Первородный грех. Книга первая - Габриэль Мариус - Страница 10

• Предыдущая
• 10/90
• Следующая

В деревне не было видно ни души; если даже кто и шел по улице, звук его шагов приглушался белоснежным покровом. На холме, в мерцающей серебром темноте, светились огни женского монастыря.

– Мне жаль, что с тобой это произошло, – сказал Франческ.

– Спасибо, – чуть слышно прошептала Кончита.

– Если бы в нашей стране была справедливость, этот малый поплатился бы жизнью.

Прижав губы к снежку, она какое-то время молчала, затем наконец заговорила:

– Я несколько иначе смотрю на все это. Я стараюсь думать только о будущем.

Франческ сверху вниз посмотрел на нее. В ее черных волосах сверкали блестки снежинок. Он взял из ее рук снежок и бросил его на землю. Пальцы Кончиты были мокрые и холодные как лед. Держа их в своих ладонях, он нежно растирал их, стараясь согреть.

– А ты пыталась представить себе, какой будет наша совместная жизнь? – тихо спросил Франческ.

– Д-да, – не смея поднять на него глаза, пробормотала она.

– Как мы будем вместе жить? И вместе есть?

– Да.

– И вместе спать?

Он почувствовал, как задрожали ее пальцы.

– Да.

– И ты готова к этому?

– Думаю, что да.

В морозном воздухе у них изо рта поднимались маленькие облачка пара. Из ее рта облачка поднимались чаще.

– Ты такая молодая… – охрипшим голосом проговорил он. – Такая красивая.

Она подняла голову и заглянула ему в глаза. Франческ наклонился и поцеловал ее. Губы Кончиты были холодны как лед. Его – пылали, как раскаленные угли. Она почувствовала на своей щеке жесткие колечки его курчавой бороды. Впервые он был нежен с ней. Он прижал ее к себе, его нечеловеческая сила потрясла ее. Она непроизвольно застонала, и он сразу же разжал руки.

– Извини, – смущенно сказал Франческ.

– Не извиняйся, – прошептала Кончита. – Мне тоже этого хотелось.

Из окна донесся зовущий их голос. Франческ наклонился было, чтобы поцеловать ее еще раз, но она повернулась и стремительно побежала к дому.

Поеживаясь, Франческ трясся в телеге, которую тянула усталая кобыла. Первые дни января принесли колючие ветры и пронизывающий холод.

Погоняя лошадку, он услышал приближающийся сзади топот копыт. Его догоняли трое скачущих галопом всадников. Они обогнали телегу и остановились, перегородив дорогу.

Франческ чертыхнулся и натянул вожжи.

– В чем дело? – закричал он, откинув прикрывавший лицо шарф. – Вы мешаете мне проехать.

Всадники спешились. Тот, что явно был их главарем, бросил поводья своему компаньону и небрежной походкой подошел к телеге.

Франческ сразу узнал в нем Джерарда Массагуэра. Двое других были андалузскими цыганами с суровыми лицами.

Массагуэр зло осклабился.

– Вылезай, – рявкнул он и, когда Франческ не сдвинулся с места, повторил: – Вылезай, кузнец, или мы сами вытряхнем тебя из телеги.

Медленно, стараясь не заводиться, Франческ слез, вытащил из телеги свои костыли и, опершись на них, взглянул на Массагуэра-младшего. Перед ним стоял ладно сложенный, темноволосый парень лет восемнадцати с застывшим на лице выражением ленивого высокомерия. У него были глаза с тяжелыми веками и по-мужски красивое лицо.

– Говорят, ты собираешься жениться на Кончите, – спокойно сказал он. – Это правда?

– Может быть.

Массагуэр стоял, широко расставив ноги, засунутая в карман штанов рука позвякивала монетами. Он нагло улыбался Франческу.

– А знаешь, я был у нее первым. И вторым.

– Что тебе нужно? – не повышая голоса, спросил Франческ.

Двое цыган подошли и встали по обеим сторонам своего хозяина. У каждого по толстой палке в руке.

– У меня к тебе есть несколько вопросов, – заявил мальчишка. – И я хочу получить на них ответы.

– А если я не смогу дать их?

– Не сможешь – будешь избит. И сильно. – Оттопырив нижнюю губу, он нахально уставился на Франческа из-под своих тяжелых век. – Из девки кровь хлестала, как из зарезанной свиньи. А еще трезвонила, что первым у нее был мой брат! Во задачка-то! Но я уверен, что мой брат до нее не дотрагивался. Он ведь пидор. И еще я думаю, что она это знает. Поэтому-то она его и покрывает.

– Я понятия не имею о сексуальных пристрастиях вашей достопочтимой семьи.

– А я тебе объясню. Ты ведь, говорят, человек грамотный. Правда, башка набита всякими дурацкими идеями, но тем не менее мозги у тебя есть. Видишь ли, кузнец, если бы ты подтвердил, что Филип извращенец, мой отец лишил бы его наследства.

Франческ, смотревший на Джерарда Массагуэра, не заметил, как один из цыган размахнулся и ударил его палкой по лицу. Дикая боль пронзила голову. Земля поплыла под ногами. Он почувствовал во рту вкус крови.

– Ставки очень высоки, кузнец, – так же спокойно продолжал Массагуэр. – Целое состояние. Столько денег за всю жизнь не заработают и полтысячи кузнецов. Надеюсь, ты меня понимаешь?

На этот раз Франческ был готов к нападению с другой стороны и успел поднять руку. Удар пришелся по ребрам. От боли у него перехватило дыхание. Он закачался, крепче вцепился в свои костыли и, пока пытался прийти в себя, получил еще один удар в живот, заставивший его согнуться пополам.

– После того как Педро и Хосе переломают тебе руки, – сказал Джерард, – они то же сделают с твоими ногами, и если ты и выживешь, то всю оставшуюся жизнь проведешь в постели дома для инвалидов. А чего ради?

– Кончита ни о ком из вас ничего мне не рассказывала, – задыхаясь, прохрипел Франческ.

– Но ты ведь собираешься на ней жениться. Ты ее, так сказать, возлюбленный. А девушки своим возлюбленным все рассказывают. Я правильно говорю, Хосе?

Цыган, что был покрупнее, ухмыляясь, сделал шаг вперед и замахнулся палкой.

Но удара так и не последовало. Зато выражение его физиономии изменилось с почти комической неожиданностью, когда громадная лапища Франческа схватила его запястье. Палка упала на землю. Завопив, он попытался вырваться. Другой рукой кузнец, словно тисками, стал сжимать кисть Хосе. Дикий вопль цыгана перешел в тоненький поросячий визг.

Его приятель, подняв дубинку и изрыгая проклятия, подался было вперед, но в нерешительности остановился и, как и Джерард Массагуэр, ошарашенно вытаращил глаза на Хосе, который яростно норовил укусить руку кузнеца. Его зубы впились в костяшки огрубевших пальцев Франческа.

Послышался отвратительный треск ломающихся костей. Визг захлебнулся, сменившись каким-то жалобным бульканьем. Закатив глаза, цыган обмяк, ноги подкосились. Когда Франческ отпустил его руку, она шлепнулась о землю, как пустая перчатка.

Массагуэр побледнел. Его глаза уже не казались лениво-сонными, а смотрели встревоженно и настороженно. По обеим сторонам носа у него проступили две маленькие ямочки, словно отметины от когтей.

– Если я не получу то, что мне надо от тебя, – сказал он, – я получу это от нее. Ты меня понимаешь? Мой брат ведь безразличен тебе. Зачем тебе его защищать?

И Франческ принял решение.

– У твоего брата с ней ничего не было, – отплевываясь кровью, проговорил он. – Не по ней он сохнет.

– По кому же?

– По одному парню, которого зовут Гарсиа. Джерард весь подался вперед, забыв от волнения об осторожности.

– Гарсиа?

– Какой-то поэт.

– Гарсиа Лорка?

– Да. Точно.

– Знакомое имечко. – Массагуэр во все глаза смотрел на Франческа. – Федерико Гарсиа Лорка?[8] И она сказала тебе, что Филип занимался с этим малым любовью?

– Она отдала мне письма, которые твой брат написал ей.

Черные глаза Джерарда радостно заблестели.

– Эти письма. Где они?

– Если ты еще раз к ней хотя бы приблизишься, – процедил Франческ, не сводя с Массагуэра своих пылающих синих глаз, – тебе очень сильно не поздоровится. Будь уверен.

– Хорошо, хорошо. Я и близко к ней не подойду. Только отдай мне эти письма.

– Сегодня вечером пришлешь ко мне в кузницу своего цыгана.

– Отлично, – задыхаясь от восторга, прошептал Джерард. – Отлично. Просто замечательно. Ты об этом не пожалеешь, кузнец. – Он улыбнулся. Его смуглое лицо просияло. – А ты мне нравишься. Башка у тебя варит. Получишь у меня работу, когда я стану хозяином.

• Предыдущая
• 10/90
• Следующая