Паутина - "Сфинкс" - Страница 182
- Предыдущая
- 182/202
- Следующая
— Профессор Фауст, отведите детей в больничное крыло, — директор указала на двух рейвенкловцев, один из которых был покрыт чем-то липко-зеленым, на Скорпиуса, Розу и Альбуса. — Мисс Дурсль, останьтесь ненадолго…
Аманда кивнула, она проводила взглядом Альбуса и остальных. Роза помахала матери — Гермиона стояла у камина, теребя в руках веточку, что стала порталом. Она была… расстроенной? Гарри заметил, что Гермиона следит за Тедди, который с интересом рассматривает портреты на стенах.
Гарри же перевел взгляд на портрет Дамблдора. Как и ожидалось, старика не было в рамке, он ушел. Догадывался ли он, что ждало его здесь?
МакГонагалл о чем-то разговаривала с Флитвиком, Теодик прислонился к стене, прикрыв глаза от усталости.
— Как ты? — к Гарри подошла Гермиона, склонившись над ним. Мужчина лишь передернул плечами, потом запустил руку в карман брюк и протянул ей медальон, что всего несколько часов назад — а казалось, много веков назад — выпал ему на ладонь из письма.
— Держи, это твое.
Она лишь покачала головой, но медальон взяла, сжав в ладони. Потом подняла глаза на Гарри. В них была грусть:
— Это не мой. Это медальон Рона, — она легко открыла застежку — внутри было небольшое пространство. — Здесь Рон хранил локон моих волос — так же, как в моем был его.
Гарри на мгновения нахмурился, пытаясь сложить все воедино, а потом выпрямился в кресле, неверяще глядя на Гермиону. Ну, конечно! Гермиона не могла так просто попасться оборотням. Ее медальон был порван. И на ней нет следов укуса, а ведь Забини действительно укусил ее. Нет, не ее. Того, кто был ею. Рона.
— Значит, он был там, — проговорил Гарри, отводя глаза. Рон был там. С ними. Он опять не оставил их в конце пути. Хотя оставил — он даже не подошел. Гарри подпрыгнул: — Черт! Надо возвращаться туда, ведь Рона могли поймать, он…
— Тихо, Гарри, — из-за спины вышел Тедди с легкой улыбкой. — Рона нет среди пленников. Я ходил туда — все волки уже приведены были в человеческий вид. Рона среди них не было. Тем более… у него твоя мантия-невидимка.
— Что? — хором спросили Гарри и Гермиона. На их возглас обернулись МакГонагалл и Флитвик, Тео открыл глаза. — Откуда ты знаешь? — Гарри тут же начал судорожно вспоминать, где оставил мантию отца.
— Ведь ты и Роза разговаривали с ним, да? — Гермиона грустно смотрела на Люпина.
— Ты разговаривал с Роном? — Гарри был готов встать, но мягкая рука Гермионы удержала его.
Тедди лишь кивнул:
— Мы случайно столкнулись.
— Значит, он действительно укусил ту девушку, Сару, которая пропала с берега? — тихо спросила Гермиона, глубоко и почти бесшумно втягивая воздух.
Люпин кивнул, протянул руку и потрепал Гермиону по плечу:
— У него все хорошо, правда. В основном — хорошо. Он знает, чего хочет. И он не один…
— Значит, Рон… Действительно Рон увел Сару с берега… — прошептала Гермиона, глядя на свои руки. — Том сказал правду.
— Да, — Тедди кивнул, легкая улыбка мелькнула на его лице. — Когда мы с Кингсли и Малфоем вышли из леса, вы все к нам обернулись. Я видел, как Рон на мгновение откинул мантию и скрыл ею их обоих… Думаю, так они смогли незаметно скрыться из леса. Думаю, сейчас они уже далеко от того места.
Гарри осел в кресле, потирая лицо руками:
— Я оставил мантию на площади Гриммо… Значит, Рон возвращался туда…
— Видимо, — пожал плечами Люпин. — Ладно, пойду в совятню и отправлю записку Мари, пока она не разнесла наш дом от волнения. Ей сейчас нельзя…
Тедди смущенно улыбнулся и покинул кабинет директора. Гарри проследил за ним глазами и тут увидел Аманду — та стояла перед портретом седой волшебницы и улыбалась ей. «Дайлис Дервент (1741–1768)», прочел Гарри. Он помнил эту старушку. Кажется, она была целительницей в Мунго, а в указанные годы — директором Хогвартса.
— Аманда, — окликнул девочку Гарри. Она обернулась, махнула рукой портрету и подошла, поправляя чуть запачканную на коленях мантию. — Тебе нравятся портреты?
— Да, — улыбнулась Аманда, беря своей рукой чуть запачканную руку Гарри. — У нас дома висит такой же…
— В смысле? — встрепенулась Гермиона, оглянувшись на портрет целительницы. — Похожий?
— Нет, такой же, — покачала головой Аманда. — В гостиной. Раньше она, — девочка показала на изображение Дайлис Дервент, — подмигивала мне и улыбалась, а мама всегда говорила, что это игра света…
— Откуда у вас этот портрет? — чуть испуганно спросила Гермиона. У Гарри не было вообще никаких слов — он просто смотрел на пустую раму Дамблдора, понимая, кто стоит за всем этим. Ведь Дамблдор знал о Дурслях…
— Это мамин портрет, — улыбнулась Аманда, — она его привезла от бабушки с дедушкой. Мама говорила, что это портрет кого-то из ее… как это… ну, слово такое… а! — предков. Он хранился в ее семье очень давно, — со знанием дела рассказывала девочка, иногда оборачиваясь к Дайлис Дервент. Та подмигивала Аманде и даже улыбалась. — И меня тоже зовут Дайлис, это мое второе имя.
Гермиона охнула, у Гарри от неожиданности съехали с носа очки. Они переглянулись, очевидно, думая об одном и том же — о магии имен.
— Аманда, а к тебе во сне она никогда не приходила? — осторожно спросил Гарри, кивнув на портрет.
— Нет, — улыбнулась девочка, теребя почти распустившуюся косичку.
— Хорошо, тогда откуда ты узнала те заклинания, которыми вылечила Альбуса? — Гермиона не спускала глаз с племянницы Гарри, понимая, что они подбираются к разгадке того чуда, что произошло с Алом благодаря этой девочке.
— Какие заклинания? — Аманда чуть нахмурилась. — Ал ведь сам поправился, он же волшебник…
Гермиона и Гарри снова переглянулись.
— Аманда, что ты помнишь о том, как прибежала на берег и увидела Альбуса? — Гермиона сжала плечо друга.
— Я подбежала и села рядом, а вы, — Аманда улыбнулась Гермионе, — ему помогли поправиться. Потом вы ушли, а Альбус заснул… Он ведь, наверное, потратил много сил, чтобы раны затянулись…
Гермиона чуть покачала головой, видимо, она не собиралась разубеждать девочку.
— Я так испугалась, просто очень-очень, — пробормотала Аманда. — Ведь Альбус такой маленький, ему, наверное, было страшно больно… Можно, я пойду и навещу его в больничном крыле? Я могу отнести ему леденцов…
— Да, конечно, иди, — рассеянно кивнул Гарри. — Веди себя хорошо…
Хаффлпаффка кивнула и поспешила прочь.
— «Был даже случай, когда сильный маг после своей смерти передал шестилетнему мальчику свое умение ставить превосходный щит. Это случилось в критический момент, когда ребенок был в опасности… Известен также факт, когда названный в честь кого-то волшебник заговорил на языке, которого никогда не изучал, но которым владел его тезка…», — процитировала какую-то книгу Гермиона. Гарри только тут понял, что их слушают уже все, кто еще находился в кабинете. Флитвик ойкнул и опрокинул какую-то чашку. Теодик открыл глаза — казалось, он не был удивлен. МакГонагалл стрельнула взглядом на портрет Дайлис Дервент. — Это было написано о магии имен. Аманда испугалась за Альбуса, и магия сработала…
— Получается, что Мария Дурсль — потомок Дайлис Дервент? — ни к кому не обращаясь, спросил Гарри.
Все посмотрели на седовласую целительницу, а та лишь улыбнулась и кивнула, довольная — собой или тем, на что оказалась способна чистая сердцем Аманда Дурсль. В кабинете воцарилось молчание, которое нарушил голос Альбуса Дамблдора:
— Министром магии стал Кингсли Бруствер. Джон Амбридж был смещен Советом Визенгамота из-за того, что он подверг опасности магическое сообщество неверными, наводившими сумятицу и панику решениями, — Дамблдор опустился в свое кресло и стал разворачивать обертку на леденце.
Флитвик захлопал в маленькие ладошки, пропищал «извините» и куда-то поспешил, бормоча под нос «я выиграл спор, Горацию придется платить…». Тео отделился от стены.
— С вашего разрешения. Я в больничном крыле.
— Спасибо, Теодик, — проговорил Дамблдор, в упор глядя на целителя. — Кстати, завтра вас ждет Министр, вам предстоит решать проблему с оборотнями. Мне показалось, что вы сможете помочь вернуть людей к свету.
- Предыдущая
- 182/202
- Следующая
