Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц - Страница 65

• Предыдущая
• 65/169
• Следующая

Желая откупиться, этот господин сказал, что у него с собой всего 100 марок, но он может дать и больше. Тогда они поехали в Лихтерфельде, где тот зашел в дом номер 21 на Фердинандштрассе. Возвратившись, он вручил Шмидту 500 марок и пообещал еще 1000 на следующий день. Деньги эти были им получены. А в середине января 1934 года Шмидт получил еще 1000 марок в зале ожидания вокзала электрички Лихтерфельде-Ост. Вместе с ним был его приятель Хайтер, которого он представил как своего начальника и которому передал 500 марок.

Майзингер торжествовал. Случай дал ему в руки мощное оружие против командования сухопутных войск. И он стал раскручивать дело Шмидта, который в августе сообщил новому следователю Лёффлеру дополнительные подробности к своему предыдущему рассказу. Его сообщник Хайтер подтвердил сказанное. У Майзингера не было никаких сомнений: этот Фрич — не кто иной, как ненавистный генерал-полковник.

О результатах расследования Майзингер сообщил своему начальству, и уже вскоре шеф СС Гиммлер доложил об этом Гитлеру. Но в имперской канцелярии его ждало разочарование. Адольф Гитлер, бегло просмотрев восьмистраничный протокол допроса, приказал сжечь «это дерьмо». Военный специалист фон Фрич был ему еще необходим, и он не собирался принести его в жертву из-за каких-то мелочей.

К своему разочарованию, Гиммлер представил диктатору дело Фрича в неподходящий момент: Гитлер относился в то время к военным с уважением, предоставил им свободу действий и воздерживался от критики. По свидетельству его адъютанта полковника Фридриха Хосбаха, генерал-адмиралу Бёму Гитлер как-то сказал:

— Возможно, ко мне и придет кто-нибудь из партийного руководства и заявит: «Все хорошо и прекрасно, мой фюрер, но такой-то генерал выступает и действует против вас». На это я ему отвечу: «Я этому не верю». И если даже мне будут предъявлены письменные доказательства, я просто порву эту мазню, так как моя вера в вермахт непоколебима".

Поэтому и Гиммлер с Гейдрихом были вынуждены порвать свою писанину. Однако прежде чем уничтожить дело Фрича Гейдрих приказал снять копию с наиболее важных материалов. По всей видимости, он полагал, что делу этому можно будет все-таки дать ход. И день этот наступил даже раньше, чем он думал. Дело в том, что после проведения совещания в имперской канцелярии 5 ноября 1937 года Гитлеру стало ясно: фон Фрич и военный министр генерал-фельдмаршал Вернер фон Бломберг будут лишь тормозить его довольно рискованную внешнюю политику.

На совещании присутствовали фон Фрич, фон Бломберг, Геринг, Хосбах, главком ВМФ Редер и министр иностранных дел фон Нойрат. Гитлер заговорил о своих планах, которые считал настолько важными, что рассматривал их в качестве «своего политического завещания», как занес в протокол Хосбах. Основными положениями в них были: самое позднее к 1943 году Германия должна расширить свое жизненное пространство даже с применением силы. Австрия и Чехословакия будут присоединены к Германии. Фон Фрич и фон Бломберг высказали сомнения чисто военного характера: чешские укрепления на границе взять нелегко, а в случае возникновения войны между Италией и Францией следует считаться с сильной французской армией на западных границах Германии. Поэтому ведение войны возможно только при нейтралитете Англии и Франции.

«Дискуссия принимала временами резкие формы, в особенности тогда, когда спор разгорался между фон Бломбергом и фон Фричем, с одной стороны, и Герингом — с другой. Гитлер не вмешивался, лишь внимательно слушая», — записал Хосбах.

На основе дискуссии у Гитлера сложилось определенное мнение. С такими военными начинать рискованные военные операции по претворению в жизнь национал-социалистской внешней политики нельзя. И он сразу же охладел к военному руководству.

В связи с этим майзингеровское расследование дела Фрича стало вновь актуальным. Но возвратился ли к этому вопросу сам Гитлер? Вряд ли. Нашелся человек, заинтересованный в том, чтобы напустить свору гестапо на командование сухопутными войсками. Им оказался Герман Геринг, бывший формально еще шефом прусского гестапо, которого неоднократно обвиняли в дилетантизме. Он частенько подвергался насмешкам со стороны военных, хотя и стал уже генерал-полковником. Осенью 1941 года Майзингер рассказал другому адъютанту Гитлера, Фрицу Видеману, что именно Геринг отдал ему распоряжение восстановить дело Фрича.

Скорее всего, это случилось сразу же после упомянутого совещания в имперской канцелярии, ибо уже во время поездки главкома сухопутных войск в Египет, начавшейся 10 ноября 1937 года, для слежки за ним были приставлены два сотрудника гестапо. В их задачу входило, в частности, выяснение, станет ли он посещать там места сбора гомосексуалистов. В середине января 1938 года Майзингер решил перепроверить показания Шмидта. Криминальинспектор Фелинг установил, что в соседнем с двадцать первым номером доме проживал ротмистр в отставке Фрич. Таким образом, в деле генерала Фрича появилась неувязка.

Однако заветная мечта Геринга сделаться военным министром стала, казалось, близкой к осуществлению, когда берлинский полицей-президент граф Вольф Генрих фон Хелльдорф рассказал ему некоторые новости, носившие весьма щепетильный характер.

12 января 1938 года генерал-фельдмаршал фон Бломберг, вдовец с 1932 года, имевший двух сыновей и трех дочерей, женился на бывшей стенографистке одного из центральных учреждений Эрне Грун. Их бракосочетание отметил узкий круг друзей и знакомых, а в качестве свидетелей выступили Адольф Гитлер и Герман Геринг. Новобрачные тут же выехали в свадебное путешествие. А криминальрат Курт Хельмут Мюллер, начальник отдела центрального управления уголовной полиции, вскоре после этого получил целую пачку старых фотографий от своего коллеги Герхарда Наука из реферата, занимавшегося вопросами соблюдения нравственности.

«Присмотревшись к совсем обнаженной парочке, — вспоминал потом Мюллер, — я прочитал на обороте фотокарточки имена сфотографированных. Имя женщины мне показалось знакомым. На других фотографиях она попалась еще три раза». В отделе регистрации жителей города он выяснил, что дама была новой женой генерал-фельдмаршала.

Когда он доложил об этом своему шефу, Артур Нёбе воскликнул: «И этой женщине фюрер целовал руку!»

Начальник уголовной полиции поделился новостью с полицей-президентом. 23 января граф навестил генерала Вильгельма Кейтеля[117], бывшего тогда начальником одного из управлений военного министерства. Он хотел получить от того подтверждение, что дама на фото и есть жена фон Бломберга. Оказалось, однако, что Кейтель ее никогда не видел. Поскольку самого Бломберга на месте не было, Кейтель отослал Хелльдорфа к Герингу. Как свидетель при бракосочетании, он должен был знать жену фельдмаршала.

Таким образом, 23 января 1938 года в руках Геринга оказалась козырная карта. Он сразу же понял, что в случае скандала генерал-фельдмаршала отстранят от должности. Но кто займет его кресло на Бендлерштрассе? Вне всякого сомнения, соперник Геринга — генерал-полковник фон Фрич. Этого-то ему как раз и не хватало!

Герингу пришлось набраться терпения на целые сутки, так как Гитлер должен был возвратиться из баварского Бергхофа только вечером 24 января. И не успел Гитлер появиться в имперской канцелярии, как там оказался Геринг. Адъютанту Гитлера, Хосбаху, он даже пожаловался, что ему приходится сообщать фюреру неприятные известия. На этот раз дело шло о военном министре фон Бломберге. После своего доклада Гитлеру о сути вопроса, он как бы между прочим упомянул и Фрича. После ухода Геринга Хосбах отметил, что фюрер, «хотя и был взволнован, но не проявлял озабоченности или подавленности».

Скорее всего, этой же ночью Геринг и отдал распоряжение Майзингеру восстановить дело Фрича. Уже на следующее утро оно лежало на столе Гитлера, из чего следует, что было подготовлено всего за ночь, да этого сотрудники гестапо и не скрывали. Второй адъютант Гитлера, Шауб, позвонил уже под утро Хосбаху и передал ему распоряжение немедленно приехать в имперскую канцелярию — видимо, сразу же после передачи туда дела Фрича.

• Предыдущая
• 65/169
• Следующая