Порабощенная - Хенли Вирджиния - Страница 64

• Предыдущая
• 64/89
• Следующая

«Большой Цирк? Маркус не пойдет на гонки, ведь его отца убили! Это, верно, какая-то ошибка».

— Вы должны отнести меня на виллу Тита Магнуса на склоне горы Эсквилин.

— У нас приказ императора, — ответили ей. Возможно, Маркус обратился к самому императору с просьбой освободить ее? Наверное, так оно и есть! Снова в ней замерцала надежда. Но тут же разлетелась вдребезги, когда ее поместили в камеру под Большим Цирком и заперли. В воздухе тяжело пахло конским навозом.

Ее переполнял страх, она не могла понять, зачем ее сюда привезли. В горле так пересохло, что она не могла глотать. Хотя бы каплю прохладной воды! Диана терялась в догадках о своей судьбе, и воображение рисовало ей самые жуткие картины.

Пока Диана стояла, вцепившись в прутья решетки, она видела, как по подземным переходам тащат роскошные колесницы, украшенные серебром и золотом. Она крикнула людям у этих колесниц, но они не обратили на нее внимания. Они старались не встречаться с ней глазами, будто она прокаженная.

За колесницами провели четверки великолепных лошадей самых разных мастей — вороных, гнедых, чалых, серых, буланых и чисто белых. Лошади беспокоились и плохо подчинялись. Она смутно соображала, что это, верно, те лошади, которые будут участвовать в гонке колесниц. Им явно не терпелось дать выход своей энергии на большой арене.

Может быть, ее повезут на одной из этих колесниц к Нерону? Вряд ли это возможно, но ведь и все, что случилось с ней за последние сутки, тоже совершенно невероятно…

Маркус приехал в Большой Цирк рано. Сегодня выступали самые лучшие гонщики, и он восхищался их умением. Он по собственному опыту знал, как трудно управлять четверкой лошадей, особенно на поворотах. Победа в состязании зависела от многого. Не только от характера и подготовки лошадей, но и от веса колесницы, смазки осей, длины поводьев и состояния дорожки. Все это имело первостепенное значение.

Но самым главным фактором победы в состязании колесниц был человек. От него требовалось не только умение, мужество и решительность, но и бесшабашность, и железная воля к победе. Здесь победить мог только настоящий мужчина!

Наблюдая, как выводят из подземных конюшен лошадей и колесницы, Маркус испытывал нарастающее волнение. Несмотря на раннее утро, день обещал быть чудесным. Когда гонки закончатся, он немедленно уедет и устроит Диане сюрприз. Сегодня определенно один из самых счастливых дней в его жизни!

Задержавшись у колесниц, Маркус появился в императорской ложе позже других. Все повернулись в его сторону, когда он вошел и приветствовал Нерона. Маркус улыбнулся, извиняясь за опоздание. Его черты были такими сильными и гордыми, что Нерон удивился, как это он мог посчитать красавцем Петриуса.

Диана вскрикнула, увидев охранника, открывшего ее камеру, — голый гигант в набедренной повязке и с горящим факелом в руке. Мускулы его тела блестели от масла, и она отшатнулась, разглядев его лицо. Уродливое, суровое лицо без всякого выражения. Глаза казались мертвыми — настолько они были бесстрастны. Он походил на палача!

И внезапно она поняла, что кошмар еще только начинается. Чтобы он до нее не дотрагивался, она сама вышла из камеры и кивнула ему. Следуя за ним на арену, Диана принялась молиться. Глубоко в душе она понимала, что это бесполезно, поэтому обращалась к святому Иуде[39]:

«О великий святой Иуда, апостол и мученик, прославившийся своею добродетелью и чудесами,

верный ученик Иисуса Христа, праведный защитник всех тех, кто прибегает к твоему покровительству в тяжелый момент. К тебе обращаюсь из глубины сердца своего, и смиренно прошу тебя, кому Господь дал великую силу, прийти мне на помощь…» Размер толпы поразил ее. Шум стоял такой, что у нее заболели уши, но потом она перестала его замечать, слыша лишь стук собственного сердца. Она не могла глотать, и боль в горле перешла на сердце.

Диана шла как в трансе. Ей некуда было деваться, только идти вперед. Закричи она, все равно никто не услышит. Если она побежит, ее грубо схватят и приволокут назад. Если начнет умолять и унижаться, ей это не поможет. У нее осталось лишь чувство собственного достоинства. Она подошла к столбу, собрав все свое мужество.

Диана гордо подмяла подбородок, когда страж привязывал ей руки и лодыжки к семифутовому просмоленному столбу. Но когда он поджег верхний конец столба, она задрожала. Она стояла лицом к императорской ложе, но солнце слепило ей глаза, и она закрыла их.

Смутное беспокойство в груди Маркуса разрасталось, когда он заметил, что все поглядывают на него с жалостью. Наконец заговорил Нерон:

— Нам жаль сообщать тебе трагические новости в такой прекрасный день, доблестный воин. Но твой отец мертв, его отравила предавшая тебя женщина.

— Нет! — Возражение было твердым и решительным. Он с гневом повернулся к Петриусу.

Брат выступил вперед и показал рукой на арену:

— Вот мой тебе подарок, Маркус.

Тот круто повернулся и увидел ее. Он сразу догадался, что это Диана, по прелестным светло-золотистым волосам. Она была в его любимой столе.

— Нет! — Крик разорвал воздух. Смесь ярости, боли и страха ледяными пальцами сжала его сердце так, что он не мог дышать.

Маркус рванулся к бортику ложи и спрыгнул на арену с высоты в двадцать пять футов. Он спружинил ногами, ударившись о твердое покрытие дорожки, и, не успев выпрямиться, побежал.

В тот же момент на дальнем конце арены открылись ворота, и оттуда вырвалась пара львов, которых не кормили целую неделю.

Толпа вскочила на ноги, раздались оглушительные крики. Вот это спорт! Вот это гонка! Кто добежит до женщины первым — воин, львы или огонь?

Маркус обладал железной волей. Он был из тех, кто не признает поражения, даже если оно очевидно. Он выхватил короткий меч и приказал своим мощным ногам нести его быстрее.

Маркус и львы добежали до цели одновременно. Один прыгнул на него, а другой — на Диану. Вспарывая брюхо льву, Маркус услышал ее дикий крик.

Он отбросил тяжелое тело зверя в сторону и вонзил свой меч в тело второго льва. Смертельно раненный, тот оторвался от своей жертвы, но успел огромными когтями разорвать ей грудь, плечо и шею.

— Маркус!..

Он с ужасом увидел, что ее волосы уже охватило пламя от горящего просмоленного столба над ее головой. Он впился взглядом в ее страдающие глаза.

— Я буду любить тебя вечно и за гробом!.. — поклялся он, поднял обе руки и вонзил свой меч ей в сердце.

Диана почувствовала резкий толчок, подобный удару молнии. Только что ей было невыносимо жарко, вдруг она вся заледенела. Она чувствовала, как проносятся мимо волны холодного воздуха. Барабанные перепонки готовы были лопнуть. Ей казалось, что она падает, и внезапно она очнулась с криком ужаса, вся дрожа.

Первое, что она увидела, — персикового цвета покрывало на кровати, где она лежала. Диане показалось, что она вернулась в опочивальню в Аква Сулис. Потом она почувствовала сильные руки Маркуса и поверила, что находится в безопасности. Она облегченно вздохнула.

— Марк… Марк… Маркус, — сквозь рыдания забормотала она. — Мне приснился ужасный сон, будто меня казнят на арене Большого Цирка! Слава Богу, что я проснулась!

— Тихо, тихо… — Проговорил низкий голос, успокаивая ее.

— О Господи, все было так реально! Обними меня… В твоих руках мне ничего не страшно.

Когда его руки обняли ее, она потерлась щекой об его мускулистую грудь. Она казалась каменной, и Диана с отчаянием ребенка прижалась к ней. Даже знакомый запах его тела успокаивал ее. Он гладил её по голове, пока она не перестала дрожать. Диана снова всхлипнула и прошептала:

— Милый, я не могу поехать с тобой в Рим! Пожалуйста, не проси меня, Маркус. Постарайся понять.

— Леди Давенпорт, вы знаете, где вы? Вы меня узнаете?

Глаза Дианы расширились, обежали комнату, и постепенно она начала понимать, что это та самая елизаветинская спальня, где она ночевала, когда навещала Хардвик-холл. Она закрыла глаза, чтобы прийти в себя. Открыв их вновь и обнаружив, что она все еще в персикового цвета комнате, она прошептала:

• Предыдущая
• 64/89
• Следующая