Канун рождества - Хенли Вирджиния - Страница 4

• Предыдущая
• 4/19
• Следующая

Ева про себя застонала: за окном мела пурга.

— У вас в кейсе есть описание этого поместья или он у вас только для вида?

Ева порылась в бумагах. Достала описание и протянула ему.

— Не думаю, что вы способны разобраться в специальной литературе, — съязвила она.

Клинт не обратил внимания на ее колкость.

— Нам лучше поторопиться. Если еще навалит снега, нам отсюда сегодня не выбраться. Я могу сам посмотреть участок, если для вас это слишком сложно, — бросил он ей.

— Прекратите! Вам, незачем все время доказывать, какой вы сильный мужчина.

— Если бы я хотел доказать, каким сильным я могу быть, я бы уже давно повалил вас на диван.

Почему у нее во рту пересохло от его слов?

Он открыл машину, достал пуховик и надел его. Затем извлек большую стальную рулетку из ящика с инструментами. Когда они пробирались по сугробам, она подумала: «Надеюсь, он не собирается делать замеры в снегу. Пожалуйста, Господи, я не хочу держать другой конец рулетки. Отныне я буду заниматься домами только в пределах города».

Словно угадав ее мысли, он сказал:

— Вот почему я настаивал, чтобы со мной поехал Максвелл. Это не женская работа.

Ева заскрипела зубами:

— Не существует таких вещей, как мужская работа и женская работа.

— Чушь! Мир сошел с ума. Нас хотят уверить в том, что женщины могут быть пожарными.

— Вы говорите, как мой отец: женщина не должна летать на боевых реактивных самолетах.

— Ваш отец прав. Женщины способны летать на реактивных самолетах, но не в зоне боевых действий.

Ева уже спорила по этому поводу с отцом и братом, и чуть было не стала спорить с Клинтом, но раздумала. «Незачем, — решила она. — Я заключу эту сделку, во что бы то ни стало».

Добрались до сарая. Клинт сбил снег с крыльца, и они вошли внутрь. В нос сразу ударил запах прелого сена, смешанный с застарелым запахом навоза.

«Удивительно, сарай и сено всегда порождают фантазии о занятиях любовью», — подумала Ева. У нее самой никогда не было романтических свиданий в сарае, однако…

— Это место обладает поразительными возможностями, — услышала она голос рядом с собой. Ева быстро отвернулась, чтобы Клинт не увидел, что она покраснела. Опять. Что с ней происходит? Ева никогда в жизни не краснела в присутствии мужчины. Клинт опять отправился осматривать окрестности. После того как они пропахали, как ей показалось, несколько миль по глубокому снегу, он выбрал площадку возле забора, обвитого колючей проволокой, и начал копать руками. У него были большие, мозолистые, умелые руки. Ева с неохотой призналась себе, что они ей очень нравятся. Клинт нашел одно дюймовый колышек землемера. Он не попросил ее держать конец рулетки, как она боялась, а закрепил его за колышек и повел рулетку вдоль забора, считая шаги. Ева подняла воротник и сунула руки в карманы. Она замерзла. Клинт был без шапки, но казалось, не замечал холода.

— Здесь много зверей: еноты, ласки, лисы, олени, даже лоси.

Ева не заметила следов животных, пока он не указал на них. «Он все замечает, — решила она. — Держу пари, что женщины от него без ума». Откуда взялась эта мысль? Ей ведь все равно, какое впечатление он производит на женщин. Ее он раздражал, но сделке это помешать не должно. Казалось, что ему нравится пикироваться с ней.

Они подошли к заросшему кустами леску. Из-за деревьев внезапно поднялась стая фазанов. Одна птица упала на землю.

— Она попала в силки, — сказал Клинт, — у нее сломана нога. — Он скрутил птице шею, затем забросил подальше силок. — Проклятые силки — такое же варварство, как и капканы.

Ева в ужасе уставилась на него.

— Какая жестокость! Зачем вы это сделали?

— Это не я жесток, а природа. У птицы сломана нога. Ночью ее бы съела лиса.

— Мы могли бы взять ее с собой и полечить.

— У вас отмерзли мозги.

— А у вас они высохли. Хорошо еще, что у вас нет с собой ружья, а то бы вы их всех перестреляли. — Она гневно отвернулась от него и направилась к дому.

— Ева, вернитесь!

Это была команда.

Она продолжала идти.

— Не смейте уходить одна!

Теперь это было больше чем команда, это был приказ. Ну, вот еще… Подчиняться она не собирается.

Темнота сгущалась быстро. Какое-то время он еще лог видеть ее фигуру, однако вскоре потерял ее из виду.

— Черт бы побрал этих женщин! — проворчал Клинт, засовывая птицу за пазуху и отправляясь вслед за Евой.

Ева любила животных. Они с матерью лечили свою кошку, когда ее пытались отравить. Сидели около нее днями и ночами, ласкали ее, давали разную еду, пока наконец не находили что-то такое, чего ее желудок не отторгал. Единственное, что помогало, — это мед. Они мазали ее лапу. Кошка слизывала мед. А потом стала есть и другую пищу. Уход за больным животным требовал много времени и терпения. Терпения у нее было в избытке — и к животным намного больше, чем к людям.

Задумавшись, Ева почти не обращала внимания, куда идет. Она увидела поляну и пошла через нее к дому. Вдруг раздался треск, и Ева почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

Она вскрикнула. Ледяная вода накрыла ее с головой. О Господи, она провалилась под лед!

— Помогите! Келли! — закричала Ева. И захлебнулась ледяной водой.

Было глубоко: ноги Евы коснулись дна лишь один раз, прежде чем она сумела подняться на поверхность. Девушка ухватилась за лед у края полыньи. Она умела плавать, но набухшее пальто, сапоги, казалось, сделались в десять раз тяжелее. Страх сковал ее. Лед с краев обламывался. Выбраться было невозможно. Ева снова хваталась за лед, и он снова ломался. Полынья становилась все шире. Еве никогда в жизни не было так холодно: холод пронизывал ее насквозь, проникал сквозь кожу, впитывался в кровь, замораживал ее до костей.

Клинт услышал крик. Что-то случилось? Он побежал по тропинке, зная, что нельзя бежать там, где нет деревьев. Он увидел полынью посреди пруда. Ева барахталась в воде, отчаянно пытаясь выбраться.

— Я вижу вас! — закричал он. — Старайтесь не паниковать.

— Клинт! — взмолилась она. — Спасите меня. — В ее голосе были облегчение и надежда.

— Вы можете встать?

— Нет!

— Вы умеете плавать? — Его низкий голос глухо отдавался в морозном воздухе.

— Пальто тянет меня на дно.

— Снимите его! — скомандовал он.

Его мозг бешено работал. Еве угрожала двойная опасность: она могла утонуть или умереть от переохлаждения. Клинт знал, что если лед не выдержал Еву, то под ним он тем более провалится. Он вспомнил, что видел в гараже длинную деревянную лестницу. В багажнике у него была веревка. Он постарается спасти ее с помощью веревки и лестницы. Если это не удастся, ему придется лезть за ней самому.

Он сосредоточил все внимание на Еве.

— Снимите пальто! — во второй раз приказал он.

Пальцы Евы онемели. Она возилась с пуговицами.

— Не могу! — Вода опять накрыла ее с головой.

— Держите голову над водой. Оторвите пуговицы. — Ему было ясно, что если она не снимет пальто, то утонет, но он не решался ей это сказать.

Наконец, о чудо! Ей удалось сбросить намокшее пальто, и оно сразу же пошло ко дну. Ей сделалось еще холоднее без пальто, но она теперь могла свободнее двигать руками и ногами.

— Я принесу из машины веревку. Держитесь на поверхности, что бы ни произошло. Постарайтесь не барахтаться и не ломать больше лед.

Клинт бросился к дому. В гараже он сбросил пуховик и швырнул на пол мертвого фазана. Схватил деревянную лестницу и выскочил на улицу. Скорее к машине. Открыть багажник. Веревка… Привязать лестнице и бегом назад, к пруду. Еще по дороге он начал выкрикивать ободряющие слова. Его сердце заколотилось, когда он не услышал ответа. Уже совсем стемнело, и он напряженно всматривался в занесенный снегом пруд с зияющей черной дырой. Никого!

— Ева! Ева!

До него донеслись слабые стоны, и он понял, что она еще жива.

• Предыдущая
• 4/19
• Следующая