Орел приземлился - Хиггинс Джек - Страница 29

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая

– Пока – да. Свою поездку в Олдерни я сочетал с заданием абвера в Париже, и у меня вполне законные основания поехать на следующей неделе в Амстердам. Адмирал ничего не знает. Он занят другими делами.

– Хорошо. – Гиммлер сидел, уставившись в пространство, видимо о чем-то думая.

– Еще что-нибудь, господин рейхсфюрер? – спросил Радл, видя, как Девлин нетерпеливо заерзал.

– Да. Я вызвал вас сюда сегодня по двум причинам. Во-первых, я хотел увидеть господина Девлина. А во-вторых, вопрос идет о составе боевой группы Штайнера.

– Может, мне выйти? – предложил Девлин.

– Чепуха, – бесцеремонно сказал Гиммлер. – Вы очень меня обяжете, если будете просто сидеть в углу и слушать. Или ирландцы на такой подвиг не способны?

– Почему же, бывает, – ответил Девлин, – но не часто. Он пересел к камину, достал сигарету и закурил.

Гиммлер метнул на него взгляд, хотел что-то сказать, но решил, что не стоит. Он повернулся к Радлу.

– Вы говорили, господин рейхсфюрер?.. – начал Радл.

– Да, мне кажется, что в составе группы Штайнера есть слабое звено. Четверо или пятеро немного говорят по-английски, и только один Штайнер может сойти за англичанина. Это нехорошо. По-моему, ему для поддержки нужен еще кто-нибудь с таким же знанием языка.

– Но людей с таким знанием на земле довольно мало.

– Думаю, я нашел выход, – сказал Гиммлер. – Есть человек по имени Эмери, Джон Эмери. Сын знаменитого английского политического деятеля. Он снабжал Франко оружием. Ненавидит большевиков. Он уже некоторое время работает на нас.

– Его можно использовать?

– Сомневаюсь, но он высказал мысль создать Британский легион Святого Георга. Набрать англичан из лагерей военнопленных в основном для боев на Восточном фронте.

– И нашел охотников?

– Несколько, не много, и большей частью уголовников. Теперь Эмери не имеет к этому делу никакого отношения. Некоторое время эта часть входила в вермахт, теперь же ею занимается СС.

– Сколько добровольцев?

– Я слышал, человек пятьдесят-шестьдесят. Их называют Британским свободным корпусом. – Гиммлер открыл лежалую перед ним папку и вынул карточку. – Такие люди иногда пригождаются. Вот, например, Гарви Престон. Когда его захватили в Бельгии, на нем была форма гвардейца Колдстрим гардс и поскольку голос и манеры у него английского аристократа, как мне сообщают, никто в этом некоторое время не сомневался.

– А он оказался не тем, за кого себя выдавал?

– Сами посудите.

Радл посмотрел на карточку. Гарви Престон родился в Харрогите, графство Йоркшир, в 1916 г., сын носильщика на вокзале. Ушел из дома четырнадцати лет и работал в бродячей труппе эстрадных актеров. В восемнадцать играл в театре в Саутпорте. В 1937 г. был приговорен к двум годам тюремного заключения по четырем обвинениям в мошенничестве.

Через месяц после освобождения, в январе 1939 г., снова был арестован и приговорен еще к девяти месяцам тюрьмы по обвинению в том, что под видом офицера ВВС получал деньги обманным путем. Приговор заменили условным, если Престон уйдет в армию. Его отправили во Францию дежурным писарем при транспортной роте. В плен он был захвачен в чине исполняющего обязанности капрала.

Его поведение в лагере военнопленных было плохим или хорошим в зависимости от того, с какой стороны смотреть: он донес не менее пяти раз на пленных за попытки к побегу. Последний донос стал известен его товарищам, и, не уйди он добровольцем в Свободный корпус, пришлось бы, чтобы сохранить ему жизнь, перевести его в другой лагерь.

Радл подошел к Девлину, дал ему карточку и повернулся к Гиммлеру:

– И вы хотите, чтобы Штайнер взял этого – этого...

– Уголовника, – подтвердил Гиммлер, – которого совершенно не жалко потерять, но который хорошо изображает английского аристократа. В нем, правда, что-то есть, Радл. Такому человеку полицейские сразу же отдают честь, как только он открывает рот. Я всегда считал, что английские рабочие с первого взгляда узнают офицера и джентльмена. Престон подойдет прекрасно.

– Но Штайнер и его люди, господин рейхсфюрер, – солдаты, настоящие солдаты. Вы же знаете их послужной список. Как такой человек подойдет им? Будет он слушаться приказов?

– Он будет делать все, что ему велят, – сказал Гиммлер. – Это само собой разумеется. Позовем его?

Он нажал кнопку, и через мгновение в дверях появился Россман.

– Приведите Престона. – Россман вышел, не закрывая двери, и в ту же минуту в комнату вошел Престон, закрыл за собой дверь и отдал нацистский салют.

Ему было двадцать семь лет. Высокий, красивый мужчина в великолепно сшитой серой полевой форме. Форма эта особенно привела в восхищение Радла. На фуражке кокарда СС «мертвая голова», на воротнике – три леопарда. На левом рукаве под орлом – щит с британским флагом, на черных с серебром обшлагах готическим шрифтом было написано: «Britisches Freikorps».[3]

– Очень мило, – сказал Девлин, но так тихо, что услышал только Радл.

Гиммлер представил их:

– Унтерштурмфюрер Престон – полковник Радл из абвера и господин Девлин. Вы познакомитесь с той ролью, которую каждый из этих джентльменов играет в нашем деле, по документам, данным вам несколько раньше.

Престон в пол-оборота к Радлу наклонил голову и щелкнул каблуками. Очень официально, очень по-военному, как актер, играющий в пьесе прусского офицера.

– Так, – сказал Гиммлер. – У вас была полная возможность обдумать предстоящее дело. Вы понимаете, что от вас требуется?

Престон осторожно спросил:

– Я правильно понял, что полковник Радл ищет добровольцев?

Немецкий его был хороший, хотя и слышался небольшой акцент.

Гиммлер снял пенсне, слегка потер указательным пальцем переносицу и снова тщательно надел его. Это был невероятно зловещий жест. Голос Гиммлера, когда он заговорил, напоминал шуршание сухих листьев на ветру:

– Что именно хотите вы сказать, унтерштурмфюрер?

– Просто я в затруднении. Как известно рейхсфюреру, членам Британского свободного корпуса было гарантировано, что они никогда не будут использованы в военных действиях против Англии и короны и не будут поддерживать какие-либо действия, причиняющие ущерб интересам английского народа.

Радл сказал:

– Господин рейхсфюрер, может, этот джентльмен с большим удовольствием послужит на Восточном фронте? В южной группе под командованием фельдмаршала фон Манштейна. Масса возможностей отличиться для тех, кто жаждет настоящих боев.

Престон понял, что совершил грубейшую ошибку, и попытался объясниться:

– Уверяю вас, господин рейхсфюрер, что...

Гиммлер перебил его:

– Вы говорите о добровольности там, где я вижу только акт священного долга. Возможность послужить фюреру и рейху.

Престон щелкнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно». Это было отличное представление, и Девлину оно доставило большое удовольствие.

– Конечно, господин рейхсфюрер. Это моя единственная цель.

– Я ведь прав, вы принесли соответствующую присягу? Священную присягу?

– Да, господин рейхсфюрер.

– Тогда говорить больше не о чем. С этого момента считайте себя под командованием полковника Радла.

– Как прикажете, господин рейхсфюрер.

– Полковник Радл, мне хотелось бы поговорить с вами наедине. – Гиммлер посмотрел на Девлина: – Господин Девлин, не будете ли вы так добры подождать в приемной с унтерштурмфюрером Престоном?

Престон четко салютовал:

– Хайль Гитлер! – повернулся на каблуках с таким искусством, что не посрамил бы и гренадера и вышел. За ним вышел Девлин, закрыв за собой дверь.

Россмана нигде не было видно. Престон яростно пнул кресло и бросил фуражку на стол. Он побледнел от гнева, и когда доставал серебряный портсигар и сигарету, руки его слегка дрожали.

Девлин подошел, взял сигарету, прежде чем Престон захлопнул портсигар, и ухмыльнулся:

– Ей-богу, старый педераст взял тебя за яйца.

• Предыдущая
• 29/82
• Следующая