилось, что притих, успокоился, думал, что-нибудь обязательно еще начудит. Так и случилось. Аглая поднялась и закричала. Прибежали, а он…дергается уже. Первую помощь Алеша оказал, Борзов скорую вызвал. К приезду этот был уже вполне вменяем. Но Алеша решил его в больнице подержать, для профилактики повторного суицида. Потом два дня вас найти пытались. Я уж, грешным делом, подумал — не на Кипр ли вы отправились? Не-ет, всего лишь на елку.

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая