Выбери любимый жанр

Ястреб и голубка - Хенли Вирджиния - Страница 27


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

27

Когда комендант Тауэра, а позднее и Уолсингэм допрашивали стражников, только один из бедняг признался, что видел что-то. Он упорно стоял на своем, утверждая, что заметил какую-то «черную тень», и не прошло недели, как весь Лондон уже полнился слухами: «Черный призрак» был у всех на устах.

Едва открыв глаза поутру, Сабби сразу же заметила драгоценность, лежащую у нее на подушке, — бриллиантовую брошь в виде дикой кошки, глазами которой служили два крупных изумруда. У Сабби ни на миг не возникло сомнение насчет того, кто именно преподнес ей такой бесценный подарок, но вот когда и каким образом он умудрился это сделать… При мысли об этом у Сабби по спине пробежал холодок. Мошенник был здесь, под покровом ночи, он видел ее спящей… но ведь он же сейчас за сто миль отсюда, разве не так?

Она улыбнулась не без злорадства. Эта брошь только положила начало огромной россыпи драгоценностей, которые она намерена получить. За те дни, что она провела при дворе, она уже твердо усвоила: богатство означает власть. «Золотое правило» теперь следует понимать так: «Золото правит»[9].

Глава 8

Незаметно подкрался сентябрь, и королева вместе со всем двором возвратилась в Лондон, чтобы открыть блистательный зимний сезон увеселений и грандиозных празднеств. Лондон как будто обрел новую жизнь, в самом воздухе ощущалось некое возбуждение. Ожидались и готовились представления, маскарады, приемы и торжества. Каждый из лондонских театров представлял на суд зрителей новую пьесу — афишки раздавались желающим на каждому углу.

Кейт дала племяннице последний урок по дворцовой иерархии. Фрейлинами наивысшего ранга считались первые леди опочивальни ее величества; за ними следовали дамы-смотрительницы личных покоев ее величества, или камер-фрейлины; еще ступенькой ниже стояли фрейлины королевской приемной: они не имели никаких постоянных обязанностей, но должны были просто находиться при государыне, когда та принимала иностранных послов или делегации от парламента. Во время официальных выходов свиту королевы составляли шесть незамужних фрейлин благородного происхождения.

В обязанности придворных дам входило сопровождать ее величество во время утренних прогулок или при выходах в церковь, танцевать по ночам в залах Совета, ездить с королевой на охоту, не преступая границ повиновения и целомудрия; когда же им случалось провиниться, им полагалось кротко стоять перед государыней, пока она не сорвет на них всю накопившуюся в ней злобу.

Кейт относилась к числу наиболее высокопоставленных камер-фрейлин, которых этикет обязывал присутствовать при ее одевании — самой важной из утренних церемоний. Так много было платьев, из которых следовало выбрать наиболее подходящее, так много драгоценностей, которые государыне предстояло по очереди примерить, а затем отвергнуть.

К платью требовалось подобрать подходящую шапочку. Если, например, у платья, на котором королева остановила свой выбор, лиф был расшит золотом, то и шапочка должна быть расшита только золотом. Один лишь выбор плоеного воротника-рафа мог занять полчаса: порой предпочтение отдавалось полуфраку, порой — полному крахмальному рафу, который занимал всю ширину плеча и жестким белым колесом должен был лежать поверх огромных, подбитых конским волосом рукавов покроя «баранья нога».

Дамы, состоящие при особе королевы, были обязаны при этом осыпать ее комплиментами. Что же касается Сабби, то на нее предполагалось возложить весьма важную миссию: восстанавливать порядок из хаоса, унося прочь все то, что королева соизволит отвергнуть.

Сабби с нетерпением ожидала момента, когда впервые увидит королеву, о которой ей довелось услышать столько противоречивых суждений: надо же было составить собственное мнение о властительнице Британии. Кейт посоветовала ей сходить в церковь в первое же утро после возвращения Елизаветы — тогда Сабби сможет рассмотреть королеву, не привлекая ничьего внимания к себе самой.

Сидя в дальнем уголке королевской часовни, Сабби не переставала удивляться: с момента прибытия Елизаветы сюрприз следовал за сюрпризом. Появление ее величества в церкви сопровождалось шумом, хотя святость места требовала тишины и благоговения. Шагала королева так быстро, словно по пятам за ней гнался какой-то злой дух, и всем дамам приходилось поторапливаться, чтобы не отстать от повелительницы. Это вызывающее представление, разыгранное королевой перед подданными, живо напомнило Сабби о трюке с красным платьем, который выкинула она сама. На королеве было ярко-оранжевое одеяние с многочисленными рядами тесьмы, расшитой золотыми блестками. Пальцы монарших рук, удивительно длинных и белых, были унизаны кольцами — по два или три на каждом. Желая, по-видимому, продемонстрировать перед всеми красоту этих рук, составлявшую особый предмет ее тщеславия, она усердно жестикулировала… значительно более размашисто, чем полагалось бы по этикету. Ее парик был изготовлен из ярких волос самого невероятного цвета, какой только Сабби когда-либо видела.

Черные глаза королевы блестели, и казалось, от них ничто не может укрыться. А вот грудь у нее была плоской, как доска.

Все шло гладко, пока капеллан не начал проповедь. На свое несчастье, в качестве темы проповеди он выбрал поучение о долге женщины, который состоит в том, чтобы вступить в брак и произвести на свет наследников.

Мгновенно придя в ярость, королева вскочила с места.

— Хватит! Хватит! — закричала она. — Сколько можно болтать об одном и том же!

И плюнула на пол.

Сабби оцепенела от изумления.

Если бы она не видела все это собственными глазами, она бы просто не поверила, что такое возможно. Елизавета обладала безграничной властью. И сейчас всем было показано предельно ясно: она может сказать или сделать все, что пожелает, и горе тому, кто окажется у нее на пути.

Гринвичский дворец наполнился придворными. Трапезы внезапно стали обильными и многолюдными, так что Сабби даже не всегда удавалось отыскать местечко на скамье, чтобы присесть к столу. Вокруг все толковали только об одном — о маскараде в честь дня рождения королевы, назначенном на двадцать седьмое сентября. Поговаривали, что двор переберется из Гринвича в Виндзор, где дворец более просторен и где королева сможет удовлетворить свою страсть к охоте.

Бесс отличалась крепким здоровьем и выносливостью, и ожидалось, что уже на второй день по прибытии двора в Гринвич будут устроены танцы до полуночи. Сабби успела сшить новое платье из бледно-лимонного шелка, расшитого серебром. Вырез в этом платье она сделала в форме римской пятерки, мыском, и эта линия волей-неволей привлекала взгляды к ошеломляюще-совершенной груди, видневшейся из-под лифа. К самому уголку соблазнительного мыска Сабби приколола бриллиантовую кошку с изумрудными глазами. Воротник она предпочла сделать в форме небольшого полурафа, поскольку это позволяло ей уложить волосы по плечам и спине в кажущемся беспорядке. Мода требовала, чтобы волосы были зачесаны вверх; это значило, что Сабби будет разительно отличаться от всех остальных.

Согласно самому последнему крику моды, дамам рекомендовалось использовать в своем наряде маленький стилет или кинжал, поэтому она втачала в кушак платья специальные ножны и воткнула туда клинок, полученный от Хокхерста. Конечно, этот нож не походил на дамскую игрушку — то был настоящий, смертельно опасный кинжал. Однако она не могла устоять против искушения украсить свой наряд обеими дикими кошками, которыми одарил ее Хок.

С лордом Оксфордом вовсю кокетничала Анна Васавур, но, едва заметив Сабби, он сразу пригласил ее на танец.

Энтони Бэкон также танцевал с ней, а позднее познакомил ее со своим братом Фрэнсисом, о котором говорили, что тот обладает самым блестящим умом при дворе. К несчастью, он заикался и редко снисходил до светской болтовни с дамами, ибо они постоянно пытались помочь ему, подсказывая слова, которых он вовсе не собирался произносить, или заканчивая за него начатую им фразу. Сабби и в голову не пришло бы делать что-либо подобное, и Фрэнсис Бэкон немедленно проникся к ней расположением.

вернуться

9

«Золотым правилом» иногда называют библейское поучение: люди должны относиться к другим так, как им хотелось бы, чтобы к ним относились другие.

27
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело