Язва - Хеннеберг Натали - Страница 61
- Предыдущая
- 61/94
- Следующая
— Мутантка.
— Но мутанты — чудовища… выродки! А вы такая добрая…
— Я не добрая, — возразил холодно голос. — Просто чувствительная. Я ненавижу страдание. При условии, что мутации являются попросту совершенствованием приобретенных наследственных свойств, мы можем эволюционировать как в сторону добра, так и в сторону зла.
— Вы излечиваете…
— Нет. Я беру на себя страдания других. И разрушаю их. Но не всегда это так просто, вы сейчас сами могли заметить.
Она усмехнулась, и смех ее был легким, музыкальным, совсем не похожим на победоносную трель первого голоса:
— Предположим, я нечто вроде человеческого антибиотика… Но…
Голос стал удаляться, терять реальность. Айрт крикнул:
— Вы вернетесь? Вы снова поговорите со мной? Вы не оставите меня таким одиноким, таким отчаянно одиноким?!
И он будто почувствовал на своем лице чье-то легкое дыхание.
Потом наступил долгий перерыв. В течение всей новой кампании они не появлялись. А это была победоносная кампания. Айрт начал яснее осознавать стоящую перед ним задачу. Однажды, собрав экипаж своего корабля и включив наружное вещание для других, он сказал:
— Ну, вот. Тем, кто присоединился ко мне из любви к наживе или к приключениям, лучше оставить нас и высадиться на первой же обитаемой планете. «Скорпион» не простой пират, это исследовательский корабль. Мы нападаем на Ночных только тогда, когда нет другого выхода, чтобы освободить их пленников, но особенно для того, чтобы научиться бороться с Язвой. Позднее, научившись, мы сможем выковать наше оружие. И вернуться на Землю. Это будет освобождение.
— Крестовый поход! — воскликнул Жак, бывший Ночной.
Другие согласно склонили головы, и Айрт почувствовал невероятное и абсолютное доверие.
Пассажиры, которых он высаживал на астероидах, расположенных недалеко от регулярных путей сообщения, начали распространять легенду о «Скорпионе», странном скитальце, который хотел бороться — не разрушая, и победить — не уничтожая. Это казалось чем-то невероятным, и в задымленных наркотиками тавернах на окраинах галактики старые космические бродяги пожимали своими широкими плечами.
Но слухи обретали реальное подтверждение. Утверждали также, что Айрт Рег, кадровый офицер космического флота, был официально (но тайно) произведен в корсары Двойной Звезды. Когда он впервые услыхал эту байку из уст принца-торговца, безвылазно сидящего на своем спутнике и продававшего «Скорпиону» горючее за золото Ночных, Айрт только рассмеялся. Но разуверять не стал. Не потому, что хотел подтвердить ложь. Он был мечтателем, и ему, пожалуй, хотелось, чтобы это оказалось правдой…
Еще более странным было то, что со стороны Сигмы не поступило никакого официального опровержения: Ингмар Кэррол бушевал, но торговцы были еще и политиками — ведь у Айрта было уже столько побед! Его имя стало популярным от Пояса астероидов до Большой Медведицы. Ведь совсем неплохо было примазаться к престижу, не заплатив за это. А в случае поражения всегда можно отвергнуть беспутного авантюриста.
Такой и была всегда большая политика великих республик, царивших когда-то на земных океанах, блестящей наследницей который стала теперь Сигма.
Айрт понимал это.
Но это было ему безразлично… совсем безразлично!
Голоса все молчали. Айрт разбил немало приемно-передающих устройств, прежде чем понял, что механизмы были ни при чем. Мало-помалу неудовлетворенность возрастала. «Почему они начали говорить со мной? И почему они замолчали?» Он снова был одинок, больше, чем когда-либо. Другие космонавты обменивались воспоминаниями о Земле, о гостеприимных зеленых планетах. Они рассказывали о своих блестящих или счастливых приключениях, показывали жалкие остатки домашних архивов: микрофильмы, выцветшие фотографии, плохо сохранившиеся письма с расплывчатыми строчками. Один с гордостью показывал домик земного типа, затерявшийся в джунглях Гиад; другой — изображение усталой молодой женщины, окруженной ребятишками, и старушки с седыми волосами.
Айрту Регу показывать было нечего.
Не имело значения, если этот самый домик больше не существует, если старая дама спала вечным сном под холмом, покрытым сиренью, а молодая — сбежала, оставив детей на попечение служанки. В космосе прошлое и настоящее смешиваются. Труп, выброшенный в пространство со старым любовным письмом в кобуре для дезинтегратора, был богаче, чем Айрт Рег, великий корсар!
— Ты плохо спишь! — повторял Жак, который с паяльником в руках ремонтировал что-то в своем боевом скафандре. И это выглядело очень по-земному. — Я слышу, как ты скрипишь зубами. Это вредно. Почему бы тебе… извини, что я вмешиваюсь в твои дела, но ведь мы на одной «галере», так. Так вот, почему бы тебе не взять какую-нибудь женщину? Из полуночных, например. Среди них встречаются весьма недурные собой.
— Но я же не Ночной.
— Это не имеет значения. Все они без ума от тебя!
— Ты меня удивляешь, — сказал Айрт. — Напомни мне завести венерианский гарем. Когда у меня будет время.
Он старался вести себя так же, как его соратники, но в душе чувствовал себя абсолютно чужим. «Как будто особый вид гуманоида на планете, заселенной другим видом. Быть сделанным из другого металла и мечтать о полном слиянии… невозможно». Он работал, как машина, брал на себя больше, чем все другие. Однажды, уснув в своем кресле, он увидел кошмарный сон и проснулся мокрый от пота. Все было необычайно ясно и ужасно реально, реальнее, чем стереофильмы, потому что ощущения проникали в его мозг, потому что они терзали его: он увидел свою незнакомку в глубине какой-то бездны в схватке с настигающей ее ужасной опасностью. Она страдала и звала его… Айрт вскочил, лихорадочно расстегивая высокий воротник комбинезона и в отчаянии запустил свои мысли в пустоту:
«Где вы? Кто вы? Я хочу помочь вам! Я не могу, едва обретя вас, тотчас же потерять! Ответьте мне, вы живы, да?!»
«Ну, конечно же, — ответил нежный, немного хрипловатый голос. — Но не впадайте в такое отчаяние, ну же! Мы не можем часто разговаривать с вами — это требует больших усилий, а мы бережем наши силы для решающих событий…»
«О! Это вы! — воскликнул он. — Наконец-то! Как я вам благодарен! Если бы вы знали, как я боялся за вас… Я видел этот кошмар: это чудовищно! Скажите мне, что ничего такого…»
«Ах! — отвечала она, — место, где мы находимся, не вызывает никаких приятных ощущений, но мы столько уже повидали…»
«Так это правда! Вы действительно несчастны?!»
«Ну, это уже другая история».
«Так вы в аду. Я не хочу оставлять вас в Аду!»
Пауза. Потом:
«…Во всяком случае, это мой личный ад, и вы ничем не можете помочь мне, — сказала она сдержанно. — Мне жаль, что вы приняли эту волну — она не была предназначена вам».
«Но это был крик, крик о помощи. Когда я услышал его, я был в состоянии сделать все, что угодно… чтобы прийти к вам на помощь! Всю мою жизнь…»
«Послушайте, будем мыслить здраво: вы никогда меня не видели, а мы ведь в открытом космосе. Придите в себя. Может быть, я тысячелетнее чудовище или газообразная амеба…»
«У вас голос земной девушки…»
«У ехидны или сирены может быть такой же».
Ему показалось, что она удаляется. Он так сильно сжал кулаки, что ногти до крови впились в ладони.
«Послушайте, — сказал он, — вы можете сколько угодно насмехаться надо мной, я и сам знаю, что смешон. Но только не уходите! Вы же не представляете, сколько я думаю о вас… и о вашей подруге, конечно же. Это как будто непрерывная последовательность видений. Я нахожусь за пультом управления, но вижу слабо светящиеся лилии, которые цвели на моем астероиде. Мы еще называли их „эховые цветы“, — и как будто это в то же время вы… И я вижу ваши глаза, как будто различаю дно в глубине прозрачной горной речки. Они грустны, но с надеждой смотрят в будущее. Вы были несчастны, но это сейчас пройдет, клянусь вам! Каждый раз, засыпая, я запираю вас под моими веками…»
- Предыдущая
- 61/94
- Следующая
