Суматоха - Хендрикс Лиза - Страница 22

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая

– Навязчивая идея? – усмехнулась Рейн, подумав, что это скорее голос Зоэ, но она не собиралась говорить об этом Мейсону, чтобы не вызвать кучу проблем. Если Зоэ глухая и не понимает, когда ей говорят «нет», то пускай сидит в темноте. – Что вашей сестре делать у нас в переулке?

– Не знаю. Может, ищет в вашем мусорном баке обрезки ногтей для нового приворота или отворота.

– Вы шутите.

– Если бы. – Мейсон встал. – У тебя найдется фонарик?

Пока она копалась в ящике, он стоял так близко, что волосы у нее на затылке встали дыбом. Рейн протянула ему красный пластмассовый фонарик.

– Это всего-навсего дети. Вы наживете кучу неприятностей, спихнув Пети Мэтьюсена с велосипеда, на котором он гоняет целыми днями.

Мейсон остановился на полпути к двери.

– Наверно, ты права. Ведь под моими окнами никто из чужих не ходит.

– Уверена, в Хайлендзе такого не бывает.

– По-моему, у тебя сильно развито классовое сознание. Если бы я делал столько замечаний насчет классов, ты бы назвала меня снобом.

– Классовое сознание, да? Особенно на прошлой неделе?

– Так неприятно проводить время со мной?

– Нет. – Рейн села за стол и принялась вертеть в руках стакан, где плавали наполовину растаявшие кубики льда. – Хотя есть разница, гораздо большая, чем я могла предположить. Это не просто деньги и вещи, это ваше отношение к миру. Взять, например, соседей. Когда-нибудь в вашу дверь стучали, чтобы только сказать «привет»?

– Нет.

– А мы делаем это постоянно, тем самым поддерживаем связь с тем, что происходит вокруг.

– Мы тоже сплетничаем, . только за шампанским и икрой вместо кофе и пончиков. – Мейсон сел напротив, понимающе улыбнулся. – И, естественно, мы больше хвастаемся.

– Вы надо мной смеетесь.

– Нет, это твои стереотипы. Между прочим, мы с соседями хорошие друзья, часто обедаем вместе, сталкиваемся в клубе. У тебя неверное представление о нас. Моя жизнь заключается вовсе не в том, чтобы демонстрировать женщин матери и сестре. Вот если бы у нас с тобой на самом деле был роман…

Входная дверь содрогнулась, казалось, в нее ударило пушечное ядро. Мейсон подскочил к двери и начал хохотать.

Багси висел на раме с москитной сеткой, изображая испуганного котенка. Рейн отцепила кота от сетки.

– В чем дело, малыш? Зенья опять на свободе? Это немецкая овчарка, живет на нашей улице, – объяснила Рейн, внеся кота в дом. – Хорошая собака, на людей не кидается, но считает котов игрушками, которые можно пожевать.

– Это его работа? – Мейсон почесал Багси за левым ухом с порванным кончиком.

– Наверное.

Кот обхватил передними лапами запястья Мейсона и своей тяжестью прижал их к груди Рейн.

Случайное прикосновение сломало физический барьер, тщательно оберегаемый весь вечер. Рейн замерла. Если Мейсон отдернет, руку, она должна знать, как пошутить, чтобы выйти из неловкого положения, но он не двигался, только позволил коту повиснуть у него на руке, хотя его пальцы были всего в нескольких миллиметрах от ее сосков. Если она шелохнется, это может послужить сигналом, а Рейн сама не знала, чего хочет, поэтому оба не двигались.

Наконец Мейсон вздохнул, она тоже разрешила себе впустить воздух в легкие и отодвинулась. Нужно сделать вид, будто ничего не случилось.

Багси спрыгнул на пол с глухим стуком.

– На чем мы остановились? – спросил Мейсон. – Прежде чем твой кот успел приземлиться?

– Вы говорили… – ей понадобилась секунда, чтобы вспомнить, она чувствовала, как сильно покраснела, но продолжала игру, – что бы сделали, если бы у нас на самом деле был роман.

– Ах да. – Мейсон отвел прядь волос с ее щеки. – Если бы я был в тебя влюблен, то повел бы танцевать до полуночи и в горы на рассвете. Мы бы пили вино, катались на лодке, сидели бы в первом ряду на концертах. Я заказал бы гостиницу в Сан-Хуане, где есть велосипеды, бесконечный пляж и шотландский лосось, который может заставить ангелов плакать. Я бы нашел разные способы, чтобы хвастаться тобой каждому знакомому и держать поближе к себе. – Он преодолел несколько дюймов, разделявших их, и шепнул ей на ухо: – И буду делать все, чтобы румянец оставался на твоих щеках.

Он поцеловал ее. На сей раз это был не дежурный поцелуй в конце вечера. Таким начинается ночь страсти. Под этим огнем здравый смысл моментально сгорел, как сухая трава, и когда пальцы Мейсона снова коснулись ее груди, Рейн подалась навстречу.

– Как хорошо, что на самом деле ты не влюблен в меня, – прошептала она.

– Да? – Он тяжело дышал. Его губы перебежали на чувствительную кожу подбородка. – От тебя всегда пахнет лимоном. Как тебе это удается?

Глядя на парочку, слившуюся в объятии, Миранда не сомневалась, что они уйдут в спальню.

За пять часов, проведенных ею под окнами, ничего не произошло, а стоило ей отвернуться, тут-то все и началось. Проклятие. Она должна их остановить. Немедленно.

Выхватив сотовый телефон, она набрала номер брата. Секундой позже мужской голос сообщил, что абонент не отвечает. Мейсон никогда не выключал телефон. Никогда. Что же теперь делать? Пока его мобильник снова заработает, она может оказаться на пути к тому, чтобы стать тетушкой.

Нельзя же стучать в дверь и советовать ему прийти в чувство. Хорошо, она пошла бы и на это, но тогда придется объяснять, каким ветром ее занесло в эти края.

Может, швырнуть в стену камень?

Миранда подняла камешек.

Он попал в окно, стекло разбилось, и она увидела Мейсона, который прикрыл Рейн своим телом. Инстинкт сработал мгновенно, и Миранда рванула по переулку так, будто от скорости зависела ее жизнь.

Но, зная брата, она могла сказать, что это совсем не преувеличение.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросил Мейсон. – Да.

– Оставайся здесь. Не выходи. – Схватив фонарь, он бросился к двери, перемахнул через забор, словно участник стиплчейза, быстро оглядел переулок, добежал почти до конца, но и улица оказалась пустынной. Тем временем Рейн прочесала переулок в другом направлении и тоже никого не увидела.

– Дети, – сказана она, когда оба сошлись у ворот.

– Миранда, – заявил Мейсон. Он принялся высвечивать фонариком все углы, однако не мог найти ни единого доказательства. Луч прошелся по Рейн. – Бейсбольная бита? О’кей, я параноик, как и ты, но ты сумасшедшая по-своему. Идем. Кто бы это ни был, он давно сбежал.

Мейсон пропустил ее вперед, запер ворота, и они пошли к веранде.

– Черт. – Рейн воспользовалась битой, чтобы удалить с рамы осколки.

Тихо выругавшись, Мейсон положил руку ей на плечо.

– Прости. Я не думал, что она зайдет так далеко из-за поцелуя.

– Вот и хорошо, – с наигранной бодростью ответила Рейн. – Значит, мы выглядели достаточно убедительно с ее наблюдательного пункта.

В какой-то момент он хотел признаться, что поцеловал ее по собственному желанию, а не ради победы над домашними. Более того, он бы справился с матерью и сестрой, не соблазняя Рейн. Но пусть она думает, что это лишь часть игры, так безопаснее для них обоих.

Но говорить ему вообще не пришлось.

– С тобой все в порядке, дорогая? – раздался тонкий, пронзительный голос.

– Да, миссис Перлмуттер, – крикнула Рейн в сторону черного хода. – Какой-то мальчишка разбил окно, только и всего.

– Звонить в полицию?

– Только после того, как я убью ее, – пробормотал Мейсон.

– Нет, мадам. Мы сами справимся.

– Я не уверена, что страховщики оплатят, если мы не сообщим в полицию.

– Не волнуйтесь, мадам, – сказал Мейсон. – В какой-то мере это моя вина, и я прослежу, чтобы стекло вставили немедленно.

– Ответственное заявление, молодой человек. Он хороший мальчик, Рейн.

– Да, конечно. Спасибо, что побеспокоились обо мне и пришли узнать, миссис П. Возвращайтесь обратно в постель.

– О, я еще не ложилась, хотела посмотреть Джея. Он играет того мальчика, который мне нравится в «Индиане Джонсе». Гаррисон Форд.

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая