Флора и фауна - Витич Райдо - Страница 48

Он видно понял это — скинул со стола остатки бумаги и карандаши, подтянул меня к себе, прижав к груди, с жадностью оглядел, обнюхал как самец самку и нежно прикоснулся к губам, не сводя с меня взгляда, в котором страсть и нега переплелись с чем-то непонятным мне, теплым как солнце, пушистым и чистым как первый снег.

— Девочка моя, где же ты была?

У меня мурашки пошли по коже от тепла его дыхания, от шепота — от его близости. Руки его надежно удерживали меня, крепко настолько, что не вырваться, и все же нежно, как фарфоровую вазу династии Мин.

— Послушайте, понятия не имею, кто вы, но честно предупреждаю — кем бы вы ни были, я вам не секс-игрушка и лучше бы во избежание неприятностей вам отойти от меня на пионерское расстояние.

— На какое? — улыбнулся он. Так отец мне улыбался, слушая детские глупости, что я выдумывала от буйной фантазии.

— На большое! — попыталась оттолкнуть его, растерявшись окончательно и ненавидя за то себя и его, прицепом. Он засмеялся и крепче зажал меня в тиски объятий.

— Не получится, теперь я тебя не отпущу, — заверил, с улыбкой глядя мне в глаза. Он смеялся, он радовался, он любовался и не скрывал того.

Ну, хватит фарса, пора заканчивать эту дурную мизансцену.

— Малыш, — потянулась к его уху. — Если ты не отпустишь меня, я тебя укушу, — прошептала, сгорая от желания лизнуть его кожу.

Он дрогнул, улыбка стала понимающей и игривой:

— Укуси, — прошептал, с восторгом глядя на меня. Я не сдержалась и чуть сжала мочку его уха зубами — он дрогнул, словно словил оргазм, и я поняла, что сама от того недалека. Отодвинулась тяжело дыша, уставилась в горящие и будто знающие все мои тайны, угадывающие все мои мысли глаза.

— Повтори, — попросил он тихо. — Я не расслышал.

Его руки проникли мне под кофту, расстегнули бюстгальтер. Я вздрогнула, забилась и поняла, что если он сейчас не возьмет меня — я сама его изнасилую. Это меня разозлило. Впервые я противоречила разуму, не слышала его и не хотела слышать, впервые мое тело требовало что-то от меня и диктовало условия, а сердце, глупое женское сердце, выпрыгивало из груди и кружило голову.

Ни к чему хорошему это не приведет! — заверила и попыталась взять себя в руки.

— Что вам надо от меня?!

Ну, да, а умней вопроса не нашлось?

Мужчина неопределенно повел плечами и расстегнул пояс моих брюк.

— Вы меня ни с кем не спутали?!…

— Я тебя ни с кем не спутаю, среди миллионов узнаю, — заверил.

— Ненормальный…

— Да, — кивнул, расстегивая мою кофту.

— Ударю!

— Ударь.

И улыбается, смотрит на меня с восторгом и хитринкой! Ну, что за олух?!

— Я тебе не девочка по вызову!…

— Нет.

Ну, все, достал!

Я размахнулась, чтобы влепить ему банальную пощечину:

— Думаешь, все продается и покупается?! Да! Да!! Только у тебя денег не хватит купить меня!

Ладонь обрушилась на его щеку со звонким хлопком. Мужчина мотнул головой и улыбнулся мне шире, и так ласково, что я растерялась.

— А любви? — прошептал он, и в глазах появилось столько неподдельной боли, печали и нежности, что моя ладонь зависла в воздухе, не успев опуститься на щеку мужчины повторно.

— Ударь, если хочешь. Только не гони, — попросил очень нежно.

И сдалась — позже пожалею и посетую на себя, но пусть хоть раз совершу безумный поступок и дам волю телу, душе и сердцу.

Он осторожно снял с меня кофту и медленно провел по коже от шеи до живота, лаская и любуясь.

— Как тебя зовут? — спросила я, стягивая с него пиджак.

— Бройслав, — прошептал, словно не веря то ли тому, что мне это интересно, то ли тому, что я хочу его не меньше, чем он меня. Я рванула его рубашку так, что брызнули пуговицы в стороны, и провела по литой груди, чуть царапая кожу ноготками. Она была удивительной — гладкой, нежной, сладкой.

Он стянул с меня брюки, прижал к себе, целуя мне шею, лаская грудь и бедра. Мои ногти непроизвольно впились в его грудь, я выгнулась, поддалась к нему, готовая отдаться. Мне безумно нравилось, что он смотрит мне в глаза, и каждый шорох мыслей отображается в его глазах, на лице. И видно, что он хочет меня до крика, и боится, что я воспротивлюсь, и готов послушаться, хоть это потребует от него большого усилия воли.

В этих глазах не было похоти, банального единовременного плотского желания, в них жило нечто большее, притягательное и недосягаемое, как звезда в небе, сметающая всякие преграды и сомнения.

Бройслав склонился надо мной и нежно, боясь, что я оттолкну его, коснулся губ.

— Нет, — прошептала, чувствуя, как кровь начинает бурлить в венах от его взгляда, его близости. — Поцелуй, — потребовала.

— Так? — спросил тихо и принялся исследовать языком мой рот. Я застонала и почувствовала, как Бройслав начинает упираться мне в промежность, входить осторожно, но решительно. И сама не ожидала сладкого вскрика от себя. И увидела радость в его глазах.

Он выпил мой крик до последнего тона, и мне было безумно приятно это, а еще больше, его нежность и напористость одновременно. И взгляд, что не уходил в сторону, не скрывался за занавеской ресниц.

— Ты ненормальный, — прошептала, поддаваясь ему навстречу.

— Да. Как и ты.

Я обхватила ногами его бедра, обняла за шею — Бройслав улыбнулся:

— Ждала, — выдохнул в лицо с болью и страстью. — Мы не могли не встретиться, правда?

Я рассмеялась, чувствуя, как от его движений начинает кружиться голова и внутри становится горячо и приятно: пусть болтает что хочет, только не останавливается.

— Девочка моя…

Руки ласкали грудь, гладили кожу, нежа ее. Я облизнула его губы, проникла язычком ему в рот и услышала стон, от которого невольно застонала сама. Глаза мужчины покрылись туманом.

— Еще, — попросил.

— Не много хочешь? — улыбнулась лукаво.

— Нет… Я скучал, если б ты знала, как я скучал о тебе, — провел дрогнувшими пальцами по моим губам, плавно двигаясь, беря меня нежно, неторопливо. Улыбка сползла с моего лица, судорога острого желания исказила лицо:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы не виделись целую вечность… я осатанел без тебя, любовь моя.

В этот момент я закричала от наслаждения и словно уплыла куда-то далеко-далеко от всех печалей и забот, от себя, от этого мира — но осталась с Бройславом.

Его пальцы сплелись с моими и губы выпили крик до дна. Он со стоном ткнулся лбом в столешницу рядом со мной.

— Кто ты такой? — прошептала я, решительно себя не понимая. Я смотрела в потолок, но не видела его — вся без остатка, до самых аксон я была во власти мужчины и радовалась тому! Мне было настолько хорошо, что с чем бы я не пыталась сравнить это ощущение — не могла.

Бройслав повернул ко мне лицо и прошептал обводя пальцами овал лица:

— Твой муж.

— Муж?! — меня подбросило. — Спасибо, господин хороший, но вы поторопились…

— Нет, я чуть не опоздал, — обнял меня, не желая выпускать. Мой взгляд невольно остановился на его руке, на родимом пятнышке на тыльной стороне ладони в виде сердечка. Точно такое же было у меня на спине, на лопатке. Что за ерунда творится? Мистика какая-то!

Бройслав заметил мой взгляд и хитро улыбнулся:

— Что-то напоминает? Это? — провел пальцем по моему родимому пятну. — Согласись, подобные случайности невозможны.

— Ерунда, — отмахнулась назло ему и себе. Я начала приходить в себя и появилось сожаление о совершенной глупости, что могла привести меня к рабству и гибели, как мою мать.

Потянулась за одеждой и вспомнила об охране, но, оглядев залу, никого не увидела. Какая чуткость! Интересно, в какой момент они ретировались?

Бройслав внимательно наблюдал за мной, жег взглядом спину, пока я не прикрыла ее кофтой.

— Что это за тряпка?

— Что выдали. Я предупреждала — фасон не мой.

Подумала и, стянув ее, откинула подальше, решив заменить его рубашкой. Голубой шелк приятно ласкал тело и прикрывал бедра, а две оставшихся в живых пуговицы вполне способны были удержать рубашку на теле. Рукава, правда, придется закатать.