Язва - Хеннеберг Натали - Страница 49
- Предыдущая
- 49/94
- Следующая
— Вы выросли, но не изменились, — сказал он вслух. — По-прежнему такой же упрямый?
— Пожалуй, да. Характер не меняется, знаете ли, мы остаемся такими же, как были здесь, в Колледже, на Сигме.
«Я разговариваю с ним, — подумал Валеран, — но почему? Не знаю. Потому что чувствую себя виноватым, что бросил его на этой планете? Но он прекрасно справился с этим. К тому же, я ничего ему не должен. Какой же это древний земной комедийный автор, давно забытый, утверждал, что мы всегда что-то должны тем, кого спасаем?.. Должно быть, у меня сильный жар».
И вслух:
— Да, я знаю, Астронавигационный колледж — это монастырь. Замкнутое пространство, устаревшие традиции, постоянные физические упражнения. Гипнокурс на уровне коры, как раз, чтобы научиться отличать Космическую эру от Третичного периода. И еще, конечно, астронавигация, математика, астрофизика… После всего этого получаются прекрасные космонавты.
— Это не так уж плохо, не правда ли?
«Бог или Космос — неважно, что — в моих висках как будто жидкий огонь, а там, под мышкой… — Эта безумная мысль пришла ему в голову впервые со времени возвращения с Земли… — А если это и есть то самое Зло?..»
— Что с вами, командир? Вам плохо?
— Нет, нет…
Айрт погрузил пронзительный взгляд своих серых глаз в глаза собеседника — с резким отблеском небесного цвета.
«Молодой зверь, гибкий и блестящий, — подумал Ральф. — И этот вдумчивый взгляд! Ну, конечно, она его загипнотизировала».
Неожиданно он спросил:
— Так кроме вашей призрачной танцовщицы, вы здесь никого не знаете?
— Только товарищей по колледжу. Но сейчас мне хотелось бы спрятаться куда-нибудь.
— Однако, вы остаетесь. Это хорошо! Но почему?
— Я должен встретиться с адмиралом Кэрролом.
— Побились об заклад?
— Нет. У меня к нему поручение.
Вопросы и ответы скрещивались, словно шпаги.
«Не так уж плохо для наивного выпускника», — решил Валеран.
Озабоченный своими делами, о которых Валеран не имел представления, наивный выпускник оттолкнул Прекрасную вазу со свежими фруктами, которую ему протягивал красивый стилизованный андроид, и спросил почти с отчаянием:
— Как вы думаете, он придет? Я смогу поговорить с ним?
— Придет ли он? Конечно. Не может быть праздника Производства без командира эскадр, вы это знаете так же хорошо, как и я. К тому же, он должен представить народу Сигмы, достаточно ослепленному всем этим, настоящую принцессу с Земли…
— Да, Астрид Еврафриканскую или что-то в этом духе…
— …Но вот поговорить с ним… Ведь к Ингмару, выполняющему свои высокие полномочия, подступиться еще труднее, чем к императорам древней России…
— Но я должен поговорить с ним!
— И вы поговорите с ним, — подтвердил Валеран с самой естественной непринужденностью. Температура у него все поднималась, мир вокруг был красным и желтым. Было бы весьма забавно приблизиться сейчас к великому Ингмару среди всех этих языков пламени: «Ваше могущество, сиятельство, честь, идущие на смерть приветствуют вас! Вот юноша, который будет убит в первом же бою, и вот я, задетый черным крылом во время выполнения сотого задания… Сотого или девяносто девятого? Неважно. Все равно все мы умрем. Чтобы жила Земля или Сигма? Что же, во всяком случае, Земля уже мертва, но пусть живет этот отросток, отделенный от своего тела, привившийся здесь, изменивший свою структуру, как трансплан…»
Таким образом думал уже зараженный, невидимый Валеран. К счастью, никто его не слышал: музыка и алкоголь притупляли телепатические способности присутствующих. А другой Валеран, который стоял у пирамид фруктов в своей космической форме с арктурианскими звездами, добавил рассеянно:
— Боюсь, я немного забросил вас на этом шарике. Но я ничего не мог сделать, дорогой Айрт, служба есть служба. Но сегодня я постараюсь расплатиться сразу за все: я представлю вас адмиралу-префекту.
— О, спасибо…
— Но — внимание. Вы слышите удары марсианских литавр?
— Это он?
— Нет еще. У Ингмара Кэррола отменный талант режиссера: он является как Бог, если верить Моисею. Сначала гром, цимбалы и литавры, но это еще не он. Затем вспышки, толпа ошалевших репортеров с космовидения, вращающиеся камеры, но и там его нет, и громкие речи, но и тут его еще нет. Но, как только наступит тишина, вы увидите…
Они остановились и повернулись лицом к заливу. Отблескивали хризопразы на стенах. Светился дворец. Эспланада была сейчас сценой, где должен был развернуться престижный спектакль. И декорации тотчас стали такими, какими им предстояло остаться в летописях веков — с их водоворотом архангелов, престолов и сил…
— Навязчивая идея, — сказал Валеран. — И все это под Библию, все под потерянный рай. Такова сила земных легенд — и через десять тысяч лет арктурианский эскадренный адмирал появляется в обстановке… небесного Иерусалима. Ба! Мне не следовало бы хулить верность традиции. Восстановленные фрески Микеланджело прекрасны…
Гром фанфар и цимбал улегся, как морская зыбь, постепенно затихали приветствия, и, наконец, Валеран смог сказать, коснувшись локтя молодого человека:
— Смотрите. Вот Ингмар Кэррол, землянин.
Айрт смотрел во все глаза!
У человека, который появился на первой террасе, не было ни властного подбородка, ни пышной шевелюры, ни рекламной улыбки. Он был одет в простую форму космонавта, шел с достоинством и, было заметно, — с уверенностью в себе. Он появился в свете прожекторов с высоко поднятой головой, и Валеран едва удержался от крика — адмирал был не один. Совершенной формы женская рука покоилась на его запястье, и для тысяч местных жителей и землян, которые опустились на одно колено (так гнется рожь во время бури), эта рука была связью, союзом, а также символом первенства, которое Земля отдавала Сигме. Так вот в чем заключалась высокая политика великого деятеля. Именно это и было его целью, когда он решил воскресить мертвую! АСТРИД… Валеран отпрянул, увлекая за собой импульсивного юношу, который дрожал, как лист. Они чуть было не затерялись в толпе, волнующейся, как океан, но Айрт грубо вырвался:
— Ну, что, — сказал он, — вы же обещали представить меня адмиралу?!
Мне надо поговорить с ним, передать ему… У меня послание от его сына… — и уже глуше, — космос! Какая она красивая! Это принцесса Еврафриканская, да?
— Да, — ответил сурово Валеран. — Это нечто, которое носит очень славное имя. Это сгусток серого вещества, заключенного в черепную коробку совершенного андроида, и если ты сделаешь хоть шаг в ее сторону, тебя испепелит излучатель первого попавшегося гвардейца.
Однако, это объяснение опоздало — у подножия имперской лестницы возникла какая-то сутолока. Воспользовавшись всеобщим вниманием, обращенным к террасе, из толпы выскочил какой-то черный человек, он размахивал круглым предметом размером не более зажигалки. В свете многочисленных огней было видно его мертвенно-бледное перекошенное лицо с тяжелыми веками. Валеран почувствовал, что сердце его будто зажали в железные тиски: да, вот оно! Он ждал этого, но ни за что на свете не мог бы шевельнуться…
Охранники оказались находчивее, особенно один, который бросился вперед и, сбив злоумышленника с ног, навалился на него своим телом…
Страшной силы взрыв разбросал на тысячи метров изуродованные тела вперемешку с золотыми гранатами и украшениями из драгоценных камней. Какое-то время мрак был таким густым и непроницаемым, что Валеран, отброшенный воздушной волной, не знал, сбил ли он в падении Айрта и жив ли он сам…
— Не двигайся, — сказал Валеран. — У тебя всего лишь сотрясение мозга, но очень сильное. Тебе необходим покой.
22
В.Шекспир, «Гамлет».
- Предыдущая
- 49/94
- Следующая