Кухонная энциклопедия поросенка Габ-Габа - Лофтинг Хью - Страница 7

• Предыдущая
• 7/17
• Следующая

Общество Сигма Эта Эскалоп образовалось, я думаю, потому что многие стали сознавать: англичане, обычно такие смельчаки и фантазеры, едят без всякого воображения. Серьезно, всегда одно и то же, три-четыре блюда, а как подумаешь о Франции или других странах… никакой кулинарной отваги. В тот месяц была очередь одного студента, весьма легкомысленного молодого человека, и он замучился, выдумывая, где бы раздобыть новый рецепт. А тут как раз подвернулся раджа, и студент решил: яичный соус — именно то, что нужно. Он влез в дом и утащил последнюю коробку яиц. У этого молодого человека был очень богатый отец, и он надеялся достать денег, чтобы потом заплатить радже. Но узнав, что одна эта коробочка стоит целое состояние и что похитителя разыскивает полиция, он спрятался вместе с добычей. Великий Шницель Хлопс выследил его и нашел.

— Где? — спросила белая мышка.

— В тайном холодильнике тайного общества, — ответил Габ-Габ. — Это было просто чудо, поскольку никто, кроме членов общества не только не знал, где он находится, но даже и не подозревал, что он существует. Но Хлопс получил только одну награду — от полиции.

— Почему? А кто же получил другую? — спросила мышка.

— Награду раджи тому, кто вернет пропажу, не получил никто, потому что молодой человек все съел. И чуть не превратился в ледышку, пока сидел в холодильнике. Так Хлопс получил прозвище Холодильный Сыщик. С тех пор он расследовал множество ограблений, особенно тех, что как-то связаны с едой; он считался специалистом в этой области. Полицейские из других городов обращались к нему за советом и помощью, а кухонные воры во всех странах света трепетали при одном упоминании его имени.

Но я хочу рассказать вам о самом трудном расследовании из всех, когда-либо проведенных Шницелем Хлопсом. Ибо настал день, когда великий сыщик обнаружил, что вступил в поединок с обладателем выдающихся способностей, с умом блестящим и дерзким, почти равным его собственному. Произошло несколько ограблений — внезапно и сразу, — как появляется сыпь, когда болеешь корью. И было непонятно, ни кто их совершил, ни каким образом он это сделал. На месте преступления не оставалось ни одной улики, которая…

— Ты сказал: «не оставалось ни одной улитки»? — переспросила белая мышка.

— Ни одной улики, — терпеливо повторил Габ-Габ. — Это значит, не оставалось никаких зацепок, ничего, что бы указывало, кто совершил ограбление. Не перебивай, пожалуйста. Вокруг ограбленных домов не было никаких следов, нигде ни одного отпечатка пальцев, которые выдали бы ловкого вора. После того как в газетах появились сообщения об этих злодеяниях, люди поставили вокруг своих домов сторожей, которые всю ночь не смыкали глаз. На окна и двери навесили хитрые замки и запоры. Придумали разные фокусы, например, протянули поперек пола проволоку, чтобы проникший в дом вор обязательно бы об нее споткнулся, тогда должен был зазвонить колокольчик. Но все равно замки взламывались, ограбления совершались, вещи пропадали.

— Какие вещи? — спросила мышка.

— Потерпи. Я как раз к этому подхожу, — ответил Габ-Габ. — Ночь за ночью сыщик Хлопс ворочался в постели без сна и скрежетал зубами от бессилия — если только он не скрежетал ими на безлюдных улицах, пытаясь выследить дерзкого нарушителя закона. О, он очень дорожил своим громким именем. А тут неделя шла за неделей, никого не удавалось поймать, и великий сыщик чувствовал, что его репутации грозит опасность — он перестанет считаться великим сыщиком, лучшим в мире специалистом по кухонным ограблениям, если в ближайшее же время не арестует кого-нибудь и не положит конец возмутительным преступлениям.

И газеты вконец распоясались. Все полицейские и сыщики — круглые дураки, писали они, и плохо защищают честных людей от злоумышленников. А одна газета — это была специальная газета, которая называлась «Антрекоты и фарши» (сокращенно «Аиф»), — особенно издевалась над бедным Хлопсом. Поскольку все ограбления были связаны с едой, «Аиф» очень ими интересовалась и поручила своему корреспонденту заняться этим делом.

Корреспондента звали Ромуальд Штекс или, коротко, Ром Штекс. В газете он считался самым ловким и смышленым репортером, потому что умудрялся узнавать кулинарные новости раньше других. Ром Штекс стал хвостом ходить за Хлопсом и приставать к нему с вопросами, пытаясь выведать, что тому удалось обнаружить. А не получив ответа (поскольку Хлопс молчал), возвращался в редакцию и, сардонически ухмыляясь, писал для газеты заметки про то, как тупы все детективы вообще и Шницель Хлопс в особенности.

Однако Холодильный Сыщик не бездействовал — о, нет. Тщательно изучив все ограбленные дома, он выделил некоторые общие черты совершенных преступлений. Например, он заметил, что вор (или воры) всегда проникал в дом через окно кухни. Позже, когда на кухонных окнах появились особые замки, — откуда-нибудь еще, не оставляя ни единого следа, который позволил бы определить, как это ему удалось. Крайне непонятно! Но Хлопс заметил, что независимо от того, как грабитель попадал в дом, он никогда не забывал наведаться в кухню и, видимо, слегка закусывал там, прежде чем исчезнуть. Потому что каждый раз обнаруживались грязные ножи и тарелки с остатками еды. А одна тарелка всегда стояла на полу.

Установив эти закономерности, Хлопс принялся определять, какую еду предпочитали воры. Он обнаружил, что, если на кухне оказывалось клубничное варенье, то наутро хозяева недосчитывались одной-двух баночек. «Ага! — прорычал он. — Вор, который любит клубничное варенье. Это уже ниточка!» И он кинулся по следу, а неутомимый Ром Штекс поспешал за ним по пятам.

Первым делом Хлопс отправился в полицейский участок и стал просматривать картотеку. Это ряды и ряды ящиков с карточками, в которых записаны истории всех воров и грабителей, когда-либо совершавших кражи. Но хотя Хлопс провел в участке целый день, перерыв тысячи карточек, он не нашел никого, кто, ограбив дом, любил бы полакомиться клубничным вареньем. Хлопс был озадачен и сбит с толку. Но вдруг его осенило. «Ага! — снова сказал он себе. — Нет в картотеке? Значит, он иностранец. Преступник — иностранец, который любит клубничное варенье. Ха-ха, ну теперь он не уйдет от Холодильного сыщика!» И прокравшись на цыпочках мимо Штекса, уснувшего среди карточек, он снова бросился в путь.

Хлопс разослал телеграммы в полицейские участки всего мира с просьбой сообщить, что там известно о дерзком взломщике, который неравнодушен к клубничному варенью. Но хотя он получил целый мешок писем в ответ, ни в одном не было ни слова о подобной личности. Хлопс опять зашел в тупик. Между тем почти каждую ночь совершалось новое ограбление — можно сказать, под самым его носом. И он продолжал скрежетать зубами — а Ром Штекс тем временем продолжал писать про него гадости в «Антрекотах и фаршах».

Так вот, теперь о том, какие вещи пропадали: сначала, как установил великий сыщик, уносили что попало — хотя никогда помногу сразу — часы, серебряные ложки, украшения, одежду, трости, подзорные трубы, сигары и прочее. Это тоже мешало определить, кем мог быть вор и какой у него характер. Но одно полицейские делают почти всегда, попадая в такое положение, — они устанавливают слежку за скупщиками краденого.

— Кто это? — спросила белая мышка.

— Скупщики краденого — те, кто покупает вещи, которые были украдены. Они стараются никогда не спрашивать, откуда вещи, потому что знают — или догадываются, — что обычно их уносят из чужих домов. Они платят за товар очень дешево, а продают его гораздо дороже. Это обычное занятие, но опасное и, конечно, бесчестное. У меня был приятель-поросенок, известный скупщик краденых овощей. В изысканном обществе на него смотрели как на сомнительную личность. Однако надо заметить, что он, к его чести, никогда не перепродавал приобретенного. Он…

— Он все слопывал сам, — перебил Джип. — Спорю на мозговую косточку.

— Совершенно верно, — подтвердил великий писатель.

— Вот что называется «играть наверняка», — заметила Полинезия. — Ловкий мошенник.

• Предыдущая
• 7/17
• Следующая