Зимняя сказка - Хелприн Марк - Страница 76
- Предыдущая
- 76/140
- Следующая
Они-то и являлись той ценой, которую ей приходилось платить за проживание в выходившем на Ист-Ривер маленьком дворце с садиком и с множеством изысканных гостиных, библиотек, бассейнов, саун и залитых солнечным светом балконов. Большую часть времени она была предоставлена самой себе, однако стоило Марселю вернуться с работы, как они тут же отправлялись в очередной ресторан или клуб.
Она была бы просто счастлива, если бы ее взяли продавщицей в «Вудвортс» или уборщицей в банк. Во время вечеринок, бенефисов и банкетов ей то и дело предлагали самые разные работы с совершенно астрономическими окладами, однако она прекрасно понимала, что именно стояло за всеми этими необычайно заманчивыми предложениями.
Молодые люди, с которыми она могла общаться, являлись либо сотрудниками Эйпэна, хранившими верность своему боссу, либо такими же отвратительными созданиями, как и он сам. Что касалось молодых парней, натягивавших тенты и занимавшихся сервировкой столов, то они не только не разговаривали с ней, но боялись даже смотреть в ее сторону.
Августовскими ночами она, Марсель и его гости обычно располагались на огромном балконе, под которым то и дело бесшумно, словно крадущиеся чудища, случайно попавшие в город, проходили груженые баржи и речные суда, которые становились мишенями для пистолетов Эйпэна. Стоило какому-нибудь судну поравняться с балконом, как Марсель, Кристиана и их друзья принимались палить в темноту, пытаясь попасть в ее ходовые огни.
Когда Кристиана смотрела из окон высоких этажей на кварталы, в которых жила беднота, она нередко видела там пожары. Однако привычный ко всему город, похоже, нисколько не страдал от дыма. Он казался ей живым и влек ее к себе, пусть она и боялась в нем потеряться, ибо он – то черный и грязный, то отливающий серебром – представлялся ей похожим на ад.
В конце лета город был атакован и осажден волнами тепла, которые опаляли поросшие сосенками пустоши, пытались обратить дюны Монтоука в марсианские пески и высушивали болота Нью-Джерси. Город, в котором и днем и ночью стояла сорокаградусная жара, стал чем-то вроде печи для обжига. Деревья на его островах и бульварах шелестели пожухшей листвой, моля небо о влаге.
Эсбери Гануиллоу, живший неподалеку от Хардести и Вирджинии, лежал на кровати, изнывая от духоты. Он работал рулевым на катере, принадлежавшем редакции газеты «Сан», доставлял репортеров и художников к горящим причалам и к местам кораблекрушений, вывозил их далеко в море, чтобы встретить знаменитостей, приплывавших на трансокеанских лайнерах, доставлял сотрудников на Манхэттен, в Бруклин-Хайтс и в Шипсхед-Бей, отслеживал перемещения сотрудников береговой охраны, таможенников и морской полиции, позволял читателям «Сан» взглянуть с воды на новые здания, сопровождал Хардести и Марко Честната в такие места, как Си-Гейт и Индианс-Мэллоу, и уплывал за сотни миль от берега, чтобы половить в открытом море рыбу. В течение целого месяца его преследовала страшная и чудовищно неряшливая дама из Трайбеки, которая была интеллектуалкой, не способной отличить день от ночи, никогда не видела океана и считала козлов овцами мужского пола. Обладавшей голосом сирены Джульетт Парадайз – пусть лицом она походила на жабу, умом – на москита, а телом – на енота – без особого труда удалось заманить Эсбери в свою мансарду на Визи-стрит, после чего она принялась носиться за ним по всему городу подобно гончей.
– Как мне от нее избавиться? – спрашивал он у хохочущих Хардести и Марко. – Когда я вижу ее лицо, мне становится дурно. Скажите, что мне делать?
Прегер и Джессика, жившие на Сентрал-Парк-Вест, помирились в девятый или в десятый раз, заранее зная, что подобными бесконечными расхождениями и примирениями будет наполнена вся их жизнь. Овдовевший Гарри Пенн смотрел постановки, в которых участвовала его дочь, издавал лучшую газету Западного полушария и пользовался услугами одной-единственной служанки – совершенно безумной, но доброй норвежки по имени Бунья, которая готовила ему вкусные обеды. Марко Честнат, тоже вдовец, хранил верность своей покойной супруге, любил рисовать в своей студии детей и жил единственно своей работой. Для холостяка Крейга Бинки любовь вообще не существовала, так же как для него не существовали и многие другие вещи. С него хватало и того, что он являлся владельцем газеты «Гоуст» и дирижабля и вел бесконечную войну с «Сан». Марсель Эйпэн имел массу недвижимости, множество любовниц и любил появляться в свете в обществе Кристианы.
Душной августовской ночью Марсель Эйпэн, несколько его ближайших друзей и Кристиана отправились на трех гигантских автомобилях в прогулку по бедным районам. Марсель не боялся подобных поездок, поскольку его машины с пуленепробиваемыми стеклами салонов были оснащены рациями и высоковольтными электрошокерами (помимо прочего, водители и охранники имели на вооружении гранаты со слезоточивым газом и автоматы).
Они решили немного позабавиться, поскольку этой душной ночью им не спалось, Марселю хотелось убедить Кристиану в том, что за теменью и копотью никаких небес не существовало. Он хотел доказать ей, что в этом мире никогда не было ни чудес, ни преображения, ни Бога, который мог бы спасти тех, кто пытался плыть по его бурным волнам.
Прежде чем въехать на Вильямсберг-бридж, они проверили дверные замки, задернули шторки на окнах и откупорили бутылки с шампанским, после чего почему-то перешли на шепот, так, словно находившийся на бруклинской стороне съезд с моста вел прямо в преисподнюю.
– Когда-нибудь этот город сгорит! – сказал один из гостей, старше которого был только сам Марсель.
– Ну и что из того? – переспросил кто-то. – Они вправе его поджечь.
Машины спустились с моста и выехали на длинную пустынную авеню с почерневшими от копоти зданиями.
– Я говорю вовсе не о нынешних пожарах. Их, в конце концов, всегда можно потушить. Если же гнев, который зреет в этих кварталах, отзовется громом на небесах, город в одно мгновение выгорит дотла! Останется только камень да битое стекло.
– Мы его перестроим, – хмыкнул Марсель. – Так что пусть себе горит. Он от этого только лучше станет.
– Вы не имеете права так говорить! – возмутилась одна из дам. – И лучше он от этого явно не станет!
– Смотрите! – воскликнула Кристиана.
Они взглянули направо и увидели группу из десяти-двенадцати подростков в джинсах, преследовавшую человека, на котором почему-то не было рубашки. И преследователи, и их жертва то и дело спотыкались, поскольку бежали по кучам битого камня. Кирпич, брошенный одним из мальчишек, угодил беглецу в голову, отчего он тут же рухнул наземь. Подростки принялись избивать его стальными трубками и цепями и, добив несколькими выстрелами в голову, бросились врассыпную.
Все это произошло в считанные мгновения. Кристиана попросила Марселя вызвать полицию и попыталась выйти из машины, с тем чтобы помочь лежавшему на камнях человеку.
Стеклянная перегородка, разделявшая отсеки салона, опустилась до половины, и охранник известил ее о том, что полиция уже вызвана.
– Но сейчас они сюда ни за что не поедут. Они будут дожидаться утра. Помимо прочего, это ни на что не повлияет – парень наверняка мертв.
Перегородка закрылась, и машина вновь стала набирать скорость.
– Марсель, ты ведь когда-то владел едва ли не всеми этими землями?
– Что было, то было. Тридцать лет назад эта земля еще чего-то стоила, теперь же никто не даст за нее и ломаного гроша. Да и зданий здесь осталось не так уж много…
– Все равно это дело выгодное.
– Только для дьявола.
Бесконечные безлюдные авеню и пустыри, заваленные грудами битого кирпича, являлись своеобразным преддверием огромного города бедных, который простирался до самого моря. Охраняемый бастионами жилых зданий, он казался отсюда огромной адской сковородой, в которой горело дымное красноватое пламя, подсвечивавшее закопченные стены зданий.
Через несколько минут они уже ехали по улицам этого огненного города, наполненного оглушительным ревом, скрежетом и пронзительным воем сирен.
- Предыдущая
- 76/140
- Следующая
