Год тигра - Хиггинс Джек - Страница 16

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая

– А вы что-то новое для себя здесь увидели?

– У меня неплохое начало. То, с чем я вчера столкнулся, меня поразило. Но все же самую интересную информацию для своей статьи я надеюсь получить от доктора.

Хоффнер, слушавший их разговор, попыхивая трубкой, удивленно поднял брови.

– Неужели я еще кому-то интересен? – спросил он.

– Вы, доктор, слишком скромны, – сказала Катя и посмотрела на Шавасса: – Ему семьдесят четыре, а он все еще продолжает удивлять людей. Вам в Лхасе об этом рассказали? Доктор всю свою жизнь посвятил этой стране. А ведь он мог бы стать профессором европейского университета.

– Ну-ну, дорогая, – проворчал Хоффнер, – не делай из меня святого. Я такой, каков есть.

– Да, но люди считают вас настоящим святым, – улыбнулся Шавасс. – Ведь вы же великий миссионер.

– Боюсь, что миссионерские функции я уже не исполняю, – глубоко вздохнув, заметил доктор.

– Можно спросить почему? – поинтересовался Шавасс.

– Причина проста, – тихо сказал Хоффнер и, наклонившись вперед, уставился на полыхавший в камине огонь. – Я приехал в Тибет с группой врачей. Хотел спасать не только жизни простых людей, но и их души. А здесь мне пришлось столкнуться с глубоко религиозным народом, у которого свои понятия о доброте. Местных западному человеку трудно понять. Так какую духовность я мог им принести?

– Я вас понял, – отозвался Шавасс. – И к какому же решению вы пришли?

– Оказывать им медицинскую помощь, и только. Помимо этого, я пытаюсь их понять и быть им другом.

– Извините, если я задам вопрос, который, возможно, вас озадачит. Но мне очень хотелось бы представить себе полную картину вашей жизни. Скажите, китайские власти хоть как-то вмешиваются в вашу работу?

– Нет, – ответил Хоффнер. – Они мне очень помогают. Знаете, сейчас пациентов в больнице стало гораздо больше. Да, мне не разрешено покидать пределы города, но это делается для моего же блага. Власти опасаются за мою жизнь. В Тибете, как вы сами убедились, все еще неспокойно.

– Скажите, а изменения, которые внесло правительство, на жизни людей сказались благоприятно?

– Да. Взять, к примеру, снабжение медикаментами. Раньше все, что требовалось для моей работы, привозилось караванами из Индии.

– А теперь?

– А теперь всем необходимым меня обеспечивает полковник Ли. Причем регулярно и без каких-либо проблем. Видите ли, до прихода китайцев народ здесь жил в средневековье. Люди были темные, необразованные. А сейчас наступили такие перемены...

Шавасс едва сдержал улыбку, но то, как доктор понимал оккупацию Тибета, его обеспокоило. Старик явно был на стороне китайцев.

Прежде чем Хоффнер продолжил, Катя поднялась с кресла и с улыбкой произнесла:

– Извините, но я должна вас оставить. Дела по кухне. Вы уж поговорите без меня.

Она вышла из комнаты.

– Замечательная женщина, – посмотрев ей вслед, заметил Шавасс. – Красавица и такая умница.

Хоффнер согласно кивнул.

– Ее отец – русский археолог, – сказал он. – По заданию китайского правительства работал в Пекине на раскопках императорского дворца. До возвращения домой он получил разрешение посетить Лхасу, но по дороге в Тибет скончался. В моем доме Катя появилась через две недели после его похорон. Приехала она в Чангу с караваном.

– И решила здесь остаться?

– Да. Полковник Ли мог бы переправить ее в Ярканд, но тогда у меня сильно прихватило сердце. В течение полугода она ухаживала за мной и в конце концов вернула меня к жизни. С того времени вопрос об ее отъезде даже не обсуждался.

– О, это очень интересный материал для статьи, – сказал Шавасс. – А в целом, надо понимать, жизнью здесь вы довольны?

– Конечно! – воскликнул старик и обвел руками комнату. – У меня есть книги, рояль, больница.

– Вот рояль-то меня больше всего и удивляет, – заметил англичанин. – Странно увидеть его в таком Богом забытом месте. Я слышал, что вы прекрасный пианист.

– Ну, я бы этого не сказал, – возразил Хоффнер. – Но без музыки я чувствовал бы себя сильно обделенным. А этот рояль был доставлен караваном из Индии. Появился он здесь еще до войны. При тусклом свете лампы он не совсем выигрышно смотрится, но уверяю вас, звук у него отменный.

Доктор подошел к музыкальному инструменту, откинул крышку и сел на стоявшую у рояля банкетку. Он взял несколько аккордов из полонеза Шопена и посмотрел на Шавасса.

– Хотите, чтобы я это сыграл? – спросил он.

Шавасс тем временем уже стоял возле камина и прикуривал сигарету.

Выпустив изо рта длинную струю табачного дыма, он произнес по-английски:

– Даже не знаю. А если нечто такое, что могло бы напомнить вам майский вечер в Кембридже?

Шавассу показалось, что все морщинки на лице старика вмиг разгладились. Стало так тихо, что было слышно, как на ветру поскрипывают оконные ставни.

– Я знал, что от вас следует ждать каких-то неожиданностей, – тихо произнес Хоффнер, и тоже по-английски. – Я понял это, как только вас увидел.

– Некоторое время назад вы послали письмо своему старому другу, – напомнил ему Шавасс. – Мое появление можете считать ответом на него.

– Так, значит, Йоро все же удалось бежать из Тибета? – спросил старик.

Шавасс молча кивнул.

– Он сейчас внизу, на кухне, – сказал он. – По придуманной нами легенде он тот самый тибетец, который спас меня от бандитов. Если у вас есть желание, то можете его увидеть.

– Вы что-то сказали про музыкальное произведение, которое напомнит мне майский вечер в Кембридже? – спросил Хоффнер.

Шавасс вновь кивнул.

– Когда-то, много лет назад вы проиграли Эдвину Крейгу. Он и девушка, которая выбрала его вместо вас, сидели в саду, а вы, уйдя в дом, стали играть для них на фортепьяно.

Хоффнер тяжело вздохнул.

– Да, порой мне кажется, что это было тысячу лет назад. Но я все еще помню влажный запах цветущей сирени. Я даже помню, что я для них исполнял.

Проведя пальцами по клавишам рояля, он заиграл «Лунный свет» Дебюсси. Шавасс тотчас помотал головой.

– Нет, доктор, не то, – сказал он. – Тогда вы играли «Лунную сонату».

Хоффнер развернулся и внимательно посмотрел на англичанина. Он долго изучал его лицо, а потом расплылся в улыбке. Поднявшись с банкетки, старик подошел к Шавассу и, взяв его за руку, взволнованно произнес:

– Мой дорогой мальчик, вы не представляете, как я рад вас видеть.

Они отошли от рояля и сели у камина. Хоффнер подвинул свое кресло и головой прижался к голове Шавасса.

– Расскажите же мне, как там мой старый приятель Эдвин Крейг, – попросил он.

– На здоровье не жалуется, – сообщил Шавасс. – Очень хочет вас увидеть. Вот поэтому я к вам и приехал.

– Меня увидеть? – переспросил доктор, и тут на его лице появилось скептическое выражение. – Но это же невозможно. Китайцы меня ни за что отсюда не выпустят.

– Об этом пока не беспокойтесь, – сказал Шавасс. – Это моя забота. Скажите, доктор, вы решитесь бежать со мной?

Спрашиваю это потому, что из начального нашего разговора я понял, что вы одобряете все, что тут делают китайцы.

Хоффнер хмыкнул.

– А что я должен был сказать корреспонденту советской «Правды»? – спросил он. – То, что полковник Ли хорошо ко мне относится, отрицать не могу. Он делает все, от него зависящее, чтобы обеспечить нашу больницу необходимыми медикаментами и аппаратурой.

– Для ярого коммуниста полковник выглядит слишком большим филантропом, – заметил Шавасс.

– Здесь все очень просто, – улыбнувшись, ответил Хоффнер. – Дело в том, что я в Тибете уже давно, люди узнали меня и прониклись ко мне доверием. А больницу мою китайцы не закрыли, потому что надеются на мое сотрудничество.

– А для вас единственный способ показать им свое отношение – это перестать работать, – заметил Шавасс. – Но это означает, что тибетцы лишатся медицинской помощи. Да, полковник Ли знает, как держать людей в узде.

– Комендант из него еще не самый плохой, – сказал Хоффнер.

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая