Лев мисс Мэри - Хемингуэй Эрнест Миллер - Страница 15

• Предыдущая
• 15/31
• Следующая

– Что, если мы тихонечко повернем в лагерь? – шепнул я С. Д.

– Согласен, – прошептал он в ответ.

Пока мы говорили, лев повернул назад и двинулся к лесу. Видно было лишь, как колышется высокая трава.

Только в лагере, уже после завтрака, Мэри поняла нас и согласилась, что мы поступили правильно. И все-таки коррида вновь была отложена, а она так долго и с таким нетерпением ждала ее начала, что не смогла пересилить своего предвзятого отношения к нам. Меня очень огорчало ее плохое самочувствие, и я хотел бы, чтобы она отвлеклась, если может. Но никакие разговоры об ошибке, которую наконец совершил лев, не помогали. Ни я, ни С. Д. не сомневались, что теперь ему от нас не уйти. Он ничего не ел всю ночь и лишь утром отправился искать приманку. Сейчас он снова вернулся в лес. Целый день он пролежит голодный в своем укрытии, а рано вечером, если только его ничто не вспугнет, вновь выйдет на поиски пищи. По нашим расчетам он должен повести себя именно так. В противном случае на следующий день С. Д. во что бы то ни стало уедет и нам с Мэри придется обходиться своими силами. Но лев неожиданно изменил тактику и допустил серьезную ошибку, и теперь я был уверен в успехе. Возможно, я был бы не против устроить засаду вдвоем с Мэри, но мне нравилось охотиться с С. Д., и к тому же я опасался, что, останься мы одни – какая-нибудь нелепая случайность может привести к трагедии. С. Д. очень правдоподобно нарисовал мне эту картину. Я льстил себя надеждой, что Мэри непременно уложит льва с первого выстрела, и он опрокинется в прыжке, рухнет замертво и застынет, как застывают только подкошенные пулей львы. А в крайнем случае, если он попытается подняться, я прикончу его двумя выстрелами, и амба. Мисс Мэри наконец убьет своего льва и будет счастлива, а я лишь чуть-чуть помогу ей, и, зная это, она навеки проникнется ко мне беспредельной любовью, и да будет так.

Арап Маина со старшим проводником отправились на разведку. Я хотел было пойти с С. Д., но смышленый лев мог уловить запах двух белых людей и заподозрить неладное. Некоторые утверждают, что у львов отсутствует обоняние, но, по-моему, они ошибаются. Мы остались в лагере, обсудили свои планы, побалагурили и разошлись. С. Д. принялся за отчет, а я пошел к мисс Мэри, но ей по-прежнему нездоровилось, и она не нуждалась ни в чьем обществе. Я обошел лагерь и возле палаток со снаряжением увидел Кэйти и повара. Мы поболтали немного. Ночью Кэйти слышал, как со стороны леса доносился рев нашего льва. Он также слышал рев других львов, охотившихся к северу от лагеря, как ему казалось, в районе солончаков. Кэйти не сомневался, что огромный лев теперь в наших руках, и я сказал, что мое виски того же мнения и мисс Мэри непременно подстрелит льва, если не в полдень, то вечером. Он улыбнулся и промолчал. А потом сказал: «М'узури».

Все, кто рано встал, легли поспать, а я устроился в обеденной палатке и стал читать книгу об одном человеке, который в свое время героически командовал подводной лодкой, был страшно везучим, а под конец очень непокорным и написал эту полную ложной скромности и горечи книгу. В тот год вышло много книг о беглецах, альпинистах, водолазах, бывших летчиках, подводниках всех национальностей, искателях приключений в Африке, людях «Мау-мау» и одна необычайно хорошая книга полковника Линдберга,[25] читая которую можно было ясно представить себе Линдберга-человека и вместе с ним совершить опасный, удивительный и интересный перелет через Атлантику. Было также множество историй о тех, кто побывал в японском плену, правдивые и невероятные рассказы о слонах и о тех, кто на них охотился. В общем, что касается книг, то год был урожайный. Художественная литература в основном была никудышной, если не считать книг о тошнотворных личностях, страдавших сердечными приступами или задержанных английской полицией, да еще профессорах и преподавателях американских университетов, которые добивались или не добивались осуществления своих идеалов, а в конце пути все оказывались сломленными какими-то комиссиями. Чеймберс выплескивал свои помои, человек по имени Маккарти собирал сторонников и подвергался критике, некий Лорд выступил не то за, не то против некоего Хисса…[26] Трудно было разобраться во всем этом. Но нам, читателям, не было дела до этих хиссов, маккарти и чеймберсов. Особенно здесь, в Африке.

Как раз в этот момент новенький лендровер, более крупная и скоростная модель, какой мы до сих пор не видели, пересек поле белых цветов, которое всего месяц назад было полем пыли, а неделю назад полем грязи, и въехал в расположение лагеря. За рулем сидел краснолицый, среднего роста человек, одетый в выгоревшую, цвета хаки форму кенийской полиции. Он весь был покрыт дорожной пылью, и только в уголках глаз виднелись белые, оставленные улыбкой морщинки.

Он вошел в обеденную палатку, снял фуражку и спросил:

– Есть кто-нибудь дома?

Через открытую, завешанную миткалью стенку палатки, обращенную к горе, я видел, как подъехал автомобиль.

– Все дома, – сказал я. – Как поживаете, мистер Гарри?

– Я в полном порядке.

– Садитесь, я приготовлю вам что-нибудь выпить. Вы ведь сможете остаться на ночь?

Гарри Стил был застенчив, утомлен работой, добр и неумолим. Он любил и понимал африканцев, и ему платили за то, что он насаждал закон и выполнял приказы. Он был столь же обходителен, сколь и суров, и его также нельзя было назвать мстительным, злопамятным, недалеким или сентиментальным. Он не держал ни на кого зла даже в этой кишащей злом стране, и я не помню, чтобы он когда-либо показал себя мелочным человеком. Он следил за соблюдением закона в условиях коррупции, ненавистничества, садизма и глубокой истерии; он постоянно работал на износ и никогда не стремился к продвижению по службе, так как знал, что он нужнее на своем месте. Мисс Мэри однажды назвала его передвижным человеком-крепостью.

Сегодня он выглядел как уставшая крепость, и я вспомнил о нашей первой встрече, когда он был для меня всего лишь безликим человеком, сидевшим за рулем автомобиля, который не ответил на оклик после наступления комендантского часа, и С. Д. приказал мне: «Стреляй в того, что за рулем». Я взял его на мушку, но на всякий случай окликнул еще раз, и это оказался Гарри Стил с тремя «Мау-мау», перешедшими на сторону властей. Он не обиделся на нас и даже похвалил С. Д. за расторопность. Но он был единственным из всех, в кого я чуть было не выстрелил с расстояния в двенадцать ярдов и кто воспринял это совершенно спокойно.

Я знал, что на прошлой неделе он потерял своего сержанта, к которому относился так же, как я к Нгуи; сержанта искалечили, а потом разрубили на куски. Мы не вспоминали об этом, и вовсе не потому, что так требовали правила хорошего тона или мы боялись пасть духом, просто не стоило говорить о смерти тех, кого любим и кто нам по-настоящему дорог. Если бы он хотел поделиться с нами, то заговорил бы об этом сам…

– Хорошо проводите время?

– Очень.

– Я кое-что слышал. Что за история с леопардом, которого вам пришлось подстрелить накануне Рождества?

– Это для фоторепортажа в журнале «Лук». Мы снимали для него в сентябре. С нами был фоторепортер, и он сделал уйму снимков, а я написал к ним подписи и небольшую статью. Они поместили роскошную фотографию леопарда. Я действительно убил его, только это не моя заслуга.

– Как так?

– Мы охотились на крупного льва, и он оказался крепким орешком. Это было по ту сторону Эуазо Нгиро,[27] за Магади,[28] под откосом горы.

– Далековато от моего района.

– Мы пытались обложить льва, и мой приятель вместе с ружьеносцем забрался на каменистый холмик посмотреть, не видно ли его поблизости. Лев предназначался Мэри, потому что мы с ним уже убили по одному. Поначалу я ни черта не понял, когда вдруг услышал выстрел, а потом увидел что-то рычащее и барахтающееся в пыли. Это был леопард. Слой пыли оказался таким глубоким, что он был окружен ею, словно облаком. Леопард продолжал рычать, и никто не знал, в каком направлении он выскочит из этого облака Мой приятель, Мейито Менокаль, дважды выстрелил в него с холма, я тоже пальнул в крутящийся клубок, нырнул в сторону и встал справа от него, с той стороны, куда должен был бы броситься леопард. Наконец из пыли на какое-то мгновение показалась голова леопарда, продолжающего яростно рычать. Я выстрелил ему в шею, и пыль начала оседать. Все это напоминало перестрелку близ салуна, как когда-то на Диком Западе. Только что у леопарда не было винтовки, зато он находился так близко, что мог покалечить любого из нас. Фотограф снял Мейито с леопардом, потом всех нас, потом меня с леопардом. Это был леопард Мейито, потому что именно он попал в него первый и второй раз. Но лучше всех получилась моя фотография, и журнал хотел ее напечатать, а я сказал нет, разве что я сам, один, убью стоящего леопарда. И до сих пор я трижды терпел неудачу.

• Предыдущая
• 15/31
• Следующая