Суматоха - Хендрикс Лиза - Страница 48

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая

Солнце только поднималось над горами, и поскольку он пересек Фримонтский мост, серебристая вспышка ослепила его левый глаз. Открыв рот, он увидел что-то похожее на воздушные метеорологические шары, висящие над складом, потом начал различать надписи, которые приказывали этому чертову городу кончать свой бизнес.

По спине у Роджера пробежал холодок. Босс говорил, чтобы он не прозевал каких-то фримонтских придурков, объявивших вендетту владельцам склада. Если это они и он их арестует, то сильно поднимет свой авторитет в глазах Надин.

Он повернул на Тридцать шестую улицу, одолел несколько кварталов, а затем поехал обратно к складу, прямо в логово.

Ясное дело, придурки на складской крыше. Вон их метеорологические шары и что-то вроде раскрашенного лодочного паруса. Спрот выехал на Тридцать четвертую, где стояли машины и пара здоровенных грузовиков с телевидения. Какой-то парень уже фотографировал, а телевизионщики готовились к съемкам. .

Нужно остановить этих придурков, какого черта они устроили беспорядок именно в его смену? Теперь придется изворачиваться, объяснять, как они сумели прорваться сюда. Но ему не пришлось бы ничего объяснять, если бы эти клоуны убрались отсюда подобру-поздорову. Спрот вызвал по рации подмогу.

– Твой надзиратель уже покатил. Будет минут через двенадцать, – сообщил диспетчер. – Офицеры из города подтянутся следом.

– Понял. Нужен грузовик. Тут их целое стадо, – доложил он, увидев еще троих: парня с длинными вьющимися волосами, симпатичную блондинку и маленькую брюнетку. Девицы принялись отмахиваться от репортеров, а длинноволосый полез на забор и спрыгнул.

– Господи. Эй, у них есть доска, чтобы влезть на крышу. Пусть городские поторопятся, пока кто-нибудь не убился.

Выключив двигатель, Спрот ждал полицейских, чтобы показать, что и где происходит. Троица на крыше стала подтягивать воздушные шары и размалеванный парус.

– Черт, они стаскивают их вниз, а еще несколько человек срывают желтые плакаты с домов.

Спрот рванул по улице, затормозил рядом с грузовиком телевизионщиков, вынул оружие и протолкался к ограде.

– Всем оставаться на местах.

– Копы!

Парни на крыше освободили воздушные шары и юркнули в открытый люк. Поскольку они исчезли из вида, Спрот глядел на доску, которая спускалась с крыши, и чертыхался. Их не достать. Вверх по улице умчались те, кто срывал плакаты.

Дерьмо. Где полицейские?

Остались только блондинка да ее наивная подружка с широко распахнутыми глазами. Честно говоря, они даже не на его участке, но лучше уж они, чем никого.

– Вы арестованы, леди, и ответите за своих храбрых друзей.

Пока он говорил, грузовик взревел, а девчонка с камерой принялась снимать.

– О черт! – Блондинка вроде собиралась зареветь, но передумала, вытерла слезы и встала перед небольшой толпой репортеров. – Если вы готовы, то до приезда полиции я хотела бы сделать заявление.

– Рейни, заткнись, – прошептала брюнетка. – Мы не делали ничего противозаконного, мы только невинные свидетели.

– Нас засняли. Я должна спасти все, что можно еще спасти в этом бедламе.

Фотограф махнул, выползла репортерша из-за автомобиля на другой стороне улицы с записной книжкой.

– Снимай.

– Если уж речь зашла о съемке, – сказала блондинка, – после того как я выскажусь, будьте уверены, вы сделаете несколько хороших кадров с плакатом «Долой бизнес! «.

Фотографы кивнули.

Блондинка пригладила волосы и поправила одежду, потом встала прямо перед камерами, как будто была политическим деятелем какого-нибудь округа Колумбия на пресс-конференции.

– Меня зовут Рейн Хобарт, я лидер ФУЗЕ, группы, ответственной и за эту акцию, и за сооружение подобия Берлинской стены на прошлой неделе. Мы делаем это, чтобы выразить свой протест…

Пока репортеры портили бумагу и щелкали камерами, Спрот уже прикидывал свой отчет о первом настоящем аресте. Надин должна им гордиться.

Газеты. Телевидение. Снимки.

В это утро Рейн фотографировали больше, чем за все предыдущие пять лет. Едва ли во всем Сиэтле нашелся бы фотограф, который не успел снять ее до того, как она вошла в тюремную камеру.

Рейн разрешила себя арестовать, и теперь ей придется отдуваться за всех. О ФУЗЕ теперь, конечно, узнают, это хорошее паблисити, и если она справится достойно, то дневные теленовости хотя бы по двум каналам им обеспечены, а также пятичасовые новости по радио на трех главных станциях. Конечно, это создавало проблему: даже при всем желании она не успела бы отправить по почте залог до того, как Мейсон обо всем узнает.

Дверь камеры захлопнулась у нее за спиной. Рейн увидела дюжину проституток, устроившихся кто на скамьях, кто на голых койках, и равнодушно подняла руку:

– Привет.

Некоторые что-то буркнули в ответ. К ней подскочила Зоэ, и когда подруги обнялись, Зоэ критически оглядела камеру.

– Если они думают, что я буду писать вот в это, пускай забудут. Отвратительно.

– А ты что здесь делаешь? Кажется, ты была только невинным свидетелем.

– Ты ведь не думала, что я разрешу тебе взять все на себя? Я твой сотрудник, занимаюсь паблисити. Они не слишком обрадовались этой новости, ведь мы теперь знамениты, – сказала Зоэ, пнув рыжую девицу, которая заняла всю скамейку. – Простите, не могли бы мы сесть?

– Конечно, золотко.

– Спасибо. – И Зоэ снова повернулась к Рейн: – Ты в порядке?

– Я выживу.

– Ты должна сказать полицейским, что это работа Арни.

– Конечно. – Рейн обхватила колени руками. – Но затеяла все я, а потом выпустила из-под контроля. Арии думал, что сделал так, как хотела бы я.

– Арни сделал то, что хотел сам, а потом свалил на нас. И я намерена сообщать любому, кто будет меня слушать, какое он лицемерное цыплячье дерьмо. А ты знаешь, что творится во Фримонте? Все за тебя, люди вышли даже с плакатами. Ты сейчас настоящая мученица.

– О! То-то я чувствую, будто меня обложили дровами для костра. – Рейн встала, прошлась по камере. – Боже мой, если бы я нормально поговорила с Мейсоном! Ведь была такая возможность, Зоэ. Правда. А я позволила себе отвлечься на него, его семейство, магазины, танцы и…

– На то, что было после танцев.

Закрыв руками пылающее лицо, она прислонилась к исписанной стене.

– Он будет презирать меня. Наверное, уже презирает. Давно копившиеся слезы, которые она сдержала перед охранником, наконец пролились. Рейн сползла по стене, уронила голову па колени Зоэ и зарыдала как дитя.

– Они вернулись.

– Кто вернулся, Скотт? У меня производственное совещание, – ответил Мейсон.

– Те люди из ФУЗЕ. Они снова напали на склад, влезли на крышу и запустили воздушные шары с большим плакатом. Кроме того, они заклеили все окна призывом «Долой бизнес! «.

– А чему ты радуешься?

– Мы поймали двоих.

– Хорошо. Как, черт побери, они влезли на крышу? Куда смотрели охранники, которые не должны их пускать?

– Охранник был на патрулировании, он поймал их. Руководитель группы и сотрудник, отвечающий за паблисити, сейчас в полицейском участке. Кройцмиллер знает, как выжать из обвинения по максимуму.

– Прекрасно. – Мейсон схватил карандаш, чиркнул несколько строчек в блокноте. – Как реагируют средства массовой информации?

– Здесь плохие новости, хотя я уже позвонил Бену Пратту, он над этим работает. Во время ареста там были репортеры, и бесстрашный лидер ФУЗЕ сделала очень подробное заявление. В том контексте звучало очень убедительно. К тому же громадный плакат и… гм… фото. Боюсь, это касается вас лично.

– Что именно?

– Вы там высотой десять футов, с окровавленным ножом. Правда, карикатура довольно хорошая.

Карандаш в пальцах Мейсона разломился пополам.

– Немедленно снять.

– Да, сэр. Мы занялись этим сразу же, как только полиция закончила дела. Плакат конфискован, хотя люди, которые фактически нарушили границу, удрали.

• Предыдущая
• 48/58
• Следующая