Гипсовый трубач: дубль два - Поляков Юрий Михайлович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/79
• Следующая

Кстати, пояснил Жарынин, редкий матч обходится без таких вот экзекуций. В прошлый раз, к примеру, гнобили начальника унитарного предприятия «Реквием». Там, оказалось, полный беспредел. На Красносельском кладбище за взятку подложили в могилу генерала армии Замостырко братка, находящегося в розыске и убитого в разборке. Никто бы, конечно, не заметил, но тут как раз усоп Джек, любимый ротвейлер покойного военачальника, и вдова, решив сделать приятное незабвенному супругу, захотела зарыть в могилу урночку с псиным прахом. Каково же было ее изумление, когда она, копнув совсем неглубоко, обнаружила новехонький дубовый гроб, инкрустированный перламутром и черным деревом! Скандал вышел грандиозный, и директору престижного погоста пришлось срочно объявить в прессе, что он немедленно за свой счет отреставрирует Духовоздвиженский храм, поруганный большевиками в 1932 году.

Пока режиссер посвящал соавтора в секреты воспитания среднего руководящего звена, несчастный Зиборов получил такой удар в живот, что без чувств упал на газон. Два охранника на заранее приготовленных носилках и утащили провинившееся тело в медпункт. Но тут как раз Вова из Коврова так удачно подкатил Самому мяч, что тот с ходу послал его в сетку, а голкипер успел увернуться ужом, изобразив при этом героическую попытку спасти ворота от поражения. Крепыш удовлетворенно хмыкнул, поощрительно потрепал Мохнача по шевелюре и махнул рукой, мол, хватит. Чуткий судья засвистал, извещая о конце игры, хотя время второго тайма еще не вышло.

«Желтые» и «синие» тут же окружили «бобрика» и принялись жарко, с подростковой радостью поздравлять его, а он в ответ скоромно отмахнулся и двинулся к раздевалке. Охранник заботливо накинул ему на плечи теплый халат и тоже принялся нахваливать меткий удар. Но едва Сам скрылся из виду, как «мячегоны» из жизнерадостных тинейджеров мгновенно превратились в насупленных отраслевых вождей. К ним подскочили телохранители и референты – с халатами и включенными мобильниками, по которым вожди тут же начали на кого-то орать. Некоторым игрокам на шеи бросились болельщицы, веселые от шампанского. Жена Чукмасова встала, спустилась с трибуны, свинцовым шагом подошла к мужу, взяла его под руку, и они пошли, напоминая двух конвоиров, ведущих друг друга на расстрел. Мужчины проводили брачного невольника с сочувствием, а «референтки» прыснули в ладошки, сверкнув коллекционными «каратниками».

Те м временем к соавторам, с трудом улыбаясь, прихрамывая и держась за бок, подбежал потный Мохнач.

– Антоныч! Кого я вижу! Вспомнил друга!

– Здравствуй, Вова!

Они обнялись и расцеловались с той изящной обстоятельностью, какую замечаешь только у творческих работников.

– Это мой соавтор – Андрей Львович Кокотов. Пишем сценарий!

– Наконец-то, слава богу! А то ведь такой талант простаивает! – Мохнач посмотрел на писателя с надеждой. – Заставьте его творить! Умоляю…

– Я постараюсь, – скромно пообещал писатель.

– А видели, как я?.. – с гордостью спросил Вова.

– Ты был лучше всех!

– А видели, как Сам меня погладил?

– Конечно! Ты просто молодец! А Зиборова-то не сильно покалечили?

– Нет. Он мужик здоровый. Но я ему шепнул: «Падай и лежи, а то изуродуют!» Очень уж он подвел. Главный за Тропарево Самого, как мальчишку, отчитал. А он у нас самолюбивый! – с обожанием закончил потный форвард.

– Строго у вас тут!

– Что ж ты хотел – власть и деньги. Тут мягко нельзя. А что у тебя случилось?

– Все в порядке.

– Значит, ты просто так на футбол пришел?

– Ну, не просто…

– Давай, давай – быстрее проси! Опаздываю.

– Вов, нам нужно срочно к Скурятину!

– А к президенту тебе срочно не надо?

– Вов, очень нужно!

– А что за проблема?

– Дом ветеранов культуры… «Ипокренино»…

– Это тот, про который позавчера по телевизору Имоверов гундел?

– Да. Мы сейчас прямо оттуда.

– Так ведь там теперь полный порядок. Этот, как его… Ибрагимбеков обещал инвестировать…

– Ибрагимбыков.

– Ну, вот – Ибрагимбыков. Я и говорю.

– Вов, Имоверов наврал. Ему так велели. Эфир организовывал мой друг Эдик, ты его знаешь. Но его тоже скрутили. А Ибрагимбыков просто бандит. Рейдер! Он занес в Останкино деньги.

– Точно?

– Век премьеры не видать!

– Сколько занес?

– Не знаю…

– Дожили! Уже и богадельни захватывают… – Мохнач глянул на часы. – А про что твой фильм будет?

– Про жизнь.

– Про жизнь? Это здорово! Ладно, постараюсь помочь. Но ты тоже не забудь!

– Обижаешь!

– У меня сейчас одна девчонка возникла. Катя. Иногородняя. Я ее зову «Ураган Кэтрин». Найдешь ей роль?

– Без вопросов! Андрей Львович специально напишет! Напишете?

– Конечно, – кивнул Кокотов.

– И чтоб слов побольше, лады? В массовку я ее уже засовывал.

– Хорошо.

– Она блондинка, – подумав, уточнил Вова.

– Я обязательно учту, – пообещал автор «Учителя поцелуев».

– Ладно, побежал! А то Сам, не дай бог, уедет! Мне бы ему сегодня одно письмишко подсунуть…

– Вов, но это надо быстро!

– Скурятина? Быстро? Ну, ты сказал!

– Вов, я и тебя, если хочешь, в эпизоде сниму!

– Не откажусь! Слушай, Дим, как ты думаешь, если слева под ребрами болит, это что?

– Селезенка…

– А в лопатку может отдавать?

– Обязательно! – с уверенностью опытного диагноста кивнул Жарынин. – Вов, ты только не забудь!

– Постараюсь. Ну, я побежал…

Он умчался, а не завтракавшие соавторы дружно подошли к обильному столу: сановные «мячегоны», торопясь к браздам правления, почти не притронулись к еде, разве что попили водички да отщипнули на бегу виноградинку.

– Ого, котлетки из индейки! – воскликнул Жарынин. – И настоящий кефир – термостатный! Очень советую!

Официанты, хотевшие было убрать стол, остановились и наблюдали насыщение соавторов с покорной ненавистью.

– Что это за Вова? – с набитым ртом спросил Кокотов.

– О, это знаменитый Вова из Коврова.

– Он кто?

– Хороший человек.

– А по профессии?

– Хороший человек – это и есть профессия…

Володя Мохнач стал хорошим человеком случайно. Закат Советской власти он встретил молодым специалистом могучего оборонного НИИ, чьи стеклянные корпуса и золотые гектары в черте Третьего кольца уже лет двадцать бурно делят, переделивают и никак не могут доделить очень серьезные люди. В Лондоне, в районе Kingstone Road есть даже целый квартал, где в роскошных апартаментах живут прямые и побочные семьи тех, кому повезло в этих переделах, а на Ваганьковском кладбище имеется целая аллея, где лежат те, кому не повезло.

В засекреченном НИИ Володю меньше всего занимал узел управления самонаводящейся баллистической ракеты, который разрабатывала его лаборатория. У чертежной доски…

– У кульмана, – хихикнув, подсказал Кокотов.

– Ох, Андрей Львович, ехидство вас погубит! Та к вот, у кульмана Мохнач появлялся редко, так как с первых дней был брошен руководством на куда более важное дело – на культмассовую работу. И не случайно. Все началось еще в институте. В Москву, поступать в МИЭП он приехал из Коврова…

– Ковров? Это где?

– А не проездиться ли вам, коллега, по России, как советовал Гоголь?

– Дороговато… – вздохнул автор «Русалок в бикини».

– Ничего, снимем фильм и с премьерами прокатимся от Бреста до Курил!

– Хорошо бы…

– Так и будет! Но больше меня не перебивайте! Итак, Мохнач приехал из Коврова, что во Владимирской области. Родители дали ему с собой на всякий случай триста рублей (в провинции поговаривали, будто в столице без взяток ничего не делается), но он поступил с первого раза и бесплатно, о чем нынешний провинциальный выпускник и мечтать не смеет!

С самого начала Вове очень понравилась девушка с параллельного потока, Марина Гранникова, москвичка из профессорской семьи, смотревшая на однокурсников огромными изумленными глазами принцессы, вставшей с горошины и забредшей спросонья в кучерскую. Завоевать ее сердце Володя пытался тем, что на студенческих посиделках без умолку пел под гитару, виртуозно подражая клокочущему баритону великого Высоцкого, чья слава в конце семидесятых достигла, как говорят математики, иррациональных величин.

• Предыдущая
• 19/79
• Следующая