За час до полуночи - Хиггинс Джек - Страница 15

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая

Трость ударила в пол.

– Я задал вопрос. Изволь отвечать.

– Ну ладно. Если тебе так интересно. Бёрк и я работаем на человека по имени Хоффер.

– Карл Хоффер? – Дед слегка нахмурился.

– Он самый. Австриец, а по-английски говорит, как чистый американец. Занимается нефтяными месторождениями в Джеле.

– Мне известно, чем он занимается. Для чего вас нанял?

– А мне казалось, мафия знает все, – съязвил я. – Его приемную дочь несколько недель назад похитил некий бандит по имени Серафино Лентини. Он скрывает ее в горах Каммарата и не желает возвращать девушку, хотя Хоффер заплатил честно.

– И вы должны вернуть ее, не так ли? Считаете, что можете пойти в Каммарата и привести ее с собой? – Он рассмеялся странным, хриплым смехом, запрокинув голову назад. – Стаси, Стаси. А я-то думал, что ты уже вырос.

Аккуратно раздавив свой хрустальный стакан о каминную решетку, я направился к двери. Когда он окликнул меня, в его голосе звенел металл. Я виновато повернулся, как двенадцатилетний мальчишка, залезший в сад за апельсинами.

– Ты тут демонстрируешь нравы семнадцатого века при Флорентийском Доже. Тебе от этого легче?

Голова моя опустилась.

– Извини меня.

Больше мне ничего не пришло на ум. Неожиданно он улыбнулся.

– Этот Серафино Лентини – твой родственник по линии бабки. Вы с ним троюродные братья.

– Так ты его знаешь?

– Я не видел его много лет. Дикий мальчишка – он застрелил полицейского, когда ему было лет восемнадцать, а потом прятался в зарослях маквис. Его поймали и устроили ему веселую жизнь. Ты слышал о «кассете»?

Во времена Муссолини полиция часто использовала ее для выбивания показаний у упрямых заключенных. Она представляла собой деревянную раму, на которой человека растягивали на ремнях и затем не спеша занимались с ним. Считается, что сейчас пыток уже не применяют, но так ли это, можно только догадываться.

– Что они с ним сделали?

– Обычная в таких случаях программа. Пытали раскаленным железом, отчего он потерял один глаз, и раздавили ему яйца – лишили мужского достоинства.

Интересная информация для Бёрка.

–Это что-нибудь меняет? – спросил я.

– Ничего. – Дед покачал головой. – И посматривай за Хоффером. Он совсем не прост.

– Все миллионеры таковы, а иначе им не стать бы миллионерами. – Я застегнул куртку. – Ну что ж, пора идти. Завтра предстоит трудный день.

– Ты собираешься в Каммарата?

– Вместе с Бёрком, – кивнул я. – Как бы на экскурсию. Будем изображать туристов. Хочу взглянуть на местность. Думаю, начнем с Беллоны.

– Хозяин винного магазина там их староста. Его зовут Серда, Даниело Серда. – Он вынул из нагрудного кармана голубой носовой платок и протянул его мне. – Покажи ему и скажи, что ты от меня. Даниело сделает для тебя все, что сможет. Это один из моих людей.

Я сложил платок и убрал в карман.

– По-моему, Серафино не любит мафию?

– Не любит, – подтвердил дед спокойно, потянулся к моей руке, оперся и встал с кресла. – А теперь пойдем к остальным. Хочу поговорить с твоим полковником. Он мне интересен.

Бёрк и Марко беседовали, сидя рядом в салоне – изысканно отделанной комнате, в которой мой дед сохранил первоначальный мавританский стиль. Пол был выложен белой и черной керамической плиткой, а потолок выкрашен голубым, ярко выделяясь на фоне совершенно белых стен. За изумительной резной перегородкой, другой реликвией времен сарацинов, располагались терраса и выход в сад.

В комнату доносился тихий плеск воды в старых акведуках, стекавшей со множества фонтанов. В старину считалось: тот, кто владеет скудным водоснабжением острова, держит в руках всю Сицилию. Зачастую водоёмами распоряжалась мафия.

Когда мы вошли, Бёрк обратился к деду на своем ужасном итальянском:

– Вы, должно быть, очень гордитесь своим садом, синьор Барбаччиа.

– Лучший на всей Сицилии, – ответил тот. – Пойдемте, я покажу его вам.

Марко остался допивать свой стакан, а я вышел вслед за ними на террасу. Небо совершенно очистилось, звезды сверкали, как алмазы, и буйная субтропическая растительность отовсюду подступала к дому.

В воздухе стоял аромат апельсинов и миндаля, хотя деревьев я не мог разглядеть. Пальмы слегка колыхались под легким бризом, заслоняя своими темными веерами звезды. И повсюду слышалось тихое бульканье воды. Дед указал на листья папируса, плавающие в заводи, – нововведение в арабском стиле и предложил пройтись перед уходом.

Он подошел к ступенькам, спускавшимся в сад. Бёрк остановился закурить сигарету, и тут все произошло, как на киноленте, пропущенной через проектор в ускоренном темпе.

Некий инстинкт, выработанный годами тревожной жизни, вызвал волну холода, пробежавшую по мне, и я замер, готовый к прыжку, как зверь, почуявший чье-то незримое присутствие.

В низу лестнички, ярдах в пяти с противоположной стороны от дорожки, листья слегка задрожали, и из них показался ствол пистолета. В этот момент мой дед уже спускался по ступенькам. Левой рукой я дотянулся до него и неуклюже оттолкнул, а правой выхватил револьвер и выстрелил три раза. Автоматический пистолет отлетел в сторону, и из кустов с хриплым кашлем вывалился человек и откинулся на спину.

Я опустился на колено подле деда.

– С тобой все в порядке?

– Там должен быть еще один, – произнес он спокойно.

– Ты слышишь, Шон? – крикнул я.

– Я тебя прикрою, – раздался холодный голос. – Вспугни его.

С террасы выскочил Марко с вальтером в руке, и ружейный выстрел полыхнул из кустов справа от меня в его сторону. Надо быть всегда готовым к подобным инцидентам. Я потерял Марко из виду и прыгнул со ступенек в кусты.

Неудачно приземлившись, два раза перекувырнулся и встал в шести футах от второго убийцы. В руках он сжимал обрез – так называемую «лупару», традиционное оружие мафии во время ритуального убийства.

Шансов попасть у меня практически не было, но я тут же выстрелил в него, просто для того, чтобы не дать ему опомниться, и все-таки угодил ему в левую руку. Он вскрикнул и выронил «лупару». Однако этим не кончилось. Как только убийца выпрямился и выскочил на дорожку, Бёрк с террасы сразил его наповал выстрелом в переносицу.

На земле распростерся мальчик лет семнадцати, пытавшийся заработать себе имя и уважение, – таких мафия обычно и использовала для подобных поручений. Первый же, судя по внешнему виду, был настоящим профессионалом, с глазами твердыми и жесткими, так и застывшими в момент смерти.

Мой дед откинул полу его куртки тростью и сказал Марко:

– Ты утверждал, что он умеет обращаться с оружием. Взгляни-ка.

Я три раза поразил его сердце, причем расстояние между пулевыми отверстиями не превышало двух пальцев. Крови вытекло совсем немного. Пока я перезаряжал и убирал «смит-и-вессон», послышался лай мастиффов и показалась запыхавшаяся охрана.

– Как они сюда попали?

Старик нахмурился и повернулся к Марко.

– Что ты на это скажешь? Ты говорил мне, что вилла неприступна.

Марко сделал жест охранникам, и они поспешно удалились, уводя собак.

Я пошевелил труп носком ботинка.

– Все еще пытаются?

– Скоро перестанут, – ответил он зловеще. – Уверяю тебя. За все будет заплачено сполна. Я задолжал им за твою мать.

Его слова меня неприятно поразили, но я повернулся к Бёрку.

– Ты хотел знать, что такое мафия. Одна большая дружная семья. С этими двумя могут быть неприятности?

Дед покачал головой.

– Вызову полицию, они их заберут.

– Так просто?

– Элементарно. Будет, однако, лучше, если вы к тому времени уедете.

Он крикнул Марко, который возился где-то рядом в кустах, чтобы тот прислал «мерседес» к входу, а сам взял меня под руку и отвел немного в сторону.

– Если бы ты так играл на рояле, как стреляешь, Стаси...

– Ужасно, правда? – воскликнул я. – Но моя мать была права в одном. У каждого в чем-нибудь есть талант.

• Предыдущая
• 15/37
• Следующая