Сэйдж - Хесс Нора - Страница 2

• Предыдущая
• 2/83
• Следующая

Джим очень хорошо знал, что у него привлекательная внешность. Женщины бегали за ним с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, и частенько, когда вся деревня засыпала, залезали к нему под одеяло. Иногда он даже не видел в ночной темноте, на ком лежит, да ему это было и безразлично. Он был молод, и его кровь была горяча. Все, что ему было нужно, так это облегчить томление своей мужской плоти — только это его и интересовало.

Некоторое время его в этом плане занимала вечно голодная до мужиков внучка его босса. Почти с самого первого дня, когда еще только начиналась его работа в конюшне, он заметил, как она крутилась поблизости. Ей было лет шестнадцать-семнадцать, она была страшна на вид, но, в общем, всегда чистая и аккуратная. Словом, сойдет.

Еще через пару дней Джим заметил, что девчонка все время наблюдает за тем, как он работает, чистит скребницей лошадей, выкидывает навоз. Он уже довольно долго жил без тех удовольствий, которые могло дать ему женское тело, и, конечно, можно было бы попользоваться тем, что само шло в руки, но его беспокоило, что она может оказаться девственницей, а он слишком уважал старика, чтобы позволить себе неосторожно лишить его внучку невинности.

Но однажды, он, выполнив какое-то поручение своего босса и возвратясь в конюшню, услышал доносившиеся сверху, с сеновала, мужское бормотание и женские стоны, в значении которых не приходилось сомневаться. Джим вошел в пустое стойло и затаился. Он не сомневался, что случайно стал свидетелем тайного свидания. Возможно, какой-нибудь женатый мужчина решил там уединиться со шлюхой. И если это, действительно, так, то уж, конечно, этому парню совсем не захочется узнать, что кто-то застукал его за этим чрезвычайно интересным занятием на сеновале.

Немного погодя стоны и вздохи прекратились, и Джиму оставалось только широко разинуть рот от удивления, когда он увидел, как по лестнице спускается известный всему городу почтенный отец семейства, а за ним старикова внучка Алис.

Перед тем, как уйти, мужчина сказал ей: «Приходи завтра вечером к ручью за городом», — и губы Джима растянулись в хищной усмешке. Ну что ж, выходит, внучка уже не девственница, и он может и сам доставить ей удовольствие. С этого дня не будет больше походов к ручью.

На следующий день, когда девушка показалась на конюшне, Джим отложил в сторону скребок, которым чистил лошадей, и сразу направился к ней, на ходу расстегивая ширинку. Ее глаза жадно следили за ним, а когда он, наконец, обнажил свой большущий и хищно подрагивающий от напряжения член, девушка хихикнула, облизнула внезапно пересохшие губы и, схватив парня за руку, торопливо потащила его к лестнице, ведущей на сеновал.

В конце концов, они с девушкой довели друг друга до полного изнеможения, но когда он приказал ей: «Придешь ко мне сюда ночью», — она с готовностью кивнула головой.

Так и повелось с той поры. В дневные часы, когда удавалось улучить минутку-другую, они стремительно и с жадностью набрасывались друг на друга, но зато каждую ночь проводили на сене не меньше трех часов, предаваясь любовным утехам со всей энергией своих молодых тел.

Сейчас Джим вспоминал, что несмотря на самые безумные забавы, ему всегда удавалось быть осторожным и он всегда успевал слить свое семя в сено. Ему слишком хорошо была знакома боль в сердце от того, что ты — полукровка. Ни за что на свете он не хотел быть ответственным за то, что дает жизнь еще одному ребенку, который не найдет себе места в мире белых людей. Ему оставалось только надеяться, что и остальные мужчины, с которыми в будущем могла связаться эта девушка, будут так же осторожны и внимательны.

Как-то раз, днем, на постоялый двор заехали пять белых парней. Все они были примерно его возраста, крепко пьяны и хотели драки. Когда Джим направился к ним, чтобы взять их лошадей, на их лицах читалось явное желание причинить ему множество беспокойства.

— Глянь-ка, Ред, что тут у нас такое! — заржал один из парней. — Метис с голубыми глазами.

Он вытащил из кобуры пистолет и нацелился на ноги Джима.

— Смотрите, сейчас я его заставлю станцевать танец войны.

Не ожидая продолжения, Джим резко выхватил из-за голенища свой нож и, не раздумывая, стремительно бросился на парней. Одним прыжком он оказался в самой середине их компании и, не давая им опомниться от неожиданности, начал наносить удары направо и налево. Его сухощавое, подтянутое и гибкое, словно бич, тело не делало ни одного лишнего движения, а его кулаки, ноги и лезвие наносили стремительные, как молния, удары. Не прошло и минуты, как двое мужчин уже валялись без сознания на полу конюшни, а третий корчился от ножевого ранения в руку. Двое других парней, внезапно ослабев, попятились назад. Желание связываться с метисом исчезло так же стремительно, как и появилось.

Пока Джим ждал, напрягшись и готовясь продолжать драку, мужчина, которого звали Ред и который, видимо, был вожаком, заговорил:

— Ну-ну, полукровка, неплохо работаешь кулака ми и ножом. Нам бы как раз пригодился кто-нибудь, вроде тебя. Пойдем с нами, если хочешь. А как насчет того кольта, что у тебя на бедре? Ты с ним также лихо управляешься, как и с этой поросячьей грозой?

Он кивнул на нож Джима.

Джим невесело улыбнулся. С кольтом он умел обращаться с раннего детства. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, отец подарил ему оружие, а потом долгие часы учил его пользоваться им.

Сначала их мишенью были кусочки коры, свисавшие с веток деревьев. Когда Джим научился сбивать каждую цель единственным выстрелом, они стали стрелять по листьям. Наконец, отец был удовлетворен тем, как сын научился сбивать все, что хотел, не тратя лишних патронов, и тогда он начал вырабатывать у него быстроту реакции. И Джим научился выхватывать кольт движением настолько быстрым, что оно было даже незаметно для других.

Словом, спустя секунду после того, как Ред заговорил, он уже изумленно таращился на свою шляпу, лежавшую в паре шагов от него с верхушкой, пробитой пистолетным выстрелом.

— Ну и как, устраивает? — холодно спросил Джим.

— Думаю, у тебя чертовски недурно выходит, — только и смог произнести Ред, поднимая свою шляпу. Ударом ладони он сбил с нее пыль и соломинки и нахлобучил опять себе на голову.

— Как насчет того, чтобы присоединиться к нам? Эти пятеро были не совсем те, кого Джим хотел бы выбрать себе в друзья. Кроме того, он подозревал, что они не в ладах с законом. Совершенно точно можно было предположить, что его двоюродный брат Джонни Легкая Нога посоветовал бы ему держаться от них подальше, потому что ничего, кроме забот, это знакомство не принесет. Но один Господь ведал, как одинок был Джим в те дни и как хотелось ему иметь приятелей или хоть какую-нибудь компанию, в которой над ним не будут смеяться

Однако, надо было еще принять во внимание и его старого босса Старик был добр к нему. Это его отношение дало возможность Джиму остаться здесь, в городе, где он никому не был нужен и задержался только из-за собственного упрямства. Как бы то ни было, ему нельзя вот так, просто, взять и уйти и бросить старика-хозяина.

Джим посмотрел на Реда и покачал головой.

— У меня тут работа, и я чувствую, что кое-чем обязан человеку, который дал мне ее.

— Ну, так и продолжай себе работать, — Ред махнул рукой. — У нас у всех есть кое-какие занятия. Мы собираемся по ночам, немножко выпиваем, немножко бузим, в общем, забавляемся вовсю.

Он протянул руку Джиму.

— На самом деле меня зовут Дик Харлэн Это мое настоящее имя, а Редом (Ред. — от англ. Red — красный, рыжий) меня прозвали из-за волос. Вот этих двоих на полу, — Ред махнул в сторону пар ней, — зовут Эд и Текс, а парень, что держится за руку — это Херб.

Потом его новый знакомец взглянул на более взрослого мужчину, прислонившегося к столбу и меланхолично наблюдавшему за тем, как его компаньоны с шумом поверглись на землю.

— А вот это, вон там — Рустер (Рустер — от англ Ruster — петух, задира).

Джим резко и отрывисто кивнул каждому, с кем его знакомили, и в ответ получил такой же кивок

• Предыдущая
• 2/83
• Следующая