Игры с призраком. Кон третий. - Витич Райдо - Страница 56

Может из мирян или беличей да русичей на торжище будет?

Меч обняла и руку под голову подложив, глаза закрыла — завтра день будет, будет и пища.

Глава 22

Проснулась от неуютного ощущения. Глаза открыла — трое мужчин на нее в упор смотрят. Один, что впереди стоит — высок и строен, лицом и волосом светел, косичка у виска одна и повязка через лоб с бусиной. Одет в рубаху богатую и меч с рукоятью вязью источенной за спиной виден. Второй за его левым плечом стоял — здоров да кудряв, бородат, третий чем-то на первого похож, только старше, усы тонкими концами на рубаху ложатся и серьга в ухе. И все трое женщину рассматривают.

Она села, меч обняла и травинки из волос убрала:

— Женщин не видели?

— Женщина? — удивились все трое, видно за парня ее приняли.

— Ты кто така? — прищурил серый глаз кудрявый.

— А ты? — встала, перевязь через грудь перекинула, руки в карманы сунула и уставилась на мужчин: чего надо-то?

— Что за меч просишь? — спросил светловолосый.

— Ничего. Не на продажу он, — развернулась и пошла к городищу.

— Эй, стой басурманка! — кудрявый окликнул. Анжина остановилась: кажется, образуются неприятности. Развернулась и пошла на него:

— Я тебя хаяла? А почто меня сквернишь?

Кудрявый обалдев, на шаг отступил — она на него, он на два, она не останавливается.

Мужчина оступился и в воду полетел, сел на песок, волна порты до сапог вымочила. Мужчина с серьгой в ухе засмеялся, но светловолосый осек его взглядом и на Анжину уставился пытливо:

— Бабе меч, что коню лалы.

Анжина недобро уставилась на него, глаза зелеными стали:

— Ты про себя?

— Ну, ты?! Кого хаять вздумала?! — пошел на нее «серьга». — Младого кнежа Богутара, самого Полеша сына!

— Что-то не слышала ни о том, ни о том.

Мужчина опешил от такой наглости.

— Остынь, Наймар, — бросил ему Богутар. Шагнул к женщине. — На моей земле язык господарям за такую речь подрезают, абы не повадно было скверну баить. Да баба ты, что взять коль что умок, что волос короток.

— Видно за язык ей волос и подрезали, — зло бросил кудрявый, выбравшись из воды на пригорок.

— Но спустить скверну и бабе не могу. Меч твой мне данью пойдет за понос. Отдавай и иди.

Анжина спокойно выслушала высокомерные слова и вздохнула: близко же ее высадили. Если речка — Белынь, а перед ней полешане, значит ей нужно на другой берег и киселя хлебать до Полесья. Лошадь хоть как надо, иначе к середине лета только доберется.

Оглядела мужчину и вздохнула: неприятности есть, коня нет. Здорово.

Драться не хотелось, но выходило, что надо.

— На меч не зарься — не ты ковал, не ты величал, не ты рудицей омывал. Не тебе и рукоять маять. Своей дорогой иди, а я своей пойду.

— Не выйдет, — встал перед ней, намекая, что иного пути как отдать оружие, у нее нет.

— А не отдам миром.

— Не бабье дело мечи носить, — сплюнул в сторону кудрявый.

— Не дело землю-то плевками сквернить, — заметила женщина и шею размяла, покрутив головой, плечи расправила, подозревая, что небольшая драчка намечается.

— Меч, и чтобы в Рядах я тебя не видел! — приказал кнеж, холодно уставившись на нее.

— Гостеприимно, — оценила и исподлобья уставилась на него: достал. — Теперь давай итог подведем. Не я — вы меня первыми сквернить начали. Я вам баба, как вы мне мужики. На том бы и разойтись, но Бог вам видно ума не дал, зато гонору много отвесил.

Мужчины притихли. С серьгой выступил:

— Бабы не люд ратный, а так раз, где хула от нас? Или иное молвишь?

— Бабы может и не ратные люди, только к бабам со словами своими и иди. Доступно?

— А ты ратница? — хохотнул кудрявый, по бедрам себя хлопнул. — Дожили мир честной! Всяка девка меч нацепит и — ратница…

Анжина не сдержалась — в точку ему локтем въехала, в упор на Богутара глядя. Кудрявый крякнул и, сложившись, осел на траву. Смотрел на женщину, ничего не понимая и, ни сказать слова не может, ни встать.

Наймар меч оголил:

— Баба ты или нет, а ответ держать за понос будешь! — выставил острие. Анжина не пошевелилась. Посмотрела на сталь, оценила, пальцем проведя:

— Добрая.

И плашмя снизу кулаком наддала, в сторону ушла. Ногой в ногу чуть выше стопы ударила, прогнувшись до земли и на руку уперевшись, и вверх поддавшись, руку с мечом, летящую вниз вместе с мужчиной, перехватила, вывернула. Меч выпал, но до травы не долетел — подхватила за рукоять и встала, на князя уставилась. Тот хоть бы пошевелился — смотрел в упор на женщину. Наймар взревев подниматься, князь не глядя ногой ему на спину надавил.

— Ладно, — протянул тихо женщине. — Наша вина, наш ответ. Да только славницам в терему сидеть, а не косы резать да по миру с мечом шастать. На том и проруха вышла.

Надменно прощения попросил, но Халене того довольно — что с высоких мужей возьмешь. Общалась уже, знает их гонор. Меч у носа Наймара кинула на траву.

— Добрый клинок, не скверни по безрассудству, а то подведет.

Сказала и пошла спокойно к городищу.

Богутар смотрел ей вслед и чувствовал, что нравится она ему. Кажется, нашел, что искал:

— Узнай кто такая, чьего роду племени и по какую надобность на торжище явилась, — приказал Кудеяру. — Да ласков будь, шелком стели. Абы роду не худого — быть ей княжной полешанской.

Кудрявый присвистнул, лицом вытянувшись и за женщиной двинулся.

Наймар поднялся уже, головой покачал:

— Не баба — аспид.

И нагнулся за мечом.

Богутар по клинку ногой со всего маху ударил — треснула сталь. Мужчина на князя уставился: не одурел часом?!

— Осквернил ты оружие — на безоружного клинок оголил. Правду славница молвила.

И пошел к лодье — утричать время приспело.

— Да кака славница, княже?! — возмутился Наймар. — Волос стрижен! Устыдил уже кто-то девку!

Мужчина с развороту в зубы ему дал — отлетел на землю и уставился на князя во все глаза, а тот за ворот его приподнял и прошипел в лицо:

— Ты бажу зрения не маешь? А и умок затулил — не достать? Эта «девка» тебя в два движения обезоружила! Назови хоть одну такую, чтобы тебя, Наймара Быстрого наземь уложила и меч забрала?

Оттолкнул смутившегося речами мужчину, выпрямился, на избы на холме уставился:

— Не проста эта господарька. Чую род высокий. Горделива больно, поклоны бить не привыкшая, а и обучена делу ратному, тебе вон в подмастерья идти подстать к ней.

— Не нашенская она! Один нечистый — парубок скаженный! — сел и по траве кулаком грохнул. — Одежа заковыриста и черна, мужеска! Абы не худа женка была!

Богутар прищурился, подбородок потер в раздумьях: может и такое быть.

— Кудеяр выведает, там и дело будет, — протянул и пошел к лодье. — Утричать пора.

— А к Белице-то кнеж? — вскочил Наймар. — Званы, пождут тебя с утра за невестой-то. У них поди утричать полон стол, не кулеш худой мужиками вареный.

— Не будет жениховствай-тоут сватоеревезть. ь средняя. Приданное — лодию ри везти. косища до колен. Уже и сговорено, сюда к родне привезен, — отрезал. — А кулеш не по нутру, не ешь.

Наймар как на забор наткнулся: это что такое? Неужели сурочила девка кнежа? Привабила змея зараз! Помилуй Ярило такую в кнеженки!

— Не к добру, ой не к добру кнеж мы эту скаженную повстречали. Абы мору не быть али сече великой.

— Прошлым годом была, а и ноне быть, все к тому идет. Только наше дело сторона. Лютичи нас не замают, а мы их.

— От лютичей-то кнеж малым-мало осталось, так они и меж наших мужей сумятят, посулами да подкупами в ратники себе сбирают, а отец твой в том пособничает. Не мое дело, но к заречным я б не полез — дело-то пустое, опять по зубам получит родич твой. А и нам лихо будет кнеж, не до басурманки нам неведомой, свои б дела сотворить…

Богутар ожег его взглядом:

— Волю взял?!

Наймар смолк и взор потупил.

Нехорошо ему стало. Знал упрямство кнежа да охочесть до женок. Однако не баловал, честь знал, авось и тут пронесет, пройдет блажь-то и к завтрему как отцом повелено заберут Белицу. Девка справная, красна ликом, косища до колен. Уже и сговорена, сюда к родне привезена, как у залесских положено. Отсюда пиром как ведется в роду полешан, в дом будущего мужа увезена должна быть и полный круг Селены перед свадьбой провести аки невеста.