Паутина - "Сфинкс" - Страница 108

• Предыдущая
• 108/202
• Следующая

— Здравствуйте, — все трое растеряны. Оглядываются.

Он не сказал им всего. И МакГонагалл темнила. Просто дополнительный курс. Просто тренировки по сложной магии. Пока лишь так. Дальше будет видно. Нужно точно знать. Точно быть уверенными. Точно доверять.

Тео встретился с НЕЙ взглядом. Нет неуверенности. Любопытство. Интерес. К чему? Прямой и смелый взгляд. Глаза цвета земли. Имя от земли. Спокойная сила. Уверенные знания.

Расстроена. Заинтригована. Взволнована.

Тео кратко рассказал о занятиях. Практика ментальных приемов. Создание образов. Управление. Подчинение. Все так. Только другими словами. Мягче.

Школьный курс.

Он научит их управлять. Но научит тайно. Они и не заметят. А потом он отведет их к Дамблдору.

— Целитель Манчилли, а почему именно мы? — ЕЕ живые глаза. Интерес. Настороженность. ОНА похожа на мать. — Я имею в виду, почему именно нас профессор МакГонагалл определила на ваш курс?

— Ваши способности. Вы трое умеете блокировать свое сознание. От вторжений, — Тео смотрел на НЕЕ. Сколько вопросов. — Приступим.

Все было просто. Он уже учил детей. Причем менее талантливых. Трое — это не десять.

Одного погрузить в сон. Другой тренируется. Тео контролирует. Мягко. Ненавязчиво. Легко.

Сначала все, как обычно. Смущаются. Чужое сознание. Чужие мысли. Чужие воспоминания.

Но так даже лучше. Привыкнут. Станут ближе. Станут командой. Зная почти все о другом. Тактика сплочения. И это Дамблдор продумал. Ничто их так не сдружит. Только общие на всех воспоминания.

Сначала Дэн. Чуть боится. Всегда страшно в первый раз. В первый раз идти сознательно. Сознательно впустить в свои воспоминания другого человека. Тео учит их. Учит топить воспоминания. Показывать только неважное. У них пока не получится. Но и с этим они справятся.

Он чувствует Дэна. Знает: не подведет. Острый ум. Честь. Преданность.

Двое других нервничают. По очереди проникают в спящее сознание. Ненадолго. ОНА краснеет. Отворачивается.

Следующим ложится Стивен. Неохотно. Он уже понял. Знает, что будет. Есть, что скрывать. Каждому есть, что скрывать. Но пока им придется терпеть. Позже можно будет подключить Ксению. Тренироваться на ней. Или на самом Тео. Под контролем Ксении. Пока пусть переживут.

Он чувствует Стивена. Слабое звено в тройке. Чуть неуверенный. Нерешительный. Но есть понимание долга. И преданность. Это хорошо.

Дэн неохотно пробует. Боится? ОНА же делает все уже смелее. Учится быстро. Уже без смущения.

Ложится ОНА. Покорно дает погрузить ЕЕ в сон. Понимает, что так нужно.

Тео любуется ЕЮ. Руками вдоль тела. Волосами. Шеей. Спокойным лицом.

ОНА станет сердцем этой тройки. Самая сильная. Самая смелая. Самая способная.

Умная. Решительная. Ответственная. Не импульсивная.

Все. На одно занятие достаточно. Все трое смущенно улыбаются. Прячут глаза. Общие секреты. Ничто не сближает лучше.

— Неплохо. Следующее занятие в среду, после ужина, — Тео смотрит на них. Парни тут же уходят.

ОНА осталась. Смотрит на Тео. Он отвечает на ЕЕ взгляд.

— Целитель Манчилли, как вы узнали, что именно мы трое способны к легилименции? — подходит ближе. Чуть улыбается.

— Разве вам нужен ответ? — Тео уверен — нет. ОНА и так все знает.

— А я думала, что мне показалось. И вы ко всем ученикам влезли в голову? — ОНА усмехается. Без осуждения. Без злости.

— Опять же вопрос риторический, — Тео просто смотрит. Внезапно вспышка счастья. Чужого счастья. Просто запредельного. Огромной силы эмоции. Чужие эмоции. Счастье рыжей девочки с зелеными глазами. Тео с усилием отодвигает отголосок чужого счастья.

ОНА внимательно смотрит. Что-то заметила. Почувствовала?

— Зачем все это? Директор, мне кажется, что-то утаила, — ОНА смущается. Доверие к профессорам. Абсолютное доверие МакГонагалл. Но чутье не обманешь.

— Это просто занятия. Пока — просто занятия, — Тео позволил себе добавить это слово. Чтобы уцепилась. Чтобы осталась. И он будет любоваться. Еще несколько минут. Мгновений. Словно свет в его душе. Словно надежда.

— Значит, пока… А когда вы раскроете это «пока»? — улыбается. Смотрит прямо на его лицо. Открытый, умный взгляд.

Тео просто промолчал. Просто смотрел на НЕЕ.

— Ладно, — отступила. — До среды тогда, целитель Манчилли.

Он смотрел, как ОНА уходит. Пламя свечей на ЕЕ волосах. Волосах цвета земли.

— До свидания, мисс Уизли.

Он не хотел огня. Потому что огонь уничтожит его. Земля. Как надежда. Как свет против его тьмы. Тьмы одиночества.

Мог ли он скрыть все, что произошло в Выручай-комнате, от окружающего мира?

Мог ли он скрыть то, что произошло в его душе?

Мог. На кой ему весь окружающий мир? Да хоть вся вселенная пусть лопнет от желания хоть что-то узнать. Он будет молчать. И скрывать.

И скрывал, глубоко внутри сохраняя жар и пламя тех мгновений. И ему казалось, что на его сердце появилась татуировка: «моя Лили». Именно эти два слова выражали все, что он мог сказать о произошедшем между ними. Остальное словами было выразить невозможно.

Как выразить словами чувство, будто на несколько минут ты потерялся в самом себе?! Словно стая фениксов пела вокруг и внутри. Словно он смог увидеть собственную душу, улыбающуюся вселенной. Невыразимо.

На обед они пришли вместе с Лили, причем перед этим старательно приводили друг друга в порядок. Искали одежду, разбросанную по снегу. Распутывали ее волосы. Вытряхивали серебристый снег из обуви. Смеялись. Никакого смущения. Только счастье. Ее сияющие глаза и пылающие щеки. Руки, неловко застегивавшие пуговки. И она все время улыбалась. Мягко и как-то по-особому. Улыбалась только для него.

Скорпиус сидел за столом и с аппетитом уплетал картофель, чувствуя приятную расслабленность во всем теле. Даже если бы десяток вейл сделали ему эротический массаж, то не достигли бы такого эффекта даже за день.

— А Джеймс думал, что Лили тебя убьет, — Ксения села рядом со слизеринцем и подняла светлые брови. — Мерлин, Скорпиус, ты откуда явился такой голодный?

Малфой пожал плечами и усмехнулся, протягивая руку за добавкой. Ксения следила за ним. Чертова целительница, она же все знает.

— А ты, Ксения, где была, что совсем не голодна? Или Манчилли тебя еще и подкармливает? — Скорпиус совершенно не собирался прощать ей ночные прогулки с этим гоблином только потому, что сегодня сам побывал в раю. Собственно, он и сейчас был в раю, просто оказал честь этому местечку, высунув свой аристократичный профиль из своего внутреннего рая, где пели птицы и плескалось горячее, жидкое серебро. — Или ты заплетала ему косички? Пыталась исправить насмешку природы и уменьшить его клюв?

Она одарила его убийственно холодным взглядом. Скорпиус лишь хмыкнул.

Он ей еще с утра высказал все, что думает. А она сказала лишь одну фразу: «Не говори Джеймсу». Он не скажет, но не из-за нее! Просто… он не мог сейчас вновь спустить друга с небес на землю. Пока не мог.

Понаблюдает, потом решит, что там у Ксении с этим длинноволосым страшилищем. Что-то ему подсказывало, что не все так просто. Пусть его хоть гиппогриф заплюет, что-то тут мутят целители. Вокруг Поттеров.

Он тут же взглянул в сторону стола Гриффиндора. Чтоб тебя нюхлер покусал! У Джеймса Поттера совсем не было аппетита. На лице — одно желание. И Малфой даже знал, какое и на кого направленное. Упрямый гриффиндорец испепелял взглядом Лили. Та сидела спиной к Скорпиусу, но слизеринец понял, что она-то навряд ли смогла стереть со своего лица выражение познанного рая. А еще в ее волосах все-таки остались серебряные снежинки, словно часть самого Скорпиуса. Словно его метка на ее теле.

Поттер сейчас захлебнется собственными слюнями, Скорпиусу это было очевидно. Или словами, которые, наверное, толклись сейчас в его лохматой головушке, споря за право быть первыми в том крике, который все-таки прорвет Поттера. Не сейчас, то парой минут позже.

• Предыдущая
• 108/202
• Следующая