Желанная - Хенли Вирджиния - Страница 33

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая

Джоан так и не смогла увидеться с принцем в Трапезном зале, так как пришлось уйти пораньше, чтобы не проводить вечер в компании Уильяма де Монтекьюта.

Оставшись наконец одна, девушка сломала восковую печать и с сильно бьющимся сердцем пробежала глазами письмо:

«Моя любовь! Я тоскую по тебе так, будто прошла тысяча лет с тех пор, как в последний раз сжимал тебя в своих объятиях. Я всю жизнь с благоговением и нежностью буду вспоминать часы, проведенные на берегу пруда! Скоро я постараюсь найти дом в Лондоне, поближе к реке, рядом с резиденцией твоего брата. Наши отношения не должны бросить тень на твое доброе имя. Нужно быть осторожными, хотя мое тело, душа и сердце требуют громко объявить всему свету о моей любви к тебе. Навеки твой, Эдуард».

Джоан поцеловала подпись и прижала письмо к сердцу. Никогда еще она не была так счастлива. Любовь дала ей крылья. Окружающий мир бледнел и съеживался до ничтожных размеров перед этим всепоглощающим чувством. Девушка поклялась себе хранить их любовь в тайне, поскольку именно этого хотел Эдуард. Она даже гордилась тем, что ее удалось утаить от лучшей подруги. Брайенна была так умна и проницательна, что Джоан удивилась, почему она еще не догадалась обо всем.

Джоан, по своей натуре неистощимая на проделки, во всем полагалась на подругу с сильным характером, всегда готовую выручить ее из беды. Брайенна также давала ей советы в тех случаях, когда Джоан не была уверена в себе. Но сейчас она нисколько не сомневалась, что они с принцем полюбили друг друга горячо и навсегда.

Джоан перебрала все свои любимые безделушки, пока не нашла то, что искала — серебряную филигранную шкатулку с хитроумным замком. Положив туда письма Эдуарда, она засыпала их лепестками роз и спрятала шкатулку под одеяло рядом с подушкой. Пусть она пока не может делить с Эдуардом постель, зато рядом с ней его «душа».

В Джоан росло нетерпеливое желание поскорее дождаться турнира. Она много раз видела своего возлюбленного на арене, ведь Эдуард побеждал на турнирах уже с тринадцати лет, но на этот раз он впервые выйдет на поле с залогом любви Джоан и станет ее, только ее рыцарем!

Поскольку турнир был очень скромным, король решил отказаться от двух строгих древних рыцарских правил. Первое запрещало рыцарям вызывать на бой противника более высокого происхождения. Король и принц Эдуард были так уверены в своем воинском искусстве, что согласились принять вызов любого соперника. Второе правило гласило; что рыцари должны выезжать на ристалище по рангу, начиная с короля. И не только гордость побудила Плантагенетов приберечь лучшее напоследок, но присущее им стремление к благородному и справедливому соперничеству.

Церемониймейстером турнира был избран граф Генри Ланкастер. Такое назначение считалось и честью и серьезной ответственностью, его удостаивались только те, кто воплощал самые высокие идеалы рыцарства.

Ристалище украшали золотые с лазурью шелковые штандарты, отмечавшие границы поля, золотые леопарды и королевские лилии ярко выделялись на небесном фоне.

Кристиан Хоксблад был поражен стоимостью призов, предназначенных для победителей. Он принимал участие во многих турнирах, однако тамошние награды не выдерживали сравнения с предлагаемыми Эдуардом Плантагенетом, королем Англии. Тот, кто побеждал противника, получал кинжал с гербом, изображавшим леопарда. Рыцарь, вышедший победителем в трех схватках, награждался двуручным мечом с рукояткой, украшенной полудрагоценными турмалинами, аметистами или сердоликами.

Принц Уэльский выставил в качестве главного приза золотую чашу в виде шара, который сжимал в лапах дракон с герба Дома Уэльса. Вещь была очень дорогой и красивой, естественно, каждый участник желал получить ее, пусть и в самых безумных мечтах.

Король, как всегда, заготовил множество набитых кронами кошельков, чтобы швырять участникам, привлекшим внимание толпы. Кроме того, королевская семья учредила обычные призы — лошадей, доспехи и оружие, а соревнующиеся заключали пари на соколов или охотничьих собак, на оружие, седла и сбрую.

Кристиан Хоксблад удивился, узнав, что не многие бросили ему вызов. Странно, ведь каждый мужчина с горячей кровью в жилах должен был бы хотеть испытать себя в бою против неопытного чужака в надежде оказаться победителем.

Но Кристиан даже не подозревал, какой ужас внушал его мрачный облик светловолосым английским юношам.

Годфри де Аркур, французский рыцарь, перешедший на службу к английскому монарху из-за того, что король Франции конфисковал его имение, послал вызов Хоксбладу. Он слышал о репутации араба и решил попытать счастья.

Кристиан не послал вызов брату, не желая унижать его перед таким многолюдным собранием. Однако, когда приблизился день турнира, Роберт сам вызвал на поединок своего незаконнорожденного брата. Кристиан терпеливо выжидал, надеясь, что кто-нибудь пришлет третий вызов, поскольку очень хотел получить двуручный меч с рукояткой, украшенной драгоценными камнями. Но не дождался и накануне турнира сам подошел к принцу Эдуарду с намерением вызвать его на бой. Кристиан давно заглядывался на его берберского коня, и вот представилась возможность добыть вороного в честном бою.

Кристиан отправился в шатер Эдуарда. Тот сразу понял, с чем пришел друг, и застонал:

— Ради Господа Бога, Кристиан, пожалей меня! Только не ты!

Хоксбладу стало ясно, что друг не шутит. Он с беспокойством оглядел Эдуарда, пытаясь угадать причину отказа. Уж не ранен ли принц?

— Что-нибудь случилось?

Эдуард, явно чем-то обеспокоенный, провел рукой по волосам.

— Скажи ему! — умоляюще попросил он оруженосца Джона Чандоса.

— Принц получил две дюжины вызовов. Предел для самого сильного рыцаря — полдюжины. Не знаем, что и делать. Если отказаться, принца сочтут трусом.

— А меня почему-то избегают. Поскольку у меня мало вызовов, а у вас так много, есть предложение. Умоляю, выслушайте меня, ваше высочество, и не отказывайтесь сразу, — начал Кристиан.

Джон Чандос отложил черный панцирь, который перед этим чистил, и обернулся к Хоксбладу, продолжавшему свою речь:

— Мы с вами одного роста, и у обоих доспехи из вороненой стали. Я возьму на себя половину ваших противников. Никто не увидит разницы.

— Не могу, — запротестовал Эдуард. Благородство не позволяло ему пойти на обман.

— Можете, если захотите, — вмешался Чандос. Все трое рассмеялись, вывод показался неожиданным

Но оруженосец сразу же нахмурился.

— Даже двенадцать человек и то непосильная нагрузка!

— Да, если выезжать на очередной поединок без передышки. Но если будем вступать в бой по очереди и отдыхать перед каждой схваткой, то, несомненно, сумеем справиться со всеми, — настаивал Кристиан.

— Джон, конечно, я смогу справиться с дюжиной, — заверил Эдуард, но тут же со смехом покачал головой.

— Нет, я не могу пойти на обман. Такое мне не по нутру. Но все-таки спасибо за великодушное предложение.

Их шатры стояли рядом, так что юный Рэндел, не найдя Хоксблада в его шатре, вместе с еще одним пажом наведался в соседний, к принцу Эдуарду.

Низко поклонившись, Рэндел объявил:

— Сир, король послал пажа с письмом для вас. — И, обратившись к Хоксбладу, добавил, — а лорд Уоррик направил меня с запиской к вам, милорд.

Мужчины забрали адресованные им послания, отпустили мальчиков и оба в один голос объявили:

— Вызов от отца!

Внезапно все переменилось: друзья пристально, оценивающе поглядели друг на друга.

— Я не задумался бы выбить его из седла, хотя он и король, но не могу же я унизить отца!

— Мне тоже мало радости заставить Уоррика есть грязь! — признался Кристиан.

— Можно поменяться отцами, — с некоторой надеждой предложил Эдуард. — В прошлом году мы сражались по трое. Но тогда турнир был не таким скромным. Мы все, Лайонел, отец и я, оказались в одной команде. Оделись казаками из Московии[38], в больших меховых шапках.

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая