Игры с призраком. Кон первый. - Витич Райдо - Страница 38

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая

Конечно, она женщина импульсивная, своенравная, но разумная, с устойчивыми взглядами на жизнь, с незыблемыми принципами, пусть несколько иллюзорными, наивными, но четкими и чистыми. Он опять ищет оправдание ей?.. Нет, он пытается понять, как та Анжина, которую он знал, могла отдаваться Крису?! На диване в коридоре, как последняя шлюха?! С ее четкими принципами, взглядами, моралью?! При ее щепетильности, чувстве долга, честности? Лгать, хитрить, ломать?…

Она, словно не она — вот в чем дело. А мысль не нова, он ведь уже думал об этом. Но как это возможно?

Вставшее солнце, заглянув в окна, застало наместника Энты заснувшим в кресле гостиной. Кирилл забылся тревожным сном, свесив голову и неудобно скрючившись. По его лицу пробегала судорога, губы то вздрагивали, то кривились — сон явно не был приятным.

Яркий свет разбудил парня. Он резко открыл глаза и уставился на настенные часы — 7.30.

Кирилл встрепенулся, размял затекшие мышцы, сходил в ванную комнату, смыл остатки дремотной вялости и уселся за стойку бара. Его взгляд скользнул по пузатым бутылкам, выстроившимся в ряд на полке, за стеклянной дверцей, пробежал по ассортименту печенья и конфет, уложенных на трехъярусную вазу, и остановился на пульте кифера, встроенного в стену.

Он решительно нажал кнопку — бодрящий напиток был бы кстати, а горячительное — нет. Через две минуты раздался щелчок, оповещающий, что кофе готов, и Кирилл, открыв стеклянную, полукруглую дверцу, взял с подставки белую, фарфоровую чашечку с дымящимся напитком. Конечно, вкус не такой, как хотелось бы, но весьма недурственный, если сравнить его с тем, что подают в городских кифер-станциях — и на том спасибо. Парень потер глаза, протяжно зевнул и, опорожнив чашку, вновь нажал кнопку, желая повторить на `бис'.

Вторую порцию он уже пил не торопясь, смакуя, и приводил мысли в порядок, а те выскользнув из сонного мозга, заскакали, как стадо антилоп по черепной коробке, одна 'радужней` другой.

Им овладевали самые противоречивые желания: бросить все и улететь на Энту, чтоб не видеть, не слышать и не сталкиваться ни с Анжиной, ни с подонком Крисом; посмотреть им в глаза; рассказать все Ричарду; промолчать; разобраться самому с Войстером, по-мужски, а с госпожой Ланкранц как придется; попытаться вразумить Криса и понять, что происходит с Анжиной.

Нет, на Энту он, конечно, не полетит, останется и будет пристально наблюдать за любовниками, особенно за Анжиной.

Сказать Ричарду язык не повернется, а не сказать…

И так, и этак — не правильно. Самому графу по физиономии настучать? Но за что? За то, что тот оказался успешнее и добился Анжины? Они встречаются по обоюдному согласию, и это ясно.

Тогда — за оскорбление, нанесенное другу?

А он имеет право вмешиваться в это? Долг и уважение к королю диктуют свои обязанности.

А Анжина? Что он может в этом направлении? Обдать ее презрением и холодом, намекнуть на то, что все знает? И тем самым окончательно порвать отношения, потерять?

Хотя, какая разница, разве она принадлежит ему? Принадлежала? У него нет никаких прав ни на нее, ни на ее жизнь, также как и прав читать нотации, укорять или взывать к совести, напоминать о долге и порядочности. Все это глупо и абсолютно бесполезно — это он понял еще ночью, когда увидел тайных любовников. Оттого не вспугнул их, не перебудил дворец. И все же, как могло случиться, что его королева так резко изменилась? Куда делись ее редкие, бесценные качества?

Как они могли исчезнуть без следа, не оставив и признаков своего недавнего присутствия, за невообразимо короткий срок?

Куда ни посмотри, что ни возьми — одни загадки. Остается только расписаться в собственном бессилии и встать в строй к остальными безумцами.

Впрочем, оюшки, господа! Это он всегда успеет. Следом за Ричардом в уныние, апатию и горькое разочарование… только без пьяных дебошей. Двух разъяренных слонопотамов дворец явно не выдержит.

Дорога же Криса, притом, что Кирилл не является таким близким другом Ричарду как тот для Шерби, категорически неприемлема. Остается еще один путь — попытаться разобраться в происходящем и найти причину массовой деградации и столь радикальных перемен каждой известной ему особы. И начнет он с Анжины. Не та она… Не та?

Раздумья парня прервала резкая трель телефона, лежащего на столешнице. Он вздрогнул, удивленно посмотрел на ожившую трубку и взял ее:

— Да.

— Доброе утро, господин Шерби, — прогудел незнакомый голос. — Вы просили разбудить Вас, как только Его Величество соизволит проснуться. Так вот — он проснулся и собирается позавтракать минут через 40 на террасе. Всего доброго.

— Спасибо, — вяло поблагодарил парень, и трубка смолкла.

Кирилл потер ладонью затылок. Он совсем забыл, что вчера, за партией виста просил ребят разбудить его, как только Ричард перестанет прятаться на своей половине, как черепаха в панцире. Что ж, вовремя. Может это судьба подкидывает Кириллу решение? Подсказывает, какой путь избрать?

Шерби решительно отодвинул недопитый, уже остывший кофе и направился в ванну: умылся еще раз, почистил зубы, переоделся, придирчивым взглядом оглядел себя в зеркало — не остались ли следы бурной ночи на лице? И покинул свои покои.

День обещал быть `томным'.

Г Л А В А 16.

На террасе короля не было, он передумал и решил позавтракать в парковой беседке. Сидел за круглым столом с отсутствующим видом и лениво намазывал булочку маслом. Лицо тщательно выбрито, волосы уложены, на плечах свежая, серая рубашка в ромбик.

Кирилл нерешительно остановился у входа в беседку и кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание. Ричард угрюмо посмотрел на него и, сунув булочку в рот, потянулся за следующей.

— Доброе утро, Ваше Величество. Позавтракать не пригласите? — осмелился Шерби. Тот зыркнул недобро и кивнул. Парень прошел, сел напротив, внимательно поглядывая на короля.

Ланкранц жевал бутерброд с икрой с таким видом, словно это был жмых напополам с полынью, и не обращал на наместника никакого внимания.

— Я хотел бы с вами поговорить.

— Есть о чем? — выгнул бровь Ричард, смерив парня подозрительно-надменным взглядом.

— Да-а-а, — начал он и смолк, увидев ненавистную, блондинистую личность, выросшую у входа. Крис Войстер с самодовольной усмешкой на лице кивнул присутствующим:

— Доброе утро.

Кирилл нахмурился и уставился в свою тарелку, принципиально не желая здороваться — много чести.

А самому так и хотелось врезать дружку короля, выказывая свое особое расположение к этой беспринципной личности, отомстить и за `приятные` ночные эмоции, и за испятнанную честь королевы, короля.

Нет, он знал, что Крис не ангел, за 6 лет насмотрелся на него, но то, что у этого бесцеремонного наглеца ни стыда, ни совести не осталось, не ожидал. Надо же, явиться как ни в чем не бывало после того, как жену друга… И еще в глаза смотреть, руку протягивать…

Нет, Кирилл решительно не желал ни оправдывать, ни понимать извращенную логику графа, его безнравственные поступки.

Ричард же сделал вид, что не видит и не слышит графа, и обратил на него внимание не больше, чем на раскидистый каштан в конце парка, однако от взгляда Кирилла не укрылось, как напряглись пальцы короля, стиснувшие нож и вилку, как дрогнули ноздри, чуть побелели скулы.

— Как спалось? — весело спросил Крис, не замечая напряженной обстановки.

`Видимо, любовная интрижка остатков разума лишила` — констатировал наместник, наблюдая за Войстером колючим взглядом.

А тот как всегда одетый с иголочки, изысканно- элегантный, аккуратненький, как подарочный сувенир, благоухающий экзотическим ароматом, впорхнул в беседку и уже хотел пристроиться за столом, как Ричард неожиданно тихо, но властно выдохнул:

— Пошел вон.

Тот замер на секунду, придерживая рукой спинку стула, хлопнул ресницами:

— Не понял.

— Пошел вон, — громче повторил король и вскинул на него пронзительный взгляд. Так обычно не очень голодные хищники на свою добычу смотрят, решая, сейчас закусить или пусть еще побегает, с часик.

• Предыдущая
• 38/56
• Следующая