Год тигра - Хиггинс Джек - Страница 25

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая

«А чего ему меня бояться?» – подумал Шавасс и стал медленно подниматься по лестнице.

Остановившись у знакомого кабинета, англичанин подождал, пока сержант откроет перед ним дверь, и вновь улыбнулся.

За столом в маленькой приемной коменданта сидела молодая симпатичная китаянка. Она что-то писала. Увидев вошедших, девушка молча кивнула сержанту. Тот открыл дверь и пропустил Шавасса вперед.

Капитан Цен, сидевший за столом полковника Ли, так внимательно читал какой-то отпечатанный на машинке документ, что даже головы не поднял.

Шавасс посмотрел на себя в зеркало. Сквозь пелену, застилавшую ему глаза, он увидел в нем незнакомого человека. Шавасс улыбнулся, мужчина ответил ему тем же. В глазах сержанта, стоявшего за спиной незнакомца, англичанин вновь увидел испуг.

«Чего же все-таки боится этот сержант?» – мелькнуло в голове Шавасса. Незнакомец в зеркале задумчиво нахмурил брови, и тут пелена с глаз Шавасса спала. Наконец он с ужасом понял, что в зеркале, висевшем на противоположной стене, – его собственное отражение. «Большего они ничего со мной сделать не смогут. Я уже не человек», – подумал Шавасс.

Наконец капитан оторвал глаза от бумаги и посмотрел на стоявшего перед ним англичанина. Он что-то произнес, и Шавассу показалось, что голос Цена донесся до него из дальнего конца коридора.

Англичанин улыбнулся, а китаец взял лежавший перед ним документ и стал громко и медленно его зачитывать:

– "Пол Шавасс, ваше дело, направленное в Пекин, рассматривал специальный суд министерства безопасности Китая, который признал вас виновным в совершении преступлений, направленных против Китайской Народной Республики".

Что мог ответить на это Шавасс? Возмутиться, что судили его заочно? А что толку? В такой ситуации взывать к справедливости было бессмысленно.

Выдержав паузу, капитан Цен продолжил:

– "Приговор, вынесенный виновному судом, а именно – расстрел, будет исполнен в удобное для этого время".

Чувство огромной радости переполнило Шавасса. На его глазах даже выступили слезы.

– Спасибо, – произнес он. – Огромное вам спасибо.

Капитан сердито нахмурился.

– Вы будете казнены, – пояснил он. – Вы это поняли?

– Конечно! – радостно воскликнул Шавасс.

Цен удивленно пожал плечами.

– Ну хорошо. В таком случае снимите с себя одежду, – сказал он.

Англичанин и незнакомец в зеркале начали медленно раздеваться. Пальцы у обоих дрожали.

Когда последняя, измазанная грязью и кровью рубашка Шавасса упала на пол, капитан приказал сержанту:

– Тщательно проверь его одежду. Нельзя допустить, чтобы он, совершив самоубийство, избежал приговора суда.

Оставшись в чем мать родила, Шавасс удивленно смотрел на сержанта, стоя на коленях рывшегося в его лохмотьях.

Капитан нажал на кнопку звонка, и через несколько секунд в кабинет вошла дежурная. Не обращая никакого внимания на Шавасса, она остановилась у стола и, выслушав капитана, взяла у него бумаги. Затем китаянка подошла к большому шкафу и принялась раскладывать бумаги по папкам.

Шавасс терпеливо ждал, когда сержант закончит обыск, и продолжал смотреть в зеркало. Неожиданно в нем появилось отражение вошедшего в кабинет полковника Ли.

Увидев англичанина, он сразу же изменился в лице. Полковник, негодующе сверкая глазами, двумя широкими шагами пересек комнату, схватил капитана за шкирку и поднял его с кресла.

– Тупая свинья! – гаркнул он на Цена. – Тебе мало того, что он перенес? Зачем же его так унижать?

– Полковник, я просто велел его обыскать. Перед казнью так ведь всегда делают, – пытался оправдаться капитан. – Мы должны строго следовать инструкциям ЦК!

– Убирайся! – прикрикнул на него Ли. – И эту чертову бабу забирай с собой!

Капитан и дежурная быстро удалились, а сержант, поднявшись с колен, помог Шавассу одеться.

– Пол, прошу прощения, – извинился Ли. – Поверьте, мне самому было мерзко это видеть.

– Не стоит, полковник, – ответил Шавасс. – Это уже не имеет никакого значения. Мне осталось ждать совсем недолго.

– Это вам сообщил капитан?

Англичанин в ответ кивнул.

– А все-таки победа осталась за мной, – сказал он. – Не так ли, полковник?

– Пол, я сделал для вас все, что от меня зависело, – сочувственно произнес Ли. – Да вы и сами это знаете. Теперь я уже не смогу вам помочь. Приговор вынесен Центральным Комитетом, а это значит, что обратного хода нет.

– Странно, но я им очень доволен, – ответил Шавасс. – А еще я рад, что мой пистолет заклинило, и вы остались живы. Теперь у вас будет время понять, что вы были не правы. Вокруг вас творится беззаконие, а вы его поддерживаете.

Ли тяжело вздохнул и, поднявшись с кресла, подошел к камину. Некоторое время он смотрел на полыхавший в нем огонь, а потом повернулся к Шавассу.

– Если бы у меня было хоть немного времени, всего несколько дней, то вы. Пол, согласились бы на сотрудничество. Вы ведь сейчас к этому очень близки. Очень.

Шавасс помотал головой.

– Нет, – сказал он. – Масло с водой не смешать. Это – основа химии. Нас с вами, как и всегда, разделяют миллионы миль.

Полковник Ли ударил кулаком в ладонь.

– Но мы все же правы, Пол, – сказал он. – Учение, которому мы следуем, непоколебимо, как закон природы. Так что мы обязательно победим, а вы проиграете.

– Вы совсем не учитываете психологию людей, а человеческий фактор в нашей жизни самый переменчивый, – заметил Шавасс. – Никто не знает, что может случиться с вами или со мной.

– Ну что ж, я вижу, что зря теряю время, – пожав плечами, ответил полковник и, щелкнув каблуками, протянул англичанину руку. – В таком случае, Пол, прощайте.

Шавасс инстинктивно пожал китайцу руку и в сопровождении сержанта вышел из кабинета.

Когда они дошли до камеры Шавасса, англичанин остановился. Однако сержант, подтолкнув его, подвел узника к другой двери в самом конце коридора. Открыв ее, китаец втолкнул Шавасса в новую камеру.

В ней было абсолютно темно. Вытянув перед собой руки, Шавасс сделал несколько осторожных шагов и наткнулся на железную койку. И в этот момент в камере загорелся яркий свет.

Англичанин увидел, что на койке в залитых кровью лохмотьях лежит мужчина. Глаза его были закрыты, распухшие губы неподвижны, а руки лежали скрещенными на груди, как у покойника. Кожа на лице узника, желтая, словно воск, казалась прозрачной. Однако выражения страдания Шавасс не увидел.

Он присел на край тюремной кровати и, обхватив руками голову несчастного, приподнял ее.

– Йоро! Йоро! – воскликнул англичанин и коснулся пальцами холодного лица.

Тибетец медленно открыл затуманенные глаза и посмотрел на Шавасса. Затем, открыв рот, попытался что-то сказать, но сделать этого так и не смог. Голова его откинулась, глаза закрылись.

Шавасс потерял всякое ощущение реальности. Ему показалось, что он видит жуткий, кошмарный сон. Тупо уставившись в стену, он сидел рядом с Йоро до тех пор, пока из коридора не донеслись шаги.

Дверь камеры отворилась, и в ее проеме Шавасс увидел пятерых китайцев, включая сержанта. Двое солдат подхватили Йоро под мышки и поволокли в коридор. Англичанин, сопровождаемый двумя солдатами и сержантом, поплелся следом.

Дойдя до конца коридора, сержант открыл дверь, и внутрь помещения ворвался ветер с дождем. На улице было холодно и сыро. По темному небу, дрожавшему в преддверии рассвета, плыли мрачные тучи.

Посередине двора стояли капитан Цен и шестеро вооруженных винтовками солдат. Из земли возле противоположной стены на расстоянии десяти футов друг от друга торчали два деревянных столба. К одному из них солдаты привязали так и не пришедшего в сознание Йоро, к другому – Шавасса. Как ни странно, но никакого страха англичанин при этом не испытал. Он даже не почувствовал боли, когда его туго прикрутили веревками к столбу.

Наконец с приготовлениями к казни было покончено, и солдаты отошли в сторону. Рядом с ними встал и сержант. Все затихли в ожидании расстрела.

• Предыдущая
• 25/33
• Следующая