Прощай, оружие! - Хемингуэй Эрнест Миллер - Страница 50

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая

– Хороший коньяк, – сказал я. Луна опять зашла за тучу, но берег был виден. Впереди была стрелка, далеко выдававшаяся в озеро.

– Тебе не холодно, Кэт?

– Мне очень хорошо. Только ноги немножко затекли.

– Вычерпай воду со дна, тогда сможешь протянуть их.

Я снова стал грести, прислушиваясь к скрипу уключин и скрежету черпака о дно лодки под кормовой скамьей.

– Дай мне, пожалуйста, черпак, – сказал я. – Мне хочется пить.

– Он очень грязный.

– Ничего. Я его ополосну.

Я услышал, как Кэтрин ополаскивает черпак за бортом лодки. Потом она протянула его мне до краев полным воды. Меня мучила жажда после коньяка, а вода была холодная, как лед, такая холодная, что зубы заломило. Я посмотрел на берег. Мы приближались к стрелке. В бухте впереди видны были огни.

– Спасибо, – сказал я и передал ей черпак.

– Сделайте одолжение, – сказала Кэтрин. – Не угодно ли еще?

– Ты бы съела что-нибудь.

– Нет. Я пока еще не голодна. Надо приберечь еду на то время, когда я проголодаюсь.

– Ладно.

То, что издали казалось стрелкой, был длинный скалистый мыс. Я отъехал на середину озера, чтобы обогнуть его. Озеро здесь было гораздо уже. Луна опять вышла, и если guardia di Finanza [таможенная стража (итал.)] наблюдала с берега, она могла видеть, как наша лодка чернеет на воде.

– Как ты там, Кэт?

– Очень хорошо. Где мы?

– Я думаю, нам осталось не больше восьми миль.

– Бедненький ты мой! Ведь это сколько еще грести. Ты еще жив?

– Вполне. Я ничего. Только вот ладони натер.

Мы ехали все время к северу. Горная цепь на правом берегу прервалась, отлогий спуск вел к низкому берегу, где, по моим расчетам, должно было находиться Каннобио. Я держался на большом расстоянии от берега, потому что в этих местах опасность встретить guardia была особенно велика. На другом берегу впереди была высокая куполообразная гора. Я устал. Грести оставалось немного, но когда уже выбьешься из сил, то и такое расстояние велико. Я знал, что нужно миновать эту гору и сделать еще по меньшей мере пять миль по озеру, прежде чем мы попадем наконец в швейцарские воды. Луна уже заходила, но перед тем, как она зашла, небо опять заволокло тучами, и стало очень темно. Я держался подальше от берега и время от времени отдыхал, подняв весла так, чтобы ветер ударял в лопасти.

– Дай я погребу немножко, – сказала Кэтрин.

– Тебе, пожалуй, нельзя.

– Глупости. Это мне даже полезно. Не будут так затекать ноги.

– Тебе, наверно, нельзя, Кэт.

– Глупости. Умеренные занятия греблей весьма полезны для молодых дам в период беременности.

– Ну, ладно, садись и греби умеренно. Я перейду на твое место, а потом ты иди на мое. Держись за борта, когда будешь переходить.

Я сидел на корме в пальто, подняв воротник, и смотрел, как Кэтрин гребет. Она гребла хорошо, но весла были слишком длинные и неудобные для нее. Я открыл чемодан и съел два сандвича и выпил коньяку. От этого все стало гораздо лучше, и я выпил еще.

– Скажи мне, когда устанешь, – сказал я. Потом, спустя немного: – Смотри не ткни себя веслом в живот.

– Если б это случилось, – сказала Кэтрин между взмахами, – жизнь стала бы много проще.

Я выпил еще коньяку.

– Ну как?

– Хорошо.

– Скажи мне, когда надоест.

– Хорошо.

Я выпил еще коньяку, потом взялся за борта и пошел к середине лодки.

– Не надо. Мне так очень хорошо.

– Нет, иди на корму. Я отлично отдохнул. Некоторое время после коньяка я греб уверенно и легко. Потом у меня начали зарываться весла, и вскоре я опять перешел на короткие взмахи, чувствуя тонкий смутный привкус желчи во рту, оттого что я слишком сильно греб после коньяка.

– Дай мне, пожалуйста, глоток воды, – сказал я.

– Хоть целое ведро.

Перед рассветом начало моросить. Ветер улетел, а может быть, нас теперь защищали горы, обступившие изгиб озера. Когда я понял, что приближается рассвет, я уселся поудобнее и налег на весла. Я не знал, где мы, и хотел скорей попасть в швейцарскую часть озера. Когда стало светать, мы были совсем близко от берега. Видны были деревья и каменистый спуск к воде.

– Что это? – сказала Кэтрин. Я поднял весла и прислушался. На озере стучал лодочный мотор. Мы подъехали к самому берегу и остановились. Стук приблизился; потом невдалеке от нашей кормы мы увидели под дождем моторную лодку. На корме сидели четыре guardia di Finanza в надвинутых шляпах альпийских стрелков, с поднятыми воротниками и с карабинами за спиной; все четверо казались сонными в этот ранний час. Мне видны были желтые знаки у них на воротниках и что-то желтое на шляпах. Стуча мотором, лодка проехала дальше и скрылась из виду под дождем.

Я отъехал к середине озера. Очевидно, граница была совсем близко, и я вовсе не хотел, чтоб нас окликнул с дороги часовой. Я выровнялся там, откуда берег был только виден, и еще три четверти часа греб под дождем. Один раз мы опять услышали моторную лодку, и я переждал, пока стук затих у другого берега.

– Кажется, мы уже в Швейцарии, Кэт, – сказал я.

– Правда?

– Точно нельзя сказать, пока мы не увидим швейцарскую армию.

– Или швейцарский флот.

– Ты не шути швейцарским флотом. Та моторная лодка, которую мы только что слышали, и была, наверно, швейцарский флот.

– Ну, если мы в Швейцарии, так, по крайней мере, позавтракаем на славу. В Швейцарии такие чудесные булочки, и масло, и варенье.

Было уже совсем светло, и шел мелкий дождь. Ветер все еще дул с юга, и видны были белые гребни барашков, уходившие от нас по озеру. Я уже не сомневался, что мы в Швейцарии. За деревьями в стороне от берега виднелись домики, а немного дальше на берегу было селение с каменными домами, несколькими виллами на холмах и церковью. Я смотрел, нет ли стражи на дороге, которая тянулась вдоль берега, но никого не было видно. Потом дорога подошла совсем близко к озеру, и я увидел солдата, выходившего из кафе у дороги. На нем была серо-зеленая форма и каска, похожая на немецкую. У него было здоровое, краснощекое лицо и маленькие усики щеточкой. Он посмотрел на нас.

– Помаши ему рукой, – сказал я Кэтрин. Она помахала, и солдат нерешительно улыбнулся и тоже помахал в ответ. Я стал грести медленнее. Мы проезжали мимо самого селения.

– Вероятно, мы уже давно в Швейцарии, – сказал я.

– Нужно знать наверняка, милый. Недостает еще, чтобы нас на границе вернули обратно.

– Граница далеко позади. Это, вероятно, таможенный пункт. Я почти убежден, что это Бриссаго.

– А нет ли здесь итальянцев? На таможенных пунктах всегда много народу из соседней страны.

– Не в военное время. Не думаю, чтоб сейчас итальянцам разрешали переходить границу.

Городок был очень хорошенький. У пристани стояло много рыбачьих лодок, и на рогатках развешаны были сети. Шел мелкий ноябрьский дождь, но здесь даже в дождь было весело и чисто.

– Тогда давай причалим и пойдем завтракать.

– Давай.

Я приналег на левое весло и подошел к берегу, потом, у самой пристани, выровнялся и причалил боком. Я втащил весла, ухватился за железное кольцо, поставил ногу на мокрый камень и вступил в Швейцарию. Я привязал лодку и протянул руку Кэтрин.

– Выходи, Кэт. Замечательное чувство.

– А чемоданы?

– Оставим в лодке.

Кэтрин вышла, и мы вместе вступили в Швейцарию.

– Какая прекрасная страна, – сказала она.

– Правда, замечательная?

– Пойдем скорей завтракать.

– Нет, правда замечательная страна? По ней как-то приятно ступать.

– У меня так затекли ноги, что я ничего не чувствую. Но, наверно, приятно. Милый, ты понимаешь, что мы уже здесь, что мы выбрались из этой проклятой Италии.

– Да. Честное слово, да. Я еще никогда так хорошо ничего не понимал.

– Посмотри на эти дома. А какая чудная площадь! Вон там можно и позавтракать.

– А какой чудный дождь! В Италии никогда не бывает такого дождя. Это веселый дождь.

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая