Паутина - "Сфинкс" - Страница 161

• Предыдущая
• 161/202
• Следующая

Я сижу рядом с тобой. Мы вместе смотрим на твоих детей. Ты плачешь — не кричишь, просто плачешь, склонив голову к коленям. Седые волосы падают на лоб. Если бы я могла, я бы погладила тебя по голове. Я бы утешила тебя. Я бы хотела видеть твои глаза, но перед моими — дымка и туман.

Я не знаю, когда же будет конец. Я не знаю, как встать. Я понимаю, что больше не могу идти. Я чувствую, как хватка чужой руки, ведущей меня через твою тьму, слабеет с каждой секундой.

Гарри! Неужели это все? Неужели я не смогу?! Гарри! Посмотри на меня, я хочу видеть твои глаза. Я не верю, что ты сдался. Я хочу видеть твои глаза — любимые, единственные, добрые. В них никогда не было и не будет ненависти и злобы. Потому что в тебе до сих пор живет тот мальчишка, что встретил меня в самом начале этого вечного по своей длине туннеля. Недолюбленный, недоласканный, лишенный заботы. Я бы хотела дать тебе это, Гарри.

Твои глаза. Я давно не видела в них столько… надежды? Решимости? Откуда в тебе сейчас силы? Я чувствую твои руки на своих плечах. Ты поднимаешь меня, ты ведешь меня прочь, словно глазами говоря — уходи. Но я не уйду без тебя.

Ты видишь, Гарри? Ты видишь этот свет, из-за которого болят глаза? Ты видишь, не отворачивайся. Я не смогу дойти сама, потому что твой туннель отнял у меня все силы. Потому что это твой туннель, и лишь ты знаешь, как из него выйти. Теперь я понимаю это. Тебе придется вывести меня. Не мне — тебя, а тебе — меня. Вот в чем была моя миссия, Гарри. Я — твой источник.

Твои зеленые глаза. Твои. Именно твои. Они поглощают свет, к которому ты с каждым шагом все ближе. Какой он, твой свет, освобожденный мной? Что в нем? Я не вижу, потому что мои глаза уже не видят ничего, только свет. Но я знаю — это твой свет, подаренный мной. И ты не бросишь меня. А значит — мы выйдем вместе.

Чужая рука почти неощутима. Зато твоя — как наяву. И слепящий глаза свет. И твои глаза — зеленые, полные надежды.

Наверное, это было странно, но Люпин уже два дня не заходил к крестному. И хотя вчера его мучило какое-то беспокойство, он не смог уйти — Мари плохо себя чувствовала и вообще была в отвратительном настроении.

Тедди отложил газету — на первой полосе заместитель Министра сообщал, что в последние дни отмечен спад активности оборотней — и встал. Было раннее утро, Мари-Виктуар спала, и Тедди решил ненадолго все же сходить к Гарри. Благо, крестный еще не успел осуществить свою сумасшедшую идею по опутыванию всех домов заклинанием Хранителя.

В доме Гермионы было тихо и будто пусто. Люпин поднялся в спальню крестного и на секунду замер — на кровати спала Гермиона, закутанная в одеяло. Где может быть в таком случае Гарри?

Ответ пришел тут же — с улицы донесся смех Альбуса. Тедди вернулся в гостиную и открыл дверь на улицу. Свет сначала ослепил его — ночью выпал снег, покрыв все вокруг пушистыми сугробами.

На ступеньках, завернувшись в плед, сидел Гарри Поттер, а во дворе резвился Ал, падая в снег или подбрасывая его в воздух.

Люпин сделал шаг к крестному и только тут понял, что тот курит. Вот это была новость…

— Тедди, Тедди! — закричал Альбус, махая ему рукой. Гарри обернулся, и Люпин увидел его бледное, с запавшими щеками лицо. Но глаза за стеклами очков… Они жили. Жили так, как никогда не видел Люпин. Даже когда Джинни была рядом с крестным, подобного света в зеленых глазах не было.

Где тогда Люпин мог видеть такой взгляд? Конечно, на фотографиях! На фотографиях первого года в Хогвартсе… Только сейчас это были взрослые глаза. В них читалась… растерянность?

— Привет, — Гарри поплотнее закутался в плед и потушил сигарету. Люпин достал палочку, притянул себе диванную подушку из гостиной и сел рядом с крестным.

— Не знал, что ты куришь, — Тедди следил глазами за Альбусом — мальчик насыпал целую гору снега, собрав его, наверное, с половины двора, и теперь готовился с разбегу в него плюхнуться.

— Я тоже, — усмехнулся Гарри. Люпин чувствовал, что его знобит под пледом.

— Ты болен, Гарри? — обеспокоенно спросил Тедди, хотя был уверен, что нет. Крестный здоров, причем впервые за долгие годы.

— Нет, просто слабость, — покачал головой Гарри. Тедди с грустью посмотрел на седые виски этого еще довольно молодого мужчины. — Как твои дела? Как Мари?

Люпин чуть улыбнулся: он ведь еще так и не сообщил крестному о своем будущем отцовстве. Теперь сказал — и увидел, как вспышка счастья появилась на лице Гарри, как на мгновения загорелись его глаза.

— Это замечательно, — улыбнулся крестный, освободив руку из-под пледа и похлопав Люпина по плечу. — Даже в этом ты похож на отца…

— Папа! Я здесь… — Альбус выбрался из сугроба, с ног до головы покрытый снегом, с залепленными стеклами очков, в съехавшей на затылок шапочке.

Тедди неверяще смотрел на крестного: Гарри никогда раньше не говорил об отце Теда. Вот так, просто, без надрыва. Что произошло? Что за чудо произошло за эти дни, что Гарри вдруг… освободился?

— Вы уже решили, как назовете? — Гарри следил глазами за тем, как Альбус пытается слепить снеговика.

Тедди улыбнулся:

— Мари-Виктуар сказала, что если будет девочка, то она хочет назвать ее…

— Нимфадорой? — подсказал Гарри, усмехаясь. Люпин лишь кивнул, пряча смеющиеся глаза.

— Она много раз говорила, что ей нравятся необычные имена… Надеюсь, у нас будет мальчик, — Тедди начал замерзать — взмахнул палочкой и направил на них с крестным теплый воздух. — Я бы хотел назвать его Сириусом…

— Почему? — зеленые глаза смотрят без привычного надрыва, со… смирением?

— Ну, я все-таки Блэк, о чем нередко говорила бабушка. И мой ребенок будет Блэком. И мне бы хотелось, чтобы он носил имя одного из самых смелых представителей этой семьи… Как ты думаешь?

Гарри кивнул, поправляя очки на носу:

— Это будет замечательно. Сириус Люпин…

Они замолчали, Тедди исподволь наблюдал за крестным. Он все еще дрожал, но, кажется, не обращал на это внимания. Или даже получал удовольствие. Гарри глубоко дышал, с каким-то блаженством выпуская воздух.

Он привалился плечом к перилам, прикрывая глаза, словно они у него болели от света.

— Что слышно об оборотнях?

Гарри пожал плечами, не открывая глаз:

— Говорят, они затаились. Опять что-то готовят…

Люпин кивнул:

— Ты собираешься накрывать дома заклятием Хранителя Тайны?

Гарри покачал головой:

— Разве это поможет? Нам уже известен пример действия этого заклятия… Если мои враги решат до меня добраться, они найдут способ…

Тедди нахмурился, а Гарри взглянул на него спокойными глазами:

— Я устал прятаться, я устал бояться. Знаешь, мне уже хочется, чтобы они меня поймали. Я готов принять бой, я готов сражаться со своими врагами. Хватит прятаться, хватит бояться — за себя и за своих родных.

— Гарри… — неверяще проговорил Люпин, повернувшись к крестному. — Они не пощадят тебя, им неведома честь, прощение… Это просто самоубийство.

— Нет, Тедди, это просто принятие того, что все равно рано или поздно случится, — Гарри встал, запахивая плед. — Альбус, пойдем в дом.

Мальчик побежал к отцу, стряхивая с себя снег и улыбаясь. Они втроем вошли в теплую гостиную. Тедди обратил внимание, что Гарри двигается медленно, несмело. Он действительно был слаб, словно после долгой и тяжелой болезни.

— Чур я готовлю тосты! — Ал скинул варежки и шапку, снял куртку, бросив все на пол посреди гостиной, и помчался на кухню. Гарри усмехнулся, достал свою палочку и зажег в камине огонь, видимо, чтобы согреться. Он не снял с плеч плед и так прошел вслед за Альбусом на кухню.

На столе лежали в беспорядке карандаши и рисунки Ала. Тедди взял один из листов и улыбнулся: мальчик научился пользоваться волшебными мелками. Фигурки на картинке двигались.

— Черт… — Люпин даже сел, понимая, на что он смотрит. Вот Гарри Поттер с вытянутой палочкой. Сбоку — что-то, похожее на «Нору». А на земле перед аккуратно вырисованной фигуркой крестного — наполовину собака, наполовину человек с желтыми глазами. На кончике палочки Гарри — зеленый огонек.

• Предыдущая
• 161/202
• Следующая