Заморозь мне «Маргариту» - Хендерсон Лорен - Страница 5

• Предыдущая
• 5/70
• Следующая

– Здорово! – воскликнула Мэри с энтузиазмом. – Я одна буду летать?

– Пока не знаю, – ответила Мелани. – Скажи, ты смогла бы прыгнуть, а? Представь – эта штуковина зависает в воздухе, и ты летишь вниз. Например, на Хьюго. Надо будет посоветоваться с Тьерри.

– Тьерри будет хореографом? Отлично. Обожаю акробатику, а он на ней собаку съел.

Мэри-Пэк расстегнула курточку и швырнула ее в кресло. Она оказалась даже меньше, чем я предполагала, – талию запросто можно было обхватить двумя пальцами.

– Кофе еще нет?

– Мэттью приспособил чайник в комнате для составления букетов.

– В комнате для чего?

– Дорогуша моя, это же церковный зал, – язвительно протянул новоприбывший актер. – Ты что, надеялась обнаружить здесь кофейный аппарат и томного смуглого красавца, как в баре «Италия»?

– Привет, Хьюго! – хором воскликнули все, не поворачивая голов.

Кроме меня – я быстро посмотрела на пришедшего. Хьюго оказался высоким стройным блондином с серыми глазами, длинным аристократическим носом и высокомерным взглядом. Хьюго эффектно скинул темный плащ и шелковый шарф, обнаружив под ними черную водолазку и брюки в полосочку. Один из тех немногих мужчин, что могут позволить себе такие брюки: во-первых, отличная фигура, во-вторых, превосходной формы зад, благодаря которому полосочки выглядят особенно шикарно. Такие брюки выглядят отвратно, если висят мешком.

– Сначала кофе, знакомиться потом! – решительно объявил Хьюго и вслед за Мэри отправился в комнату для составления букетов. – Как зовут вас, любезный юноша?

– Мэттью, – представился «любезный юноша», с готовностью протягивая руку.

– В честь апостола назвали, не иначе! Очень уместно. А я Хьюго.

– Да, я знаю. Видел вас в «Призраках» по телевизору. Это было круто.

– Круто, – задумчиво повторил Хьюго, прислонившись к стене, пока Мэттью возился с чайником. – Ну, надеюсь, это лучше, чем «клево» – знаменитый комплимент Кевина Костнера, который он сделал Мадонне[15]после одного из ее концертов. Бедняжку, наверное, стошнило. Леди до мозга костей… Ты не из Оксфорда, Мэттью?

– Нет, из Кембриджа.

– «Сидни-Сассекс»?

– Нет, «Кингс»[16].

– Ну, тогда скудность твоего словаря нельзя оправдать – разве что отчасти.

– «Сидни-Сассекс» не трогать! – крикнула Мелани. Я впервые увидела на ее лице широкую улыбку.

– Эй, нахал, да ты ведь сам коптил небо в «Кингсе», – подал голос композитор. – Сам три года там не отлипал от стойки бара.

– Совершенно верно, дорогой мой. Как я мог покинуть этих девчушек в мешковатых черных костюмах, с губной помадой, наложенной как попало? Сплошные клоны Роберта Смита[17]. Такие зайчики.

– Кембриджская мафия, – объяснила Софи. Похоже, она взяла на себя роль гида, чтобы провести меня сквозь путаный лабиринт театральных связей. – Хьюго, ММ и я – мы все познакомились в Кембридже. А бывший учитель ММ присылает ей оттуда ассистентов. Сам для нее подбирает.

– Но ведь в Кембридже не готовят костюмеров, – удивилась я. – У меня создалось впечатление, что они там даже изучение живых языков считают предметом чересчур современным, а потому опасным.

– Верно, – отозвался Хьюго. – Много лет преподаватели античной литературы пытались говорить на латыни в Италии и на древнегреческом в Греции. И очень злились, когда их никто не понимал.

– Нет, я изучала историю искусств вместе с Хьюго, – сказала Софи, не обратив внимания на его реплику. – Потом два года была ученицей у портного. А дизайном я вообще никогда не занималась.

– И правильно делала, – вставил Хьюго. – Ненавижу культ профессионалов!

– Ты же три года учился в драматической школе! – весело перебила его Софи.

От меня не укрылось, что с появлением Хьюго все заметно оживились.

– Ну, я-то не вписываюсь в такие дешевые обобщения, – не задумываясь, парировал Хьюго.

Двери непрерывно хлопали, зал постепенно заполнялся актерами, которые тут же устремлялись к чайнику.

– Капуччино, конечно, нет, – капризно заметил один из опоздавших. – Возле станции я не нашел ни одного места, где можно было бы выпить «мокко-латте». Я думал, что Белсайз-парк – приличное место, а оказалось, что это чуть ли не Хэмпстед-Хит[18].

– Может, мы попросим малыша Мэттью поработать взбивателем молока? – предложил Хьюго. – Я уверен, он мог бы взболтать горы пены – верно, Мэттью?

Юноша, пытавшийся наполнить чайник из сломанного крана, пока двенадцать человек в нервном нетерпении тянули к нему чашки, оглянулся и с улыбкой посмотрел на Хьюго. Ему явно нравилось, когда августейшие губы произносили его имя вслух, а в каком контексте – уже не имело особого значения.

– Ты знаешь Салли по художественной школе, да? – спросила Софи.

Я не переставала изумляться ее красоте, огромным глазам, пышным ресницам, крошечному лицу в форме сердечка. Современная мода словно задалась целью скрыть красоту этого создания. Мне-то плевать на моду, и никакая сила не вытащит меня из мини и не засунет в длинную юбку, пошитую из дерюги.

– Мы встретились случайно неделю назад в «Саду пыток», – кивнула я.

– Нетрудно догадаться, что было на Салли, – протянул Хьюго. – Или, точнее говоря, чего на нем не было.

– Всегда к вашим услугам, carino[19], – ответил Салли, хлопая дюймовыми ресницами.

Тут на нас обратил внимание огромный краснолицый мужик лет сорока с внушительным пузом, которое он выпячивал с гордостью будущей мамаши. Он прожег Салли негодующим взглядом. Но мой приятель остался невозмутим – либо Салли пребывал в блаженном неведении, что кто-то осуждает его моральный облик, либо настолько привык к подобным взглядам, что не обращал на них внимания. От Хьюго не укрылось мое удивление.

– Подкупает, правда? – кивнул он в сторону свеклолицего. – Очаровашка. И эта embonpoint[20]ему очень к лицу.

– Пора начинать! – объявила Мелани. Несмотря на то что она едва повысила голос, все тут же вскочили и замерли по стойке смирно. Через несколько минут мы сидели за длинным и довольно шатким столом, который Мэттью установил в центре зала. Каждый достал свою роль – измятые листки бумаги с карандашными пометками – и положил перед собой, как псалтырь.

– Сквозняк здесь ужасный, – пожаловалась Хелен, усаживаясь напротив меня. – А, привет, Сэм!

Я удивилась искренней радости в ее голосе. Обычно Хелен приветствует меня с теплотой айсберга, отколовшегося от берега Гренландии. Мой мощный разум сделал вывод, что она чувствует себя неуверенно в этом сплоченном коллективе и рада видеть знакомое лицо, пусть даже это лицо неприятеля.

– Все в сборе? – спросила Мелани.

На мой неопытный взгляд, людей, собравшихся вокруг стола, хватило бы на полномасштабную постановку «Войны и мира», включая батальные сцены, но Мэттью важно сообщил:

– Джордж Брэдли не смог прийти, потому что на этой неделе у него съемки.

– Везет Джорджу, – произнес чей-то голос.

– Это просто очередная серия «Закона», – заметил Хьюго. – Ему нет равных в роли жирного инспектора из Хиквилля-на-болоте.

– Фиалки Трэнтер тоже нет. Не знаю почему.

– В задницу Фиалку, – безмятежно сказала Мелани. – Только прошу тебя, Хьюго, не надо умничать. Мэттью, позвони ей. А если не застанешь, звони ее агенту.

– Кто такая Фиалка Трэнтер? – наклонилась я к Софи. – Знакомое имя.

– А-а, Фиалка была Фуксией. Я на мгновение задумалась.

– «Горменгаст»[21]? Видела по телевизору. Это ведь старое кино, правда?

Когда-то я даже отождествляла себя с Фуксией, мрачной и страстной девочкой-подростком, в которую одно время был влюблен сам Стинг. Меня взбесило, что Фиалка Трэнтер – голубые глаза, облако волос и больше ничего – изобразила ее томной девицей, засевшей в башне в ожидании принца. Я невольно скривилась.

• Предыдущая
• 5/70
• Следующая