Единственная - Хенке Ширл - Страница 55
- Предыдущая
- 55/82
- Следующая
— Итак, налицо несоответствие в три тысячи долларов в оценке скота, пригнанного якобы сюда, и того, что здесь был забит, — сказал Колин, протягивая ему записи и заплесневелый гроссбух.
— Да эти дикари украли скот еще до того, как его успели зарегистрировать, забили на месте и сожрали, — сердито сказал Лемп со своего места за столом.
— Мистер Поткин, с того момента, как вы въехали в «Белую гору», вы видели хоть одного упитанного апача? — спросил Колин. — Они же все истощены.
— Но мне дали понять, что они способны на воровство, — ответил Поткин.
— Да, — признал Колин. — Апачи совершают такие набеги. Они испокон веков жили за счет ограбления врагов — других племен, мексиканцев, затем английских поселенцев, когда те вторглись на территорию апачей. Но попробуйте проехать по территории резервации и пересчитать, сколько у них сейчас лошадей осталось и в каких условиях эти несчастные животные содержатся. Те мешки с костями, те клячи, что вы видели в деревне Бонито, — еще лучшее из оставшегося. — Колин покачал головой. — И вы всерьез полагаете, что на таких одрах они могут совершать налет и отбить сотню голов скота? Кроме того, все находящиеся в резервации индейцы снабжены бирками и пронумерованы, и за ними следит полиция Лемпа — в этом агент значительно более преуспел, чем в ведении конторских книг, — с иронией добавил он.
— Я смотрю, чтобы у меня не было беспорядков. Я не тот человек, который весь день сидит за столом, расставляя точки над «i», — взорвался Лемп.
— Калеб, даже если бы у тебя вместо мозгов были бы одни чернила, тебе бы и тогда не удалось расставить все точки над «i» как положено, — сказал Колин, с грохотом опуская на стол гроссбух. Взлетело облако пыли.
Поткин, сложив руки на животе, принял вид патриарха.
— Джентльмены, джентльмены, прошу вас, — обратился он к разозленному Лемпу, который в ответ на оскорбление Маккрори выскочил из-за стола. — Обнаруженные значительные расхождения заслуживают взыскания, агент Лемп. И когда я вернусь в Вашингтон, это будет отмечено в отчете. И должен вас предупредить, что оставление вас в данной должности является весьма проблематичным.
— Проблематичным? — недоверчиво повторил Колин. — Это все, что вы можете сказать после увиденного здесь? А ведь мы и половины бумаг не просмотрели. — Он нетерпеливо обвел рукой лежащие на столе документы.
Лемп, покрасневший от выговора Поткина, обратился с лукавой улыбкой к Колину:
— Послушай, ты, дружок апачей, ты ведь еще не занял мою должность.
Он вновь поднялся, опустив ладонь на рукоять кольта «нейви» калибра 32.20, болтающегося на бедре, понимая, что Колину придется сдержаться в присутствии федерального чиновника.
Колин медленно поднялся, охваченный яростью до кончиков ногтей, яростью на Лемпа, уверенного, что останется безнаказанным, на Поткина, глупость которого заставляла подозревать, что Лемпу ничего не грозит.
— Не отпугни свою удачу, Калеб, — тихо и угрожающе сказал он.
Поткин ощутил искрящую ненависть, заполнившую пространство между этими двумя мужчинами, и вдруг понял, что оказался в совершенно неконтролируемой ситуации. Территория Аризоны представляла собой дикую землю, заселенную краснокожими дикарями и злобными наемниками, зачастую палившими друг в друга просто из удовольствия. Но в данной ситуации ни Лемп, ни Маккрори вовсе не выглядели людьми, собравшимися развлечься, а он, Поткин, сидел как раз на линии огня!
— Ну, ну, джентльмены, прошу вас, — увещевал он, отодвигаясь вместе со стулом к грубым сосновым доскам стены. — Нет никакой необходимости заниматься насаждением закона собственными руками. Вашингтон решит, кому исполнять должность агента в данной резервации. И в этом решении я буду принимать не последнее участие, — добавил он со всей возможной внушительностью, на которую был способен с трясущимися руками и вспотевшим телом.
Лемп злобно усмехнулся, глядя на Колина.
— Как скажете, мистер Поткин.
К тому времени, когда ты вернешься в Вашингтон, я уже сожгу все припрятанные записи, а сам буду на пути в Сан-Франциско с жирным кушем в кармане. К тому же, как прикидывал Лемп, Маккрори с Баркером могут и поубивать друг друга. И он останется чистым. А у Поткина кишка тонка, чтобы помешать ему. Все, что ему надо было, это неделя-другая, чтобы собрать все причитающиеся деньги.
— Да, да, все должно быть по закону. Ну, а теперь, мистер Маккрори, вы должны понять меня. Я не могу оставаться здесь за изучением всех этих документов. — Тем более в этой чертовой дыре, где вот-вот объявят карантин из-за вспышки оспы.
— Но вы должны еще многое увидеть собственными глазами, — сказал Колин, понимая, что лишь тратит слова.
Собственно, он и не ожидал большего от Поткина, хорошо хоть несколько часов провел за изучением документов.
— Я больше не могу здесь оставаться, да и вам ни к чему. Мне нужны ваши люди, чтобы сопроводили меня обратно в Прескотт. У меня еще много времени уйдет на обсуждение ситуации с исполняющим обязанности губернатора и чиновниками, — сказал Поткин, моля Бога, чтобы Маккрори не воспротивился.
— Я пошлю моих людей с вами. А мне надо остаться и присмотреть за дочерью. Она-то остается ухаживать за больными.
Он не мог скрыть презрения в голосе, хоть и понимал, что даже этот надутый дурак и трус Поткин прекрасно услышит эти ноты в его голосе.
Чиновник напрягся, но ничего не сказал, лишь промокнул пот на лице едко пахнущим платком и кивнул.
— Вы уполномочиваете меня отправить полный отчет об этих «незначительных кражах» министру Шульцу? — спросил Колин, понимая, что Поткину трудно будет сейчас отказать.
Следователь одобряюще замахал рукой.
— Ну конечно, конечно. Ну, а теперь мне пора.
Мне бы не хотелось возвращаться в Прескотт затемно.
— Я прикажу моим полицейским проводить вас до федеральных границ, — предложил Лемп. Его резервационная полиция состояла из собранных индейцев-койотьеро, порвавших последние связи с соплеменниками, согнанными в резервацию. Перемещенные за сотни миль от привычных мест обитания и охоты, они согласились работать на Лемпа, — проверять, находятся ли на месте апачи и носят ли они свои идентификационные бирки.
Поткин содрогнулся, вспомнив то отребье, группу дикарей, одетых в смешанную форму из грязных штанов из оленьей кожи, армейских мундиров и котелков, надетых поверх пропотевших тряпок на головах; вооруженных до зубов старыми курковыми винтовками «Генри» и карабинами «шарпс».
— Я буду готов к отъезду через четверть часа.
Стоя в тени деревянного крыльца, Колин с отвращением наблюдал, как Поткин отъезжает в сопровождении разношерстной охраны из его людей и резервационной полиции. Он вернулся в офис Лемпа, полагая, что этот хитрый ублюдок его там дожидается, но Калеба уже нигде не было видно. Колин прихватил некоторые из обличающих документов и направился к вигвамам, которые док Торрес использовал под самодельный лазарет.
К вечеру лекарь планировал перевести наиболее тяжелобольных в большое здание поста с высокими потолками, где было чище и не было зависимости от погодных условий. Хотя Колин и тревожился за дочь, он понимал, что доктор не позволил бы ей находиться среди больных индейцев, если бы существовала опасность ее заражения. Понимал он, что и содержание под замком в ранчо вряд ли обеспечило, бы ее полную безопасность. И наоборот, в желании поработать в резервации он видел добрый знак. Может быть, тем самым она вернет себе хотя бы часть самоуважения.
Когда он вошел в приземистый вигвам, доктор был занят осмотром девушки, бредящей в жару, ее кожа была покрыта волдырями, что указывало на сильное поражение заболеванием. Множество белых пережили заболевание, оставившее большее или меньшее количество рубцов после лопнувших гнойничков. Индейцы же, не имея окрепшего за многие столетия иммунитета белых, зачастую умирали. Торрес, укрыв девушку, поднял глаза.
— Ей осталось жить всего несколько часов, и я ощущаю пугающую беспомощность, Колин, — тихо сказал он.
- Предыдущая
- 55/82
- Следующая
