Ключи от рая - Дейч Ричард - Страница 71

Номер 1283. До конца коридора и налево. Тэл снова проверил оба пистолета. Мальчишка-портье даже не заметил, что тот пистолет, который ему удалось отобрать, поставлен на предохранитель. Какая глупость. Если бы ему не вздумалось играть в супермена, он остался бы в живых, хотя у него и болела бы голова после оглушающего удара. Но нет, сейчас каждому хочется стать героем.

Убрав «глок» в кобуру, Тэл шел по коридору, помахивая зажатым в левой руке «магнумом». В номере трое: Сент-Пьер, Буш и какой-то священник. Лично он эту информацию не проверял, но она поступила напрямую от заказчика. «Берегись священника», — предупредил тот. Что очень позабавило Тэла.

Номер 1283. Тэл остановился перед дверью, внутренне собравшись. Дыхание его стало неглубоким, плечи расслабились. Он занес ногу, чтобы вышибить дверь.

Симон лежал на кровати, ощущая последствия выпитого. Ему нужно отдохнуть, но покой может прийти только тогда, когда у него открыты глаза. Продолжали гореть лишь две свечи, озарявшие темноту дрожащими отсветами. После этого дела с ним все будет кончено. Симон больше не мог лгать самому себе: он уже перешел предел внутреннего истощения. Воздвигнув вокруг себя стену, он на протяжении стольких лет не искал дружбы; он не мог позволить себе друзей. И вот сегодня вечером на мгновение увидел, что, возможно, настанет день, когда все будет по-другому. Он найдет для себя жизнь, в которой не будет одинок; отыщет спутников, а может быть, даже женщину, с которой разделит кров, вместо того чтобы вести замкнутое, отчужденное существование монаха. После стольких лет страданий, отмщения за мать, быть может, боль наконец утихнет. Быть может, он даже сможет простить себя.

Вдруг Симон резко уселся на с кровати. Его что-то спугнуло. Он посмотрел на своих спящих товарищей — те лежали не шелохнувшись. Соскочив с кровати, Симон схватил с тумбочки пистолет и навел его на дверь. У него в висках гулко стучала кровь. Тишина была оглушительной. Неужели всему виной разыгравшееся воображение? У него начинается мания преследования, которая неизбежно приведет к поражению. Симон понимал, что никогда нельзя ставить под сомнение себя и свои суждения. Он привык действовать в одиночку, однако теперь вынужден иметь дело с двумя напившимися до бесчувствия помощниками.

Но вот Симон снова услышал этот звук — тихое, крадущееся движение. Он напрягся. Подняв пистолет, священник навел его на дверь, на уровне головы. Эту дверь он увешал крестами — кажется, целую вечность назад, — но священные реликвии нисколько не помогут ему сейчас.

Тэл достал оба пистолета. Потребуется сделать всего три выстрела, в этом он был уверен. Особого шума, скорее всего, не будет; пистолеты оснащены глушителями, коридоры пустынны. Меньше чем через минуту он тронется в обратный путь. Успеет на шестичасовой утренний самолет и к вечеру вернется в Штаты. Заказчик согласился, что, если он избавит мир от троих, находящихся за этой дверью, ему можно будет удалиться на покой, получив гонорар, который не потратить и за десять жизней.

Одним молниеносным движением Тэл обрушил ногу на дверной замок. Дверь провалилась внутрь. Тэл прыгнул вперед, сжимая пистолеты.

Прошло уже два дня. А от Майкла до сих пор ни слова. Несмотря на заверения Дженни, Мэри было страшно. Нутром она чувствовала, что с Майклом случилась беда. Если бы он мог, то обязательно позвонил бы.

А она умирает. Теперь все быстрее и быстрее. Злокачественная опухоль распространяется со скоростью лесного пожара. Невыносимая боль мучит ее все чаще, и она — хоть ей и не хотелось признаваться в этом — начинает зависеть от морфия.

Сегодня утром Мэри выписалась из клиники — вопреки советам и даже приказаниям врачей. Она хотела оказаться дома, в окружении своих вещей. И ждать здесь возвращения Майкла. Мэри забрала у миссис Макгинти Ястреба и Си-Джей. Пожилая женщина принесла ей кастрюлю супа и салат с зеленью и ни словом не обмолвилась о ее болезни. Миссис Макгинти уже приходилось присутствовать при страданиях умирающего, и опыт у нее имелся.

Зайдя в кабинет Майкла, Мэри тотчас же обратила внимание на бумаги, которыми был завален письменный стол: газетные вырезки, журналы, фотографии, причем все это имело отношение к какому-то немецкому промышленнику… На столе царил настоящий хаос, что никак не вязалось с врожденным стремлением к порядку, свойственным Майклу. Несомненно, ему пришлось покинуть дом в спешке. Мэри уже давно подозревала, что он решил отступиться от своего слова. Несколько лет назад, столкнувшись с правдой о тайной жизни мужа, Мэри пришла в ярость от того, что ее предал самый близкий человек. И хотя прощение она нашла быстро, путь к доверию выдался долгим. И вот сейчас, когда Мэри увидела все эти бумаги, ее подозрение окрепло. В то же время она не сомневалась в том, что Майкл ее любит и ни за что не предаст. Она была уверена, что, чем бы он ни занимался, его намерения честны.

— Эй, есть кто дома? — послышался из прихожей голос Дженни.

— Уже иду.

Мэри поспешно сгребла бумаги Майкла и запихнула их в нижний ящик стола. Обернувшись к двери, она заметила какой-то предмет, лежащий на стуле. Не зная, что это такое, Мэри подняла его. У нее замерло сердце, когда она прочитала отчеканенную на охранном браслете надпись: «Собственность управления полиции Байрем-Хиллз». Судя по всему, у Майкла гораздо более серьезные неприятности, чем она думала.

— Я принесла тебе кое-что поесть, — сказала Дженни, заходя в кабинет.

Мэри растерялась; она не могла открыть подруге всю правду о Майкле — по крайней мере, пока не могла. Затем у нее мелькнула мысль, что Дженни, возможно, все знает и именно поэтому Поль отправился за Майклом. Но, отмахнувшись от этой мысли, Мэри сунула браслет в карман.

Кухня была одним из самых любимых мест Мэри. Не слишком просторная, ей она подходила в самый раз. Мэри любила отделанные натуральным дубом разделочные столы и полки и блестящий металл мойки. Ей нравилось готовить; она относилась к стряпне как к искусству: подобно живописи или скульптуре, оно оттачивается со временем, требует таланта и терпения. Кроме того, на кухне нельзя обойтись без основ различных наук, и в первую очередь химии — избыток того или недостаток этого может привести к катастрофе. Мэри испытывала ни с чем не сравнимую радость, готовя ужин к возвращению Майкла с работы. И пусть эта старомодная привычка шла вразрез с современными тенденциями женского движения, Мэри было все равно. Ей это доставляло наслаждение.

— Господи, — ахнула Дженни. — Откуда все эти яства?

Мэри провела за плитой все утро, найдя в готовке успокоение, которого не испытывала уже целый месяц. Поэтому холодильник буквально лопался от разнообразных кулинарных излишеств.

— Я же говорила тебе, что наготовила на целую армию.

— И кто же все это съест? — поинтересовалась Дженни. Мэри хотела было ответить: «Майкл», но имя мужа умерло у нее на устах.

Дженни тотчас же спохватилась.

— Звонил Поль, — сказала она, беря Мэри за руку.

— Он разыскал Майкла?

— Да, я говорила с ним сегодня рано утром. Они остановились в гостинице в Берлине.

— В Берлине? И что он сказал?

— Да, почти ничего. Поль куда-то очень спешил; он сказал, что у н их все в порядке и они вернутся домой через пару дней, вот и все.

— У тебя есть номер телефона этой гостиницы?

— Поль мне его не назвал, — хитро улыбнулась Дженни.

— И?

Мэри слишком хорошо знала подругу, поэтому поняла: она что-то недоговаривает.

— Ну, скажем так, в нашей семье не один Поль умеет вести расследования.

— Какая же ты хитрая! — Мэри улыбнулась. — Мы можем им позвонить?

— Сейчас в Берлине глубокая ночь.

Мэри посмотрела на Дженни, несколько разочарованная, но заметно успокоившаяся.

— Ладно, позвоним, как только там наступит утро, — решила она. — По крайней мере, теперь нам известно, что они живы и невредимы.