Тени острова Дронов - Иванов Александр Анатольевич - Страница 34

И из мрачных пустот диких неосвоенных пространств гулким эхом донеслись до него неясные раскаты волн смутного беспокойства:

— «Что это за муха такая странная? Чего она к ней прицепилась? И не причинит ли она ей вреда или, не дай бог, какого-либо ущерба? В смысле, не опасно ли это?»

И пошли по бескрайним пространствам его внутреннего мира вспыхивать и разгораться разные встревоженные мысли на тему — что такого страшного может представлять эта муха для Снеж, да и муха ли это вообще, ведь зима на дворе, и все действительно нормальные мухи спят до весны снулым сном. И затмив все эти неоформленные до конца сомнения и волнения, полыхнула в центре звёздного роя Верности и Долга ослепительно чёрная ультрафиолетовая вспышка сверхновой:

— «Восстань от сна! Прекрати дрыхнуть, она в опасности! Иди немедленно на Остров и покончи с угрозой навсегда!».

Конечно, он понимал, что с ним происходит что-то из ряда вон выходящее. Однако насколько это выходящее выходило из ряда вон, он оценить не мог. Как не мог он и осознать, что необычные, неведомые процессы, протекающие внутри него, достигли какого-то критического предела накопления, и совершили, наконец, логически обоснованный качественный скачок…

Он открыл глаза в темноту, и некоторое время бездумно смотрел на мерцающие в её глубине зелёные знаки. Потом внезапно осознал, что это цифры часов над монитором. Затем, со скрипом, до него дошло, что спал он всего двадцать минут, а чувствует себя хорошо отдохнувшим и выспавшимся. И тут волна адреналина, поднятая мыслью об опасности, ударила в сердце, и он проснулся окончательно. В голове была кристальная ясность без малейшего налёта сомнения:

«У меня появились необычные возможности. Я не знаю, что это такое, и как это работает. Но я также не знаю, как работает моё пищеварение, что совсем не мешает мне нормально питаться. Я не буду подобно разным ботаникам сидеть и ныть в бессмысленной тоске от невозможности придумать название непонятному явлению. Моей подруге угрожает опасность. Может, угрожает. Не важно. Я буду действовать, а уже потом подберу название к тому, что это есть на самом деле. Я немедленно отправляюсь к ней и приложу все силы для её защиты. В смысле, сначала стреляем, разбираться будем потом».

Синий огонёк в его неопознанной душе весело колыхался, выражая полное согласие со своим хозяином.

Время задавать вопросы прошло — настало время получать ответы. ОНИ у меня все ответят, и за всё, подумал он, включая компьютер и устраиваясь в кресле.

Не доходя метров двадцать до холма с танком-обсерваторией, Педро сошел с тропы и углубился в заросли мелкого ивняка, аккуратно протискиваясь сквозь плотно торчащие остекленевшие прутики. Алекс шел за ним шаг в шаг, стараясь не шуметь, что ему удалось реализовать только с очень большим трудом. Неожиданно пучок жухлой, припорошенной снегом, травы перед ними сдвинулся в сторону, и из-под него возникла голова мелкого дрона-разведчика с выпученными глазами и чутко навостренными ушами:

— Всё в порядке, Педро, они на месте — двое беседуют, третий в отключке.

— Конкретнее, пожалуйста — кто где?

— Дамочка и этот… Стеклярус, астроном, беседуют о природе гор. А тот, которого надо вести, Мет, тот в отключке. Уже с полчаса.

— Мет… Ну, что ж, спасибо за службу. Дальше мы поведём его сами, а ты действуй по расписанию. И чтоб никакой самодеятельности. Жану передай лично — только не по сети — все силы через час в точку сбора двенадцать. Повтори.

— Все силы в двенадцатую точку, через час, Жану передать лично.

— Действуй, боец.

Разведчик шевельнулся и беззвучно пропал в неподвижном ледяном кустарнике. Педро осторожно, чтобы не стряхнуть нападавший снег, приподнял маскировочную накидку, присел наземь и приглашающе похлопал рядом с собой:

— Прошу вас, дорогой друг, присаживайтесь рядом, эта накидка хорошо защищает и в инфракрасном диапазоне, а нам не нужна сейчас лишняя реклама, — и когда Алекс присел и укрылся накидкой, продолжил. — Не знаю, сколько мы тут проторчим, но сдаётся мне не слишком долго — наш клиент человек действия, рассусоливать не будет. Я примерно предполагаю, куда его может понести, но, как ты сам убедился недавно, могу и сильно заблуждаться на его счёт. Вполне вероятно, и даже, скорее всего, в его действия вмешивается некий «фактор-икс». Я ставил на тебя, Александр, в противовес и в противодействие его возможному проявлению, точнее, на твой дар, но, пока я разочарован. Хотя, не будем спешить с выводами. Не так ли, кабальеро?

— Даже не буду ничего спрашивать, — пробурчал Алекс, — всё равно ты ничего не объясняешь. Сплошные загадки — икс-фактор, дар… Как дурил мне голову, так и продолжаешь этим заниматься. Прав был Карчмарь, ты…

— Ах, дорогой Алехандро, всё-то вы со своим Карчмарём усложняете, везде-то вам служение и долг подавай — каждый должен работать в полную силу, а ему за это нальют по его потребностям полную чашку. Это… — Педро неопределённо покрутил пальцами правой руки, — старая схема. Как все мы могли убедиться, она не работает. Дело в том, мой юный друг, что человек не любит, когда он должен. Человек любит, когда он хочет. Это непреложно. Вот, ты, что думаешь, Карчмарь постоянно работает потому, что он должен? Нет, Алекс, он работает потому, что он любит работать. И без работы он себя не представляет, и поэтому ему непонятно, как другие могут отлынивать от самого важного и самого интересного, по его представлению, занятия в жизни. Вот он и считает всех, и нас в том числе, играющих на этом славном Острове, дармоедами и бездельниками. А разве это так? Вот ответь мне, амиго, ты считаешь себя дармоедом?

— Это ты специально теории свои толкаешь, чтобы на мои вопросы не отвечать, да?

Педро с сожалением на него посмотрел и с улыбкой покачал головой:

— Ответы на твои вопросы постоянно торчат у тебя под носом, дружок. Вы, дорогой Алехандро, не прилагаете усилий для их отыскания, а между тем, при вас было сказано и сделано достаточно, чтобы разрешить все ваши недопонимания.

Над Островом повисли ранние зимние сумерки, ветер притих, тучи утончились, температура воздуха понизилась до пяти градусов ниже нуля по Цельсию. Льющийся сверху серый, призрачный свет наполнял серыми призрачными тенями окрестные кустарники, отдалённый лесок, и низинки меж невысоких бугров вдоль ручья Белый. А дальние тёмно синие сопки на севере, на границе с военной зоной, казались таинственными горами, за которыми скрываются неизведанные страны, полные нераскрытых тайн и не разысканных сокровищ. А на западе клубился холодный, душный туман и сквозь него зловещим драконьим глазом мрачно светил багровый габаритный огонь на мачте Главного Ретранслятора Западноудельской Фактории.

Алекс некоторое время задумчиво смотрел на запад, где за холмами, опутанными ржавой колючей проволокой с минными заграждениями и пулемётными гнёздами, притаился грозный Четвёртый Бастион. Там, во мраке его подземелий, четыре разумных дрона, созданных Корнеем, скрывались от преследований со стороны заинтересованных в их поимке людей, и в то же время, сами искали людей, которые бы не стремились ограничить их свободу, и которые были бы способны воспринимать их телепатическую сеть, существовать и жить без которой они не могут. Эта задача оказалась для них непосильной, и один из них, Синий Куб, погиб в плену, а другой, Зелёный Куб, попав в плен к «головоглазам», чудом был спасён из него Алексом. А затем, при попытке вывести троих дронов из подземелий на территорию свободных кланов востока, по роковому стечению случайностей была нарушена телепатическая сеть, и теперь они находились в непонятном состоянии — то ли умерли, то ли спали, но только никоим образом не давали о себе знать. Алекс грустно вздохнул. Он тяжело переносил происшедшее, не умалял своей вины в нём и не искал оправдания для себя, наоборот — клял себя последними словами.