Паутина - "Сфинкс" - Страница 176
- Предыдущая
- 176/202
- Следующая
Где искать?! Где искать?! Где?!
Он до боли сжал зубы, палочка была горячей в его ладони.
И тут он увидел, как невдалеке бежит волшебник. Один из тех, что окружили Гарри, когда он только появился у этого страшного озера. Озера, полного его боли и отчаяния, полного ненависти.
Наверное, волшебник был слишком поглощен своим бегством, поскольку не видел Гарри. Тот легким движением кинул в противника «петрификусом» и тут же оказался рядом с упавшим на спину магом. Тот дико завращал глазами, увидев направленную на него палочку Поттера. Наверное, сам Гарри представлял собой ужасающее зрелище, потому что чувствовал, как свело мышцы лица.
— Где я могу найти его?
Гарри рывком палочки поднял волшебника и привязал к дереву, откинув оружие мага подальше. Потом снял с него заклинание.
— Говори!
Волшебник — у него были короткие темные волосы и рассеянные, напуганные глаза — только дико таращился на направленную ему в сердце палочку.
— Где?! — заорал Гарри. — Круцио!
Он не впервые делал это с другим человеком, но впервые не чувствовал ничего, кроме волны ненависти. Ненависти ко всему и ко всем.
Человек перед ним корчился в муках, обвиснув на веревках. Гарри опустил палочку.
— Где?
— Он… — волшебник тяжело дышал, гримаса боли все еще не сошла с его лица. — Он… пробежал… к озеру… он… не уйдет… без Сары…
— Кто такая Сара?!
— Девушка. Его девушка… Она у нас… одна…
— Брюнетка?
Волшебник кивнул.
Гарри резко развернулся и побежал, надеясь, что на связанного пленника нападет оборотень — хоть свой, хоть чужой. Все равно…
Он легко нашел то место, где они с Альбусом — Ал!!! — оставили лежать девушку-оборотня. Гарри был уверен — это она. Девушка Тома. И она была в его руках.
Гарри легко проник под купол, который сам создал. Ей было не больше двадцати двух. На него осмысленно смотрели огромные синие глаза, полные страха.
Но даже этот взгляд не остановил Гарри Поттера. Он поднял обездвиженное тело девушки и пошел к озеру — туда, где должен был встретиться со своей волчицей убийца его сына. Несколько раз Гарри отпускал тело Сары — оно глухо ударялось о землю при падении — и отбивал редко залетающие сюда лучи заклинаний. Видимо, бой либо затихал, либо переместился в другой конец леса Дин.
Свет стал ярче, деревья реже. Гарри повернул тело Сары вертикально — волосы девушки упали черной волной на ее замершие плечи.
Том действительно ждал ее тут. Гарри встретился с ним глазами. Испуг. Да.
Да, милый Том, теперь мы играем по твоим правилам. И эти правила я принимаю.
Видимо, он понял это по лицу Гарри Поттера. Достал палочку, но не двинулся, просто ждал, сузив усталые глаза.
Мальчишка.
Мальчишка, убивший его сына. И его жену.
Никакой жалости. Никакой пощады. Только ненависть и месть.
Гарри ничего не говорил. Резким движением, которого Том не ждал, — или просто не сопротивлялся, не спуская глаз с обездвиженного, зависшего в паре дюймов над землей тела Сары — откинул прочь палочку оборотня. В каждом движении врага чувствовалось, что волшебной палочкой тот овладел совсем недавно и не научился, как следует, держать ее. Оружие Тома отлетело к самой кромке темной воды.
Он не превратится. Не сбежит. Гарри был уверен: не сбежит.
Том не смотрел в глаза своей смерти. Он не сводил звериных глаз с девушки. Наверное, она тоже смотрела на него — на мальчишку, разрушившего семью Гарри.
Боль. Он чувствовал лишь боль. Он хотел причинить боль своему врагу.
Гарри хотел применить пыточное заклятие к Саре, чтобы Тому было больно, чтобы он мучился от бессилия. Но вспомнил наивные глаза своего сына и его слова: «Она добрая… У нее есть дочь».
Он резко послал в покорно стоявшего у воды врага «круцио».
Ни сожаления. Ни жалости. Ни прощения.
Лишь ненависть и боль.
Гарри смотрел на муки оборотня, на его извивающееся от нестерпимой боли тело, слушал его стоны. Почему он не кричит?! Ори, тебе же больно!!!
Но желанного крика не было.
Гарри опустил палочку, давая оборотню отдышаться. Он поднялся, опираясь руками о колени.
Они стояли друг напротив друга, глядя в глаза. Два врага. Два сердца, полные ненависти, злобы и боли.
— Ну, что же ты, Поттер?! — сквозь зубы проговорил Том. — Разве сложно просто убить? Не думаю. Не сложнее, чем убить беззащитную женщину… Ты же так просто поднял палочку против моей матери…
Гарри молчал — рука сама поднималась, следуя за словами мальчишки. Он не хотел говорить, слова не имели значения.
— Убей, Поттер, для тебя это не в новинку, — оборотень стоял прямо, без всякого намека на страх. — Ты ничем не лучше меня. Ты такой же зверь. Ну, давай же! Я уже сделал все, моя мать отомщена. Я убил не просто твоих родных — я убил тебя, Гарри Поттер. И ты знаешь это…
И Том захохотал, разжигая внутри Гарри такую ненависть, какой он еще никогда не испытывал.
«Ты должен хотеть причинить боль».
Он резко развернулся и направил палочку на Сару, в чьих глазах на мгновение мелькнула паника. Гарри было уже все равно, что он повернулся спиной к врагу, что тот может поднять палочку с земли. Плевать. Он хотел причинить боль Тому — такую же, какую испытывал сам Гарри.
Перед глазами была черная пелена. На кончике палочки накапливался — мгновение за мгновением — зеленый луч. Он убивал и наслаждался этим. Ему станет легче, он верил, что станет легче.
— Нееет!
Крик пришел одновременно с сорвавшимся заклинанием и резкой болью в вытянутой руке. Гарри отшатнулся, рука дернулась, и Авада Кедавра, произнесенная про себя с осознанной четкостью, скользнула рядом с ногой обездвиженной жертвы и разбилась о землю миллионами зеленых искр. Ослепив. Отразившись в его зеленых глазах.
Он медленно повернул голову, чтобы увидеть того, с кем ему еще придется сражаться. Гарри поймал взмах, направленный — не на него — на врага у воды. Том застыл недалеко от своей палочки, что сиротливо лежала на замерзшем песке.
И только потом понял — к нему бежит Гермиона. Это ее заклинания вмешались в его месть.
Он смотрел на нее, искал следы крови, отпечаток звериной сущности в ее глазах. Не было. Ничего не было. Лишь кое-где порванная мантия и исцарапанное ветками лицо.
Он не мог говорить, он не мог ничего делать. Слишком резко. Слишком неожиданно. Ненависть. А через мгновение — любовь, полная облегчения.
Он мертв.
Она жива.
— Не надо, — прошептала она, глядя прямо в его глаза. — Гарри, не надо…
Испуг? В ее глазах — испуг. Она испугалась — его или за него?
В ее руке — его палочка. Когда она успела ее выхватить?
У нее — его оружие. Значит, не за него. Его.
— Отдай, — Гарри протянул руку.
— Нет.
Волна ненависти и злости. Боль. Она жива, но Ал…
Мужчина резко сделал шаг вперед и рванул палочки из ее пальцев. Гермиона этого не ожидала.
— Гарри! — она кинулась к нему, вцепившись в руку друга. — Ты озверел?!
— Он. Убил. Моего. Сына. — Слова четко и медленно выходили из горла, пока он отворачивался от Гермионы и снова смотрел в звериные глаза своего врага.
— Нет!!! — она встала между Гарри и Томом, разведя в стороны руки. — Альбус жив! Если ты убьешь его, — Гермиона кивнула в сторону безоружного, беззащитного мальчишки с тонкими, светлыми волосами, — ты убьешь и самого себя. Он не виноват в том, что мир сделал его таким! Не он сам! Волан-де-Морт! Общество! Правосудие! Все мы сделали его таким! И за это ты хочешь его убить?!
Слышал ли Гарри все то, что говорила Гермиона, не знал даже он сам. Лишь два слова, самые желанные, самые невероятные — «Альбус жив» — пульсировали в голове. И снова смешалось все, резкие волны — любовь, ненависть, облегчение, напряжение, радость, злоба — накатывали, разбивая его, исчерпывая его силы.
Гарри осел на холодную, мерзлую землю, выронив палочку — и зарыдал. Гермиона обхватила его за плечи, гладя по наполовину седым волосам.
Шаги. Он вскинул голову — и попытался подняться, но ноги не держали его. Полное бессилие от пережитого не позволило ему рвануться к вышедшим из леса Альбусу и державшей его за руку Аманде Дурсль.
- Предыдущая
- 176/202
- Следующая
