Наводнение - Высоцкий Сергей Александрович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая

— Бугаев. Жду его с минуты на минуту.

— А потерпевшая до сих пор без сознания. И на ближайшие дни врачи улучшения не ожидают. — Голос у Аверина был озабоченный. — Так что я на оперативность ваших сотрудников, товарищ подполковник, очень рассчитываю. Они уже много сделали.

— Ну-ну… — неопределенно протянул Корнилов и усмехнулся. Старший следователь управления Аверин слыл человеком опытным, но самолюбивым и педантичным, и инспектора уголовного розыска всегда гордились, услышав от него похвальное слово.

— Я серьезно говорю, товарищ подполковник. — Аверин, видимо, обиделся, почувствовав в голосе Корнилова иронические нотки. — Когда хорошо — так хорошо. Понапрасну я не жалуюсь.

Вскоре приехал Бугаев.

— Ну и дела, Игорь Васильевич! — возбужденно закричал он с порога, еще не успев затворить за собой дверь. — Я как в воду глядел! Слушал ту девчонку, а сам думал: дура ты, дура, обманывает тебя твой хахаль…

— Семен! Нельзя ли без этого?.. — Корнилов предостерегающе поднял руку. Он не любил, когда сотрудники щеголяли жаргонными словечками.

— Да это ж… — начал было Бугаев, но Корнилов перебил его:

— Садись, дело говори!

Бугаев уселся в кресло и протянул руку к пачке сигарет:

— Можно? Унять душевное волнение.

— Кури, только не тяни. Любишь ты напряжение создавать.

— Так вот, товарищ подполковник, — начал Бугаев, закурив. — Гражданин Самарцев в доме сто девятнадцать по улице Димитрова постоянно не проживает и вообще в Ленинграде не прописан. Квартиру он снимал, презрев все формальности, а на асфальтобетонном заводе никогда не работал…

— Адресное бюро ты запрашивал?

— Товарищ подполковник…

— Ох и самомнение у вас, товарищ старший инспектор.

Бугаев засмеялся:

— Вы меня все критикуете, товарищ подполковник. А я бы на вашем месте выдал мне премию за оперативность.

— С Одессой связался? Фото передал?

Капитан кивнул.

— Ладно, Семен, премии ты не дождешься, но отгул я тебе на будущей неделе дам.

Бугаев молча поднял растопыренную пятерню.

— Что? — не понял Корнилов.

— Уже пять отгулов вы мне обещали, товарищ подполковник. А Белянчикову шесть.

— Значит, вы с Белянчиковым у себя в кабинете обсуждаете действия начальства, — вздохнув, сказал Корнилов. — Ну-ну. Кстати, у вас с Алабиным надежные ребята в Тучковом дежурят?

— Надежные.

— У вас все надежные… — с сомнением сказал Корнилов. — Серьезные ли? Ведь если этот Олежек почувствует неладное — ищи ветра в поле!

Зазвонил телефон. Корнилов поднял трубку. Это была мать.

— Игорь, ты не забыл, какой сегодня день?

— Сегодня четверг, мама.

Бугаев встал и тихонько вышел из кабинета.

— Только и всего, что четверг? — спросила мать.

Игорь Васильевич засмеялся:

— Да помню, помню, мама. Сейчас заеду за цветами.

— Хорошо, — удовлетворенно сказала мать. — Мы тебя ждем. — И, переходя на шепот, добавила: — Оленька полдня от плиты не отходит. «Наполеон» тебе печет. — Она повесила трубку.

Год назад Ольга Огнева стала его женой.

Он надел плащ, потрогал ручку сейфа. Варвары в приемной уже не было. Она училась на юрфаке и всегда торопилась на занятия.

Корнилов остановился у небольшого зеркала. На него смотрел усталый немолодой мужчина с глубоко запавшими глазами, с залысинами на начинающей седеть голове. «Ничего себе молодожен!», — усмехнулся этот мужчина и подмигнул Корнилову. Игорь Васильевич прислушался. По радио передавали штормовое предупреждение. Вода в Неве поднималась.

В первом часу ночи Игорь Васильевич позвонил дежурному по управлению, спросил, нет ли новостей.

— Оперативная обстановка спокойная, товарищ подполковник. Пятнадцать минут назад звонили из Зеленогорска… Там один участковый инспектор узнал парня с фотографии. Самарцева. Выяснили, что он живет в Комарове.

— Почему не сообщили?

— Капитан Белянчиков выезжает на место. Я уже послал за ним машину. Он просил не беспокоить вас.

— Заботливые у меня сотрудники, — проворчал Корнилов. — Передайте капитану, чтобы за мной заехал.

Он повесил трубку. Быстро оделся. На кухне мать с Олей сидели за столом, на котором громоздилась гора вымытой посуды, и о чем-то вполголоса разговаривали.

— Пока вы тут судачите, я сгоняю в Зеленогорск. Сейчас Юра заедет…

— Что-нибудь серьезное? — встревожилась Оля.

— У меня несерьезных дел не бывает, — самодовольно сказал Корнилов, но не выдержал, засмеялся. — Похоже, что обнаружили грабителя с Тучкова переулка.

— И тебе ехать, как всегда, обязательно? — спросила мать. — Юра без тебя не обойдется?

— Не обойдется. Я ему сейчас головомойку устрою. Предупредил дежурного, чтобы меня не беспокоили. Видали, забота?

— Юра — разумный человек, — сказала мать. Она любила Белянчикова.

— Вам с Юрой дай волю — вы из меня столоначальника бы сделали. А я еще не такой старый, как вам кажется. — Он посмотрел на Олю и подмигнул ей: — А с такой молодой женой я и сам молодею.

— Ты, ради бога, скажи шоферу, чтобы не гнал, — попросила мать. — Дождь, асфальт мокрый.

Когда он вышел из дома, машина уже стояла у подъезда.

— Как в Тучковом, спокойно? — спросил Корнилов Белянчикова.

— Все тихо.

— Рассказывай теперь про Зеленогорск.

Машина выехала на пустынный Кировский проспект. Дождь все еще сеялся, но уже совсем лениво, словно нехотя.

— Как только получили там фотографий Самарцева, один из инспекторов его узнал. Видел в Комарове. Запомнил дом, из которого Самарцев выходил. Дом взят под наблюдение, но точно не известно, там ли сейчас Самарцев.

— От станции далеко?

— Говорят, километра полтора. И от автобусной остановки на Приморском шоссе — километр. Удобное место. А дома там, сам знаешь, все в лесу…

— И что ты решил?

— Нельзя упускать ни одной возможности, — осторожно ответил Белянчиков.

— Значит, брать в этом доме?

— Да, в Тучков переулок он может и завтра не прийти. Может, врал девчонке. И деньги давно в другом месте…

— А если его сейчас там нет? Мы переполошим всех в доме, а преступник где-то рядом. И почувствует, что идем по следу.

Белянчиков промолчал.

Машина выехала из города. Вдали прорезал небо красный пунктир Лахтинской радиомачты. Дождь совсем прекратился.

— Эх, вот бы так не за преступником, а за грибами ехать! — мечтательно сказал Корнилов. — Нынче небось соляников полно.

— Вот интересно, — усмехнулся Белянчиков. — Я только что хотел тебе об этом сказать. Да и вообще, ты замечаешь, что такие совпадения бывают часто? Не только у нас с тобой… Телепатия, что ли?

— Не телепатия, Юра. Совсем не телепатия. Просто люди мыслят одинаково.

— Это хорошо или плохо?

— Что же хорошего в стереотипе? Скоро мы совсем стандартными станем, телевизия поможет.

— Вот ты как повернул… — озадаченно протянул Белянчиков и покачал головой.

…Машина въехала в Сестрорецк.

Слева дома высились темными утесами. Лишь в одном из них светились рядом несколько окон. Справа, на берегу Разлива, горел большой костер, бросая отсветы на перевернутые лодки. Около костра стояли люди. Наверное, рыбаки собирались на утреннюю рыбалку.

Белянчиков сказал шоферу:

— У Дома композиторов притормози, Алексей. Там нас зеленогорские ребята ждут.

Шофер кивнул.

— Юра, ты Мавродина знал? — спросил после недолгого молчания Корнилов. Мысли об умершем старике тяготили его, и на душе словно камень лежал.

— Из Василеостровского, что ли? Знал. Здоровый такой дед… Из паспортного стола.

— Умер. Первым сыщиком когда-то в Ленинграде считался. — Он помолчал немного и сказал: — Любил старик повторять: «Пока ноги об дорогу не обобьешь, ни одного мазурика не найдешь…»

Белянчиков неодобрительно хмыкнул. Он слыл в управлении ярым поборником научных методов розыска и скептически относился к «королям сыска».

На пятидесятом километре Приморского шоссе, у Дома композиторов, их ждал «газик» Зеленогорского райотдела. Незнакомый Корнилову молодой майор доложил, что рядом с домом, где видели Самарцева, устроена засада.

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая