Единственная - Хенке Ширл - Страница 40

• Предыдущая
• 40/82
• Следующая

Ее размышления были прерваны мужским ругательством. Она открыла глаза и увидела предмет своих вожделений — разъяренные золотые глаза обжигали ее сквозь полупрозрачную вуаль воды. Было ясно, что он вошел из своей спальни полураздетый, собираясь принять ванну. Она выпрямилась, схватила полотенце с края чана, выпрыгнула из воды и попятилась от него. Он был в ярости!

— Ну что, все испробовала, или нет? Дразнила меня, оставляла блузку полурасстегнутой, расхаживала без корсета, терлась об меня. А теперь, когда Айлин приготовила мне ванну, ты плюхаешься в мой чан и поджидаешь в чем мать родила! — При этом Колин не переставая пожирал ее глазами. Запах лилий заполнял маленькую ванну — его личную ванную комнату.

— Ты же должен был сейчас находиться в конюшне с Рифом, осматривать жеребят, — сказала Мэгги с колотящимся сердцем, прижимая к себе тонкое льняное полотенце. Она чувствовала, как взгляд его, одновременно рассерженный и похотливый, скользит по ней. Тесные брюки распирало очередное доказательство его желания.

— Будто ты не слышала, как Айлин отправила Риту в конюшню сказать, что моя ванна готова. Да ты небось в спешке разорвала одежду, чтобы успеть запрыгнуть в воду и встретить меня в таком виде.

— Я не делала ничего подобного! — Женщина должна делать… — Айлин! — Щеки ее вспыхнули, когда она поняла, что сотворила сваха-домоправительница.

— И не вздумай сваливать свой ничтожный замысел на мою домоправительницу.

— Я ни разу в жизни не соблазняла мужчину. — Она вызывающе подняла голову. — Не было необходимости, и я не собираюсь заниматься этим с собственным мужем, который более чем ясно дал понять, что не хочет меня. — С ожесточенным мужеством она двинулась мимо него, завернутая в полотенце.

— Ох, да я хочу тебя, не переживай. И ты со своими уловками шлюхи прекрасно знаешь это.

Он протянул руку, схватил ее за тонкое запястье и подтащил к себе, прижав к груди. У нее от этого объятия аж дух из груди вышибло, но она уперлась ему в грудь.

— Нет, Колин! Ты только пожалеешь…

— Черт побери, да я уже жалею, что вообще встретил тебя, не говоря о том, что пришлось жениться на тебе, но уж коли мы женаты, то я собираюсь отведать того же, что ты давала другим мужчинам, и очень многим. — Он подхватил ее на руки и через открытую дверь направился в спальню.

— Прошу тебя…

— О чем? Ты просишь об этом с того самого раза, как мы впервые встретились!

Он бросил ее на кровать, поморщившись от боли. Несмотря на прошедшие три недели, бок продолжал чертовски болеть, но сейчас он был слишком возбужден, чтобы обращать на это внимание. Он стал срывать с себя остатки одежды. Рубашки и сапог на нем уже не было.

Мэгги лежала на кровати и с колотящимся сердцем наблюдала, как он расстегивает ширинку. Он стянул тугие штаны и отбросил их в сторону. Ей уже не раз приходилось видеть его великолепное обнаженное тело, но тогда он был без сознания, а она хлопотала над его раной. Теперь от этой раны оставался лишь красный рубец, один из многих, свидетельствующих об опасной и тяжелой жизни первопроходца Аризоны.

Он подошел к ней. Каждый мускул его длинного тела был напряжен. Ее взгляд остановился на фаллосе, ныне свободном от всех преград, сдерживающих его во время предыдущих столкновений.

Мерзкая улыбка появилась на его лице.

— Сравниваешь? — Он забрался на кровать и сорвал с нее полотенце. — Пора и мне сделать несколько сравнений.

И у него перехватило дыхание. Боже всемогущий, насколько же она была великолепна! Прекрасное лицо раскраснелось, а голубые глаза расширились, жадно вглядываясь в него. Темно-каштановые волосы сияли на отсвечивающих золотом плечах, а ниже, куда не проникало горячее мексиканское солнце, кожа оставалась цвета слоновой кости, тонкой и нежной. Большие роскошные груди с розовыми сосками так и манили мужские ладони, тончайшая талия и пышные бедра переходили в невероятно длинные ноги со стройными икрами и тонкими лодыжками. Темно-рыжий пушок между бедер слегка спрятался, когда она немного повернулась набок, избегая этого пристального осмотра.

— Ну, я думаю, не стоит в нашем-то возрасте заниматься сентиментальной болтовней, не так ли, Мэгги? — Да я просто должен повернуть ее на спину и взять, черт побери!

Но она выглядела такой ошеломленной, почти испуганной. Он вдруг вспомнил этот взгляд, он был у красивой индеанки, которую взял в плен Австралиец, чтобы позабавиться с нею, а затем… сломать шею и оскальпировать.

Мэгги ощутила его нерешительность и увидела призрачный больной взгляд.

— Колин, что ты? — Бессознательно она подняла руки и коснулась его щеки, забыв все свои страхи.

Ее прикосновение было сродни живительному пламени. В то мгновение, как пальцы ее коснулись щеки, он ощутил жгучее притяжение, которое почувствовал при первой встрече с ней. Он погладил ее руку, притянул к своим губам.

Она ощутила горячий влажный поцелуй на своей руке. Затем, как загипнотизированный, не отпуская ее запястий, он стал склоняться над ней, отыскивая губы. Она понимала, что должна сражаться, это безумие. Ведь после того, что сейчас произойдет, он возненавидит ее. Но она и шевельнуться не могла, лишь ждала, когда эти волшебные губы поцелуют ее.

Их губы встретились в яростной свирепой схватке, и он набросился на ее рот, всем телом требуя, чтобы она раскрыла губы. Она подчинилась. Он впился в нее глубоко, жадно, при этом руки скользили по бедрам, по груди, проверяя ее тяжесть, заставляя набухать соски.

Мэгги услыхала стон, звук страсти, который девушки имитировали в дюжинах борделей — только на этот раз издавала его она и издавала от всего сердца! И вот она уже сама вовлеклась в этот страстный, обжигающий обмен поцелуями, и уже сама обхватила его руками за плечи, прижимая к себе. Мэгги слышала, как яростно колотится его сердце и как во все учащающемся ритме отвечает ее сердце.

Ее ногти, впивающиеся ему в спину, доводили его до безумного желания. Сжав одной ладонью шелковистую ягодицу, другую руку он протиснул между бедер, при этом разжимая ее ноги своими коленями.

— Откройся мне, Мэгги, — хрипло прошептал он, опускаясь ниже и тычась изнемогающим жезлом в мягкое, пытаясь попасть туда, где, он знал, в горячей шелковистой плоти его ждет неземное блаженство.

Мэгги, ощущая его отчаянное желание, уже была готова ответить на его ласки и принять в себя этого резкого, загадочного мужчину, чтобы он полюбил ее. Но когда она уже раздвинула ноги, картина унизительного прошлого вдруг поднялась стеной. У нее все высохло, она напряглась. Совокупления с Уоленом всегда были болезненными и не приносящими удовлетворения. Женщины в «Золотой лилии» посоветовали ей держать под рукой кувшин с маслом, чтобы облегчить вхождение… Но это было так давно, и он сейчас брал ее так неожиданно…

Она еще больше напряглась, когда его пальцы, добравшись до внешних губ, раздвинули их, и твердая, распирающая крепость фаллоса вошла в узкий, зажатый проход. Чудо, но там не было сухо. Она ощутила, как плоть гладко скользит вдоль плоти. Он легонько и неглубоко вошел в нее, содрогнулся от возбуждения и устремился вглубь. Ей было немножко неприятно от его тяжести и от своей зажатости, но не так страшно, как казалось. И она продолжала впиваться ногтями в его плечи, стараясь тем самым как бы сообщить ему, чтобы он не так спешил.

Колин исстрадался по ее телу. Он хотел ее с тех пор, как увидел стоящей на ступенях крыльца борделя в Соноре. Исстрадался за все те недели, что она дразнила и мучила его, и теперь, когда он увидел ее лежащей в ванне, со свисающими через край каштановыми волосами, он просто потерял рассудок. Нежной кожей, благоухающей лилиями, она могла довести мужчину до безумия. Он ощущал, как она извивается, уговаривая его, несмотря на первоначальное сопротивление. Но когда он наконец вошел в ее мягкую влажную сердцевину, она вдруг застыла, словно испуганная девственница…

Темная волна злости охватила его, подпитывая пламя страсти, и он погрузился вглубь решительным резким движением. Уткнувшись лицом в ее горло, он чувствовал, как отчаянно пульсирует жилка, как Мэгги вцепилась в него, застыв, закоченев безмолвно всем телом.

• Предыдущая
• 40/82
• Следующая