Драконы весеннего рассвета - Уэйс Маргарет - Страница 49

• Предыдущая
• 49/96
• Следующая

И вот Рейстлина нет. Он обрел собственную силу, И сказал Карамону: «Ты мне больше не нужен».

Мне бы радоваться, сказал себе Карамон, глядя во тьму. Я люблю Тику, и она любит меня. И теперь, кажется, ничто больше не мешает нашей любви. Теперь я могу безраздельно посвятить себя ей. Она станет для меня самым главным на свете. Как щедро и беззаветно она любит, как заслуживает ответной любви… О Рейстлине этого не скажешь. По крайней мере, они все так думают. Сколько раз Танис говорил Стурму – полагая, конечно, что я не слышу, – и чего это, мол, Карамон без конца терпит его язвительный тон и бесконечные попреки, почему позволяет собой помыкать? Я видел, с какой жалостью они на меня смотрели. Я знаю, они считают меня тугодумом. Ну да, по сравнению с Рейстлином я и впрямь тугодум. Они считают, что я – туповатый упряжный бык, отвыкший жаловаться на ярмо. Вот каким я им кажусь… Разве они могут понять? Они и знать не знают, как это – быть необходимым. Они, в общем, могли без меня обойтись. Даже Тика. Никому я не нужен так, как нужен был Рейсту. Они ведь не слышали, как он с криком вскакивал по ночам, когда мы были маленькими. Нас с ним так часто оставляли одних. Некому было услышать его крик и утешить его в темноте -кроме меня. Он сам потом не мог вспомнить своих снов, но я-то знаю, что они были ужасны. Как дрожало от страха его маленькое, тощее тельце!.. И глаза были круглые от ужаса, который он один только и видел. Он всхлипывал, прижимаясь ко мне… И тогда я начинал рассказывать ему веселые сказки и пускал плясать по стенам забавные тени, гоня прочь ночные кошмары.

«Смотри, Рейст! – говорил я ему. – Видишь крольчат?» И растопыривал два пальца, и шевелил ими, точно кролик ушами… И он постепенно успокаивался, переставая дрожать. Нет, он не смеялся. И не улыбался. Даже тогда, в детстве. Но страх оставлял его, и мне было довольно.

«Я посплю. Я так устал, – шепнет он, бывало, и крепко ухватится за мою руку. – Ты посиди со мной, Карамон. Постереги меня. Не подпускай их… Не отдавай меня им…»

«Ясное дело, Рейст. Пускай только сунутся, я их!..» – пообещаю я твердо. И тогда он улыбнется – почти улыбнется – и обессиленно закроет глаза. И, конечно, я сдержу обещание – а как же иначе? Я останусь сидеть над ним и не усну. Забавно. Может, я действительно не подпускал их к нему, потому что, пока я его караулил, ему никогда не снились страшные сны… И даже потом, когда мы выросли, он порой вскрикивал по ночам и по-детски тянулся ко мне. И я всегда был рядом.

Как же он теперь без меня?.. Как же так, ведь он будет совсем один в темноте… Испуганный, заблудившийся… А я без него как же?..

Карамон зажмурился и заплакал – молча, чтобы не потревожить спящую Тику…

– … Вот, собственно, и все, – завершил Танис рассказ о том, что с ними случилось.

Аполетта слушала его с неослабным вниманием; зеленые глаза не покидали лица полуэльфа. Она ни разу не перебила его. Когда он кончил, она долго молчала, в глубоком раздумий опустив голову на руки, сложенные на каменных ступенях, что уводили в глубокую тихую воду. Танис не мешал ей. Глубочайший, безмятежный покой, царствовавший в этом удивительном подводном мире, утешал и исцелял его измученный дух. Дошло до того, что мысль о возвращении назад – в грубый мир слепящего солнца и резких звуков – начала внушать ему смутный страх. Насколько проще было бы забыть обо всем и остаться здесь, под толщей океана… Затеряться, навеки укрыться в благословенной тиши…

– А о нем ты что скажешь? – спросила наконец Аполетта и кивнула на Берема.

Танис со вздохом вернулся к реальности.

– Не знаю, – сказал он. Пожал плечами и оглянулся на Берема: тот с отсутствующим видом смотрел во тьму пещеры. Губы его двигались, словно повторяя затверженную молитву. – Если верить Владычице Тьмы, он – ключ ко всему. Разыскать, мол, его – и победа в кармане.

– Что ж, он у вас, – сказала Аполетта. – Означает ли это, что вы победили?

Танис озадаченно моргнул: неожиданный вопрос застал его врасплох. Он задумчиво поскреб в бороде… Подобное ему как-то и в голову не приходило. – Ну да, он у нас, – пробормотал полуэльф. – Но что нам с ним делать?

Что в нем такого, что могло бы обеспечить победу одной из сторон?..

– А сам он не знает?

– Уверяет, что нет.

Аполетта сдвинула брови, приглядываясь к Берему.

– По-моему, он лжет, – сказала она после некоторого раздумья. -Впрочем, он – человек, а я не возьмусь утверждать, что хорошо знаю людей. Иной раз они мыслят так странно. Есть, пожалуй, только один способ выяснить наверняка. Нужно отвести его в Храм Владычицы Тьмы, что в Нераке. – Нерака!

– поразился Танис. – Но ведь именно там… И тут за его спиной раздался дикий крик ужаса. Крик был таков, что Танис едва не сорвался в воду. Рука судорожно сжала осиротевшие ножны. Он крутанулся на месте, ожидая увидеть, самое малое, стаю драконов… И выругался.

Сзади не было никого, кроме Берема, смотревшего на него круглыми от страха глазами.

– Да что с тобой. Берем? – спросил Танис раздраженно. – Увидел что-нибудь?

– Нет, полуэльф, он ничего не увидел, – проговорила Аполетта. Она с интересом приглядывалась к Берему. – Он закричал, когда я сказала «Нерака»…

– Нерака!.. – эхом откликнулся Берем и одичало затряс головой. -Зло!.. Страшное зло! Нет!.. Я не хочу…

– Ты сказал, что это твои родные места, – Танис шагнул к нему.

Берем со всей твердостью отрицательно покачал головой.

– Ты сам мне сказал! Только что!

– Я оговорился, – заюлил Берем. – С кем не бывает. Я имел в виду… Э-э-э… Такар. Да, Такар. Вот я откуда…

– Нет, человек, ты говорил о Нераке. И ты знаешь, что там теперь великий Храм Владычицы Тьмы! Там, в Нераке! – непреклонно настаивала Аполетта.

– Правда?.. – Берем смотрел на нее широко открытыми, по-детски невинными голубыми глазами. – Владычица Тьмы?.. Храм в Нераке?.. Нет, там ничего нет, только маленькая деревушка. Моя деревня… – Тут он схватился за живот и согнулся, точно скрученный внезапным приступом боли. – Мне… Мне плохо… Оставьте меня в покое… – забормотал он, оседая на мраморные ступени у края воды. И опять уставился во тьму, держась за живот.

– Берем! – раздосадованно окликнул его Танис.

– Плохо… Плохо мне… – бормотал тот безучастно.

– Сколько, ты говоришь, ему лет? – спросила Аполетта.

– За триста. По крайней мере, он сам так утверждает, – ответил Танис с глубочайшим отвращением. – Даже если он приврал вдвое, все равно получается сто пятьдесят с гаком. Тоже ничего себе возраст, во всяком случае, для человека…

– А знаешь, – задумчиво проговорила Аполетта, – с неракским Храмом связана какая-то тайна. Насколько нам известно, он совершенно внезапно возник там после Катаклизма. И вот перед нами человек, чья история уходит корнями в то же самое место и в то же самое время. Не странно ли?

– И даже очень, – согласился Танис, косясь на Берема.

– Да. Возможно, это всего лишь совпадение. Но если присмотреться к совпадениям как следует, увидишь за ними судьбу. Так говорит мой муж, – и Аполетта улыбнулась.

– Совпадение или нет, – сказал Танис, – а только как-то с трудом верится, чтобы я вот так запросто вошел в Храм и поинтересовался у Владычицы, зачем это, дескать, она по всему свету ищет парня с зеленым камнем в груди… И Танис снова присел на ступени у края воды.

– Пожалуй что так, – согласилась Аполетта. – Я, однако, даже после твоего рассказа с трудом верю, что она стала настолько могущественна. Куда, интересно, смотрело все это время племя благородных драконов?

– Благородные драконы!.. – потрясенно повторил Танис. – Что еще за благородные драконы?..

Настал черед Аполетты изумляться.

– Как, разве ты не знаешь?.. Добрые, благородные драконы… Золотые, серебряные, бронзовые… И о Копьях ты ничего не слыхал? Не хочешь же ты сказать, что серебряные драконы не отдали вам Копья, которые они взялись хранить у себя?..

• Предыдущая
• 49/96
• Следующая