Чужая невеста - Волчок Ирина - Страница 29
- Предыдущая
- 29/41
- Следующая
— Стройматериалы я сам искал, — начал Алексей, чуть улыбаясь. — Ольга отделочные материалы предложила свои. У нее неплохие, но дороговато. Я только линолеум у нее взял и сантехнику. А дерево у меня было, я еще года два назад хорошего леса насушил…
— Стоп, — строго сказала Ксюшка. — Стройматериалы, Ольгу, сантехнику, сухой лес и смету можешь пропустить. Начни с того, что сказала бабуля, когда поняла, что за дом у нее будет.
— О-о-о! — оживился Алексей. — Тетя Катя много чего говорила. Правда, она поздно поняла, что за дом у нее будет. А то бы еще больше разговоров было…
— Ну, ну! — Ксюшка нетерпеливо ерзала на сиденье и дергала его за рукав. — А что она говорила-то? Наверное, спрашивала, что почем?
— Не, не спрашивала, — сказал Алексей. — Она строителей схалтурить уговаривала.
— Не может быть! — не поверила Ксюшка. — Зачем?
— Она думала, что если попроще сделать, то подешевле обойдется. А дядя Сережа все время гнутые гвозди выпрямлял — для экономии. И плотникам подсовывал. А я ходил и отбирал…
Ксюшка жадно слушала и тихо посмеивалась, заглядывая ему в лицо теплыми медовыми глазами, и он забыл о ее американских планах, и о ее деньгах, которых, к сожалению, еще так много, что можно эти планы осуществить, и о том, как восторженно рассказывала она о зоопарке на другом конце земли, где хотела работать… Он забыл, как неистово весь месяц изматывал себя и других, пытаясь хоть на несколько дней приблизить ее приезд придуманной им самим приметой… Он забыл свою печаль, слушая ее тихий смех, и рассказывал так, будто ничего веселее этой изнуряющей круговерти последнего месяца у него в жизни просто не было.
И когда показались высокие кроны старых яблонь, укрывающие почти все Колосово плотным зеленым шатром, Алексей и Ксюшка уже вместе хохотали, планируя организацию новоселья, — по возможности шумного, многолюдного и многодневного мероприятия.
— Я в ресторане все закажу, — решила Ксюшка, вытирая выступившие от смеха слезы. — И официантов тоже! Как ты думаешь, бабушка меня убьет?
— Обязательно убьет, — уверил Алексей с удовольствием. — Может быть, даже два раза… Все, приехали.
Он остановился, не доезжая до дома своих стариков метров пятьдесят, и глянул на Ксюшку. Она сидела не шевелясь, притихшая и даже вроде испуганная, переводя взгляд с помпезного двухэтажного дома Лесковых на новый дом бабушки и дедушки, изумленная и растроганная… Алексей тоже невольно сравнил эти два дома, будто видел впервые. И тоже неожиданно для себя удивился: рядом с огромным, солидным, бросающимся в глаза домом его родителей новый Ксюшкин дом не терялся. Он был небольшой, одноэтажный и прятался в глубине старого сада… Но он был как из сказки. Как из мечты. Как из новогоднего детского сна.
А дом его родителей, со вздохом признал Алексей, был просто из… красного кирпича.
— Спасибо, — тихо сказала Ксюшка, на мгновение прижалась к нему плечом и, распахнув дверцу, полезла из машины, не отрывая глаз от маленькой фигурки, торопливо семенящей к ним от крыльца.
— Ба-а-абушка! — запела Ксюшка, раскинув руки и кидаясь ей навстречу. — Бабу-у-уля! Ну, чего ты плачешь? Ну, не плачь! Я же приехала! Я больше никогда от тебя не уеду!
Алексей застыл на месте, уронив ее дорожные сумки и даже не заметив этого. Она не уедет? Она никогда больше не уедет? Наверное, он ослышался…
Глава 16
Раньше Алексей просто не поверил бы, что в своем хозяйстве, да еще в середине августа, да еще в такое засушливое лето, когда чуть ли не половина времени идет на поливку, да еще без такого помощника, как Игореша (тот сломал ногу и теперь сидел дома, осуществляя общее руководство двумя новыми работниками, починяя от безысходности всякий хлам и придумывая витаминизированное меню для индюшат), — так вот, никогда бы раньше Алексей не поверил, что при таком раскладе он будет маяться, придумывая себе какое-нибудь занятие. Занятий-то, понятно, было более чем… Алексей вставал до рассвета и с пол-оборота начинал крутиться, и не останавливался до ночи, и втягивал в свой бешеный ритм и новых своих помощников, обалдевших от собственной готовности тратить столько энергии, и обычно неторопливую — чтобы не сказать сонную — Игорешину Верку, и самого Игорешу, скачущего по дому и по двору на одной ноге, а другую, загипсованную, держа на весу и все время стукаясь гипсом о самодельный костыль… Казалось, все заражались его лихорадочной жаждой деятельности. Даже собаки носились как ненормальные, с демонстративным рвением разыскивая в зарослях спрятавшуюся от них корову или загоняя овец вечером в ближний закут. Даже эти бестолковые овцы шарахались куда резвее, чем обычно. Даже лошадь по имени Кобыла забыла свою неизменно неторопливую рысь и привычку пощипывать на ходу всякие листочки-цветочки и перешла исключительно на галоп. Абсолютно все сошли с ума. Абсолютно все. Это, наверное, из-за жары.
Точно, жара. Правильно. С этим надо что-то делать. Например, еще раз полить кабачки. Сколько раз мы сегодня кабачки поливали? Ладно, пусть не кабачки. Можно еще раз полить молодые яблоньки в новом саду. Или, еще лучше, немножко повозиться в старом саду. Там-то уж работы — на всю оставшуюся жизнь хватит… Не считая того, что на кой ему такая жизнь?
— Хозяин! — громыхнул издалека Веркин набатный зов. — Куда ты опять поперся? Поди сюда, сказать чего-то хочу.
Алексей поставил на землю ящик с инструментами, воткнул в землю лопату, повернулся и стремительно зашагал — почти побежал — к дому.
— Что? — крикнул он нетерпеливо еще издалека.
Верка молчала, стоя на веранде с растопыренными в стороны руками и как-то странно глядя на него своими пронзительно-синими спокойными глазами.
— Что тебе? — совсем уже раздраженно повысил голос Алексей, подлетая к дому, и тут же принялся выдирать какую-то травку, едва пробившуюся сквозь асфальт у ступеней крыльца. — Что ты звала-то? Ну!
— Не мельтеши, — громыхнула Верка тоже раздраженно. — Если звала — значит, дело есть. Ты что, две минуты на месте постоять не можешь? У меня от тебя уже в глазах рябит!
Это было так не похоже на всегдашнюю ее безмятежную и слегка сонную приветливость, что Алексей стремительно выпрямился, машинально вытер ладони о штаны и почти испуганно уставился в ее румяное сердитое лицо. Верка — сердитая? Весь мир сошел с ума. Жара проклятая.
— Ты что такая, Вер? — изумленно спросил он. — Случилось чего?
— А то нет… — Она заговорила потише и даже, кажется, виновато. — Алеш, тебе к матери придется смотаться.
— Что такое? — совсем испугался он. — Что там у них? Ну, говори!
— Да у них ничего, — совсем уже тихо, почти обычным человеческим голосом ответила она. — Это у меня вон чего…
Верка протянула к нему левую руку — кожа на тыльной стороне кисти и выше к локтю была красная, блестящая, а кое-где даже вздувались мелкие белые волдыри.
— Ничего себе, — обалдел Алексей. — Чем это ты так? Ошпарила, что ли? Собирайся, сейчас поедем…
Он повернулся и побежал к гаражу, где вот уже почти неделю без работы дремала его верная «Нива».
— Хозяин! — опять набатом загудела Верка. — Что хоть ты опять скачешь, не дослушав? Я тебе про обед хотела сказать… Кой-чего готово, а больше не будет. С такой рукой я много не наготовлю. Ага. На четырех-то мужиков. Так что придется к теть Зине на поклон. Понял? Ну вот. А я туда не поеду. Что мне там делать? Рука и так заживет. А Игорешу с костылем я тут не оставлю. Так что бери большую корзину и езжай, пока светло.
— А-а… ну да!.. — наконец-то сообразил Алексй. — Ты же готовить не сможешь, ну да, конечно… Все правильно. Я сейчас съезжу, ты, Вер, не волнуйся, я чего-нибудь привезу. Руку не бинтуй, ожоги лучше заживают, если не бинтовать. Холодный заваркой надо, крепкой… У тебя есть холодная заварка?
Он уже готов был бежать искать холодную заварку, но в дверях неожиданно наткнулся на Игорешу, который тут же саданул своим гипсом ему по ноге. Больно, однако…
- Предыдущая
- 29/41
- Следующая
