Сокол и цветок - Хенли Вирджиния - Страница 22

• Предыдущая
• 22/105
• Следующая

– Милорд, я обещаю быть с вами вежливой и почтительной, если вы проводите меня к обеду.– Она поспешно опустила ресницы, чтобы скрыть вызов во взгляде.– Знаю, вы, как истинный рыцарь, верны клятве. Я перед вами беззащитна и умоляю быть великодушным и подождать до свадьбы.

Приподняв ресницы, она взглянула на Фолкона, желая удостовериться в действии своих слов.

– Ты настоящая маленькая колдунья, – с сожалением усмехнулся он, – которая знает, как обвести мужчину вокруг пальца.

Джезмин, мило улыбнувшись, протянула ему дублет.

– Вы можете проводить меня к столу, милорд. Они ужинали по-семейному, в маленькой комнате, в убранстве которой отражался прекрасный вкус Эвизы. Мебель была элегантной, не такой массивной, стол украшен цветами, вино пили из кубков венецианского стекла. Блюд было не много, но все вкусно приготовлены, и Джезмин впервые поняла, что это такое – ийтересная беседа между мужчинами и женщинами. Ее невежество в истории, политике и знании света было таким очевидным, что девушка только слушала и впитывала все, что видела и узнавала. Хьюберт, взглянув на Эвизу, заметил:

– Значит, существует определенная возможность, что ты станешь королевой Англии.

Эвиза презрительно поджала губы.

– Женившись на мне, Джон получил все земли Глочестеров, поместья, армию и деньги, не говоря уже о владениях в Уэльсе. Все это вместе взятое позволило ему стать одним из самых богатых пэров королевства. Я же, со своей стороны, не получила ничего: ни доброты, ни нежности, ни верности, ни хотя бы ребенка. Возможно, хоть теперь меня ожидает награда!

Она взглянула в сторону Эстеллы, словно ожидая подтверждения. Но та, на секунду сосредоточившись, произнесла:

– Самыми главными чертами в характере принца Джона были тщеславие, вспыльчивость, сластолюбие и жадность. Самыми главными чертами короля Джона будут тщеславие, вспыльчивость, сластолюбие и жадность. Как раньше, так и теперь. Он не принесет тебе ничего, кроме несчастья и горестей.

Эвиза постаралась улыбнуться, чтобы смягчить впечатление от слов старухи.

– Мы с самого начала не подходили друг другу. По-моему, он так и не смог простить мне, что я выше его ростом.

– Он единственный коротышка из всего выводка, – кивнул Фолкон.– Другие сыновья короля Генриха уродились такими же высокими и широкоплечими, как он сам, но несмотря на все недостатки, Джон всегда был любимцем отца.

– Генрих, вот кто был настоящим человеком, – вмешался Хьюберт.– Лучший король из тех, кто правил да и будет править Англией! После раздоров и междоусобиц времен короля Стефана Генрих сумел создать свод законов, единовластное правление и добиться единства нации на целых тридцать пять лет! Можете представить, что до Генриха человек, подозреваемый в преступлении, подвергался либо пытке, либо церемонии очищения, и часто приговор зависел от исхода поединка или выигранного пари. Конечно, вы этого не помните, но не так уж много лет тому назад закон и справедливость зависели от всяких дурацких фокусов.

Женщины обменялись веселыми взглядами: в пылу восхвалений Хьюберт так увлекся, что даже не заметил, как едва не оскорбил Эстеллу и Джезмин.

– Теперь по английским законам каждого обвиняемого судит суд присяжных из двенадцати человек, известных в обществе высокими моральными принципами, – удовлетворенно заключил Хью.

И тут впервые вмешалась Джезмин:

– Как, должно быть, нелегко обществу найти целых двенадцать мужчин с высокими моральными принципами!

В комнате звонкими колокольчиками рассыпался смех Эвизы, такой заразительный, что все тоже засмеялись, даже мужчины, хотя колкость была направлена в их адрес.

– Мой свекор был настоящим мужчиной, – с неподдельной грустью заметила Эвиза, – но, к несчастью, зачал детей, подобных волчьей своре... или лисьему выводку, за исключением твоего дорогого отца, конечно, – поправилась она, обращаясь к Джезмин.

Фолкон поднял кубок, словно салютуя Эвизе.

– Поверь, мы были бы искренне рады видеть тебя своей королевой, но если так случится, Англию ждут годы бедствий. В жизни все взаимосвязано: единственный акт насилия может свести на нет годы стараний, ненависть и страх уничтожат добрые деяния, войны и злоба губят страну.

Джезмин, вновь увидев возможность съехидничать, пропела:

– Это говорит человек, живущий насилием и кровопролитием!

– Конечно, в бою мало кто может со мной сравниться, – с ослепительной улыбкой ответил Фолкон, насмешливо приподняв черную бровь.– Но я всегда готов уступить победу всякому, кто может ее завоевать.

Эвиза, с первого взгляда увидевшая, каким могучим обаянием наделила де Берга природа, заметила, что молодые люди явно бросают вызов друг другу.

– Итак, вы собираетесь пожениться? – спросила она.

– Мы только помолвлены, – объяснила Джезмин.

– И должны пожениться, – с нажимом проговорил Фолкон.

Эвиза понимающе посмотрела на Эстеллу; та ответила таким же взглядом.

– Женщины часто выходят за мужчин в надежде изменить их, – заметила будущая королева, – но у них никогда это не получается.

– А мужчины, – добавила Эстелла, – женятся на женщинах, надеясь на то, что они никогда не изменятся, но они неизбежно меняются.

– Чистая правда, – расхохоталась Эвиза, поднимаясь из-за стола. За ней последовала вся компания. Слуги начали проворно убирать со стола. – Спасибо за приятную беседу и забавную игру в «если бы», но решать, кому быть преемником Ричарда, предстоит Уильяму Маршаллу, Хьюберту Уолтеру, архиепископу Кентерберийскому, и твоему отцу, Джезмин.

Эвиза оказалась права – в Нормандии от решения Уильяма Сейлсбери и в самом деле зависело, кто будет новым королем. Подстрекаемые графом Честером лорды и бароны заявляли, что не потерпят Артура на троне, – он никогда не ступал на землю Англии и, кроме того, всецело находился под влиянием матери, ненавидевшей англичан.

Король Франции, словно хищный стервятник, уже нацелился на захват Нормандии, Бретони и Анжу. Если королем выберут тринадцатилетнего Артура, Франция нападет и начнется война. Поэтому Уильям Маршалл и Уильям Сейлсбери склонялись в пользу Джона, а владетели земель во французских владениях как один стояли за Артура. Хьюберт Уолтер, престарелый архиепископ Кентерберийский, тоже был на стороне Артура, из-за личной неприязни к Джону и его порокам, но в конце концов позволил себя уговорить. Покачав седой головой, он сказал:

– Попомните мои слова, вы еще горько пожалеете о своем решении.

Чтобы уладить дело миром, они официально провозгласили, что Ричард назвал преемником своего брата Джона. Коронация была назначена на 26 мая 1199 года. На торжество съехались самые знатные люди королевства. Английские лорды и бароны сражались и интриговали, чтобы получить завидные должности архиепископа Кентерберийского, главного судьи, коннетабля, маршала, канцлера, сенешаля и камергера.

Джона, коронованного под именем Иоанна, окружали фавориты: Уильям де Варенн, Уильям, граф Девон, Ранулф, граф Честер, Джеффри де Мандевилл, Роберт Фитцуолтер, Сэйр де Квинси, Роберт де Рос, Уильям Мобре, Мейлер фитц Генри, Джон де Курси и братья Лейси, Уолтер и Хью.

Вести о коронации Иоанна вскоре достигли Сайренчестера. Фолкону де Бергу пришлось решиться оставить невесту на попечение новой королевы Англии. Как-то открыв дверь смежной комнаты, отведенной для него коварной Эвизой, Фолкон вытянул руку.

– Вот, возьми!

– Что это? – подозрительно осведомилась Джезмин, рассердившись на то, что он опять ворвался к ней не постучав.

– Твой противный еж, Прик, – с гримасой объяснил Фолкон.

– Болван! Сколько раз повторять, его зовут Квилл. Ты нарочно так говоришь, чтобы позлить меня!

Фолкон ухмыльнулся, поскольку это была чистая правда.

– Неужели мне не дождаться хоть одного ласкового слова на прощание? – поддразнил он.– Хотя бы «спасибо, милорд Фолкон, эа то, что позволили стать фрейлиной королевы»?

• Предыдущая
• 22/105
• Следующая