Подлинное скверно - Василенко Иван Дмитриевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/18
— Сейчас придет.
Дэзи раскрыла сумочку.
— Мне уже заплатили, — предупредил я.
— Ничего, возьмите еще.
— А я вам говорю, что мне уже заплатили! — ответил я так же резко, как и студенту.
Она удивленно взглянула на меня, и лицо ее вспыхнуло румянцем оскорбления.
— Простите, — сказал я тихо и отошел.
Показался студент.
С тех пор я еще два раза видел их вдвоем — на той же скамье, в ту же пору дня. Проходя мимо, я слышал, как он глухим голосом декламировал ей стихи. Она вертела зонтик и молча слушала, глядя на носочки своих туфелек.
Накануне своего отъезда в деревню я, одетый уже в учительскую форму, то есть в костюм с золотыми пуговицами и бархатными темно-синими петличками, опять пришел в сад. Перед тем как надолго покинуть город, я прощался со всеми своими любимыми уголками. И вот здесь, сидя на садовой скамейке, я стал невольным свидетелем разговора, который вели Дэзи и студент. Они сидели на другой скамье, отделенной от моей густыми кустами акации, и, конечно, меня не видели.
— Почему вы мне всегда декламируете чужие стихи? — спрашивала Дэзи с ноткой раздражения. — Игоря Северянина, Бальмонта, Андрея Белого я и сама могу прочитать по книгам.
— И мои стихи вы можете сами прочитать: они печатаются… гм… в местной газете. — Последние слова студент произнес иронически.
Но вы же другим декламируете их?
— Другие лучших стихов и не заслуживают. Вот если напишу что-нибудь настоящее, в чем, однако, сомневаюсь, то и без просьбы прочту вам, и только вам.
— Тогда, может быть, будет уже поздно. Меня выдают замуж — не до стихов будет.
— Вот как! — глухо воскликнул студент. Он долго молчал, потом спросил: —А за кого же — не секрет? Уж не за дурака ли этого, Дукало?
— Нет, не за Дукало. За Каламбики.
— Да-а, это жених! Одной земли у него больше пяти тысяч десятин. А дома! А конный завод! Словом, ваш папаша — мужичок не промах. Или это мать облюбовала такого себе зятя?
— Оба, — вздохнула Дэзи. — Но больше, конечно, настаивает отец.
— А вы не выходите!
— Как же это сделать? Уж не вы ли поможете мне в этом?
— Я б помог, да теперь, кажется, не в моде увозить чужих невест из-под венца.
— А я бы с вами и не уехала, — гордо ответила Дэзи. — Знаете что, прочтите мне еще раз Северянина и идите. Я сегодня хочу побыть одна. А завтра опять приходите.
— Хорошо, прочту. Но завтра я не приду. Мне надо перечувствовать наедине все, что вы сейчас сказали. Приду перед отъездом в Петербург. Прямо к вам в дом. И, если застану там этого жирного грека с маслеными глазками, то, уж извините, такие ему стихи прочитаю, что его кондрашка хватит. Так Северянина? Ладно, слушайте.
И начал читать стихи, которые я уже дважды слышал:
Студент ушел. Я хотел тоже уйти, но мстительное чувство подхватило меня, и я не заметил, как оказался перед Дэзи.
— Вы упиваетесь стихами о море, об ажурной пене, — прерывающимся от волнения голосом сказал я. — По этому морю вы прибыли сюда в каюте, отделанной для вас честным бедняком. Что ж, упивайтесь! А бедный мастер за то хорошее, что сделано для вас, сидит теперь в арестном доме. Вас выдают замуж за грузное кабанообразное животное. Так вам, бездушному существу, и надо!.. Так вам и надо!..
Увидя меня перед собой, Дэзи удивленно подняла голову. Но, по мере того как я говорил, от лица ее все сильнее отливала кровь. Когда я кончил и шагнул, чтоб уйти, а вскочила и приглушенно воскликнула:
— Кто сидит в арестном доме? Кто?
— Будто вы не знаете, — язвительно сказал я. — Кто как не Курганов, замечательный мастер, обруганный и ограбленный вашим отцом.
— Не может быть! — сказала она, еще более бледнея. — Отец обещал мне не трогать его! Не может быть…
— Как! Вы просили отца?.. — ошеломленно спросил я.
— Боже мои, он дал мне слово, он дал мне честное слово уплатить деньги и взять свою жалобу из суда. Какая низость!
— Дэзи!.. — чуть не задохнувшись от радости, крикнул я. — Так вы просили его!
— Я требовала от него, я взяла с него слово! Он гадко, подло обманул меня! Но… Но кто вы? От кого все узнали? Мне ваше лицо будто знакомо. Как странно… Кто вы?.. Кто вы?
— Кто? Самый счастливый человек на свете — вот кто! — сказал я, радостно смеясь. — Прощайте, Дэзи. Будьте счастливы, как счастлив сейчас я.
- Предыдущая
- 18/18
