Рождение Темного Меча - Уэйс Маргарет - Страница 19
- Предыдущая
- 19/95
- Следующая
Все шло хорошо, да, в общем-то, и не могло быть иначе. Уолрен представлял из себя всего лишь небольшое поселение полевых магов. Оно принадлежало к владениям герцога Нордширского и было относительно молодым — его основали всего лет сто назад, когда во время чудовищной грозы (порожденной двумя враждующими группировками Сиф-ханар) вспыхнул пожар; он успешно расчистил территорию и оставил после себя много мертвых деревьев, пригодных для постройки домов. Герцог немедленно воспользовался удобным случаем и приказал сотне своих крестьян перенести туда их деревню, располагавшуюся на границе Внешних земель, завершить расчистку участка и засеять землю. Вновь основанное поселение находилось далеко от городских стен и прочих деревень. Большинство работающих здесь магов здесь и родились, и, несомненно, здесь же и закончат свой жизненный путь. Они не роптали и не пытались взбунтоваться, как это случалось в других селениях — так слыхал надсмотрщик.
Тут он уловил краем глаза какое-то движение. Надсмотрщик тут же напустил на себя суровый и деловитый вид, поскольку разглядел, что к нему по фасолевому полю идет полевой каталист.
В селениях полевых магов каталисты трудились не меньше самих магов — если не больше. Полевым магам дозволялось получать от каталиста ровно столько Жизненной силы, сколько требовалось для работы. Столь строгие ограничения были порождены тем, что эти маги способны были накапливать в себе Жизненную силу и затем использовать по своему усмотрению. Ну а поскольку полевые маги время от времени выказывали признаки беспокойства и недовольства, считалось за лучшее ограничивать их необходимым минимумом. А потому полевые каталисты вынуждены были сопровождать магов и возобновлять их магическую энергию почти ежечасно; это было одной из причин, по которым каталисты терпеть не могли эту работу, и на нее, как правило, отсылали либо самых низкопоставленных членов ордена, либо тех, кто нарушил устав.
Вот и теперь, пока каталист шел по полю — его башмаки, знак профессии, были покрыты грязью, — кто-то из магов нырнул к земле и уже не поднялся. Заметив поднятую руку, надсмотрщик указал каталисту на выдохшегося работника.
— Дайте передохнуть, — простонал каталист, хлопнувшись на землю. Стащив башмаки, он принялся растирать ступни — не преминув при этом с горечью и завистью взглянуть на босые ноги надсмотрщика. У надсмотрщика они были коричневыми от загара, но кожа на них оставалась гладкой, а пальцы не были изуродованы мозолями. Так можно было узнать тех, кто путешествовал по миру на крыльях магии.
— Перерыв! — проорал надсмотрщик, и маги посыпались с неба, словно мертвые мотыльки, и улеглись в тени фасолевых кустов. Иные же остались лежать на воздушных потоках, прикрыв глаза от палящего солнца.
— А это у нас что такое? — пробормотал надсмотрщик. Теперь его внимание привлекла фигура, показавшаяся на дороге. Дорога эта вела сквозь лес на равнину.
Каталист, только что с отвращением обнаруживший, что натер себе ногу до пузыря, устало поднял голову и проследил за направлением взгляда надсмотрщика.
В их сторону шла женщина. Она, судя по одежде, явно была волшебницей, но при этом шла пешком, а это означало, что она израсходовала почти всю свою Жизненную силу. Женщина что-то несла за спиной — какой-то тюк. Наверное, с одеждой, решил надсмотрщик, повнимательнее присмотревшись к неизвестной. Еще один признак того, что ее Жизненная сила истощилась: маги редко что-либо носили сами.
Надсмотрщик готов был предположить, что эта женщина принадлежит к полевым магам — только вот одежда у нее была не тускло-коричневой, как у тех, кто обрабатывает землю, а насыщенного, необычного оттенка зелени.
— Какая-то благородная дама, — пробормотал каталист, поспешно натягивая башмак.
— Угу, — нахмурившись, буркнул надсмотрщик. Это явление не соответствовало обычному порядку вещей, а надсмотрщик терпеть не мог ничего необычного. Оно почти всегда влекло за собой неприятности.
Женщина тем временем подошла ближе — настолько близко, что расслышала их голоса. Она подняла голову, взглянула на них и внезапно остановилась. Надсмотрщик заметил, как на ее опаленном солнцем лице появилось выражение яростной гордости. А затем неизвестная медленно оторвалась от земли — должно быть, это стоило ей нечеловеческих усилий — и со светски непринужденным видом поплыла в их сторону. Надсмотрщик взглянул на каталиста. Тот, приподняв брови, наблюдал, как женщина плывет к ним над полем. Подлетев совсем близко, женщина опустилась на землю с таким небрежным видом, словно сделала это по собственному желанию, а не от нехватки сил, и горделиво взглянула на них.
— Миледи... — произнес надсмотрщик, изобразив подобие поклона — но шляпу, как полагалось бы, он не снял. Теперь, когда женщина оказалась рядом, надсмотрщик разглядел, что ее платье, сшитое из дорогой ткани и некогда роскошное, было поношенным и изорванным. Подол был покрыт грязью, в юбке красовалась прореха. Голые ноги кровоточили.
— Может быть, ваша светлость заблудилась или нуждается в помощи... — начал было каталист, сбитый с толку бедственным видом женщины и яростным, надменным выражением перепачканного лица.
— Ни то и ни другое, — негромко, напряженно произнесла женщина. Она поочередно смерила собеседников взглядом и горделиво вскинула голову. — Мне нужна работа.
Каталист уже открыл было рот, чтобы отказать ей, но тут надсмотрщик кашлянул и едва заметным жестом указал на тюк, висящий у женщины за спиной. Каталист посмотрел на него и подавился непроизнесенными словами. Тюк пошевелился. Из него высунулась головенка, и на каталиста взглянули темно-карие глаза.
Ребенок.
Каталист и надсмотрщик переглянулись.
— Откуда вы идете, миледи? — спросил надсмотрщик, чувствуя, что принимать решение придется ему.
Но каталист тоже счел нужным вмешаться.
— И где отец ребенка?
Он произнес это требовательно и строго, как и подобало лицу духовного звания.
Вопросы женщину не устрашили. Ее губы тронула презрительная усмешка, и когда странная незнакомка заговорила, обратилась она к надсмотрщику, а не к каталисту.
— Иду я вон оттуда. — Она кивком указала в сторону Мерилона. — Что же касается отца ребенка, моего мужа, — с нажимом произнесла она, — то он мертв. Он нарушил приказ императора, и его отправили за Грань.
Мужчины снова переглянулись. Они знали, что женщина лжет — за прошедший год никого за Грань не отправляли, — но не решились открыто оспаривать ее слова. Их смутил странный, безумный блеск ее глаз.
— Ну так? — отрывисто поинтересовалась она, поправив спеленатого ребенка. — Получу я здесь работу или нет?
— Миледи, а обращались ли вы за помощью к церкви? — спросил каталист. — Я уверен...
К его изумлению, женщина презрительно сплюнула.
— Мы с моим ребенком лучше будем голодать — и уже голодаем, — чем примем от вас хоть хлебную корку!
Смерив каталиста испепеляющим взглядом, женщина демонстративно повернулась к нему спиной и обратилась к надсмотрщику.
— Нужна вам лишняя пара рабочих рук? — хрипло спросила она. — Я сильная. Я могу много работать.
Надсмотрщик откашлялся. Ему было не по себе. Он заметил, что ребенок снова высунулся из тючка и смотрит на него круглыми темными глазами. Что ж ему делать-то? Такого еще сроду не бывало — чтобы знатная дама просилась работать в поле!
Надсмотрщик быстро взглянул на каталиста, хотя и знал, что не получит от него помощи. Формально надсмотрщик как мастер-маг был главным в селении и отвечал за все происходящее в нем; представитель церкви хоть и мог оспорить его решения, но никогда не поставил бы под сомнение его право эти решения принимать. Но сейчас надсмотрщик оказался в трудном положении. Ему не нравилась эта женщина. По правде говоря, и она, и ее ребенок внушали ему безотчетное отвращение. В лучшем случае тут речь шла о незаконном спаривании — встречались не слишком щепетильные каталисты, способные устроить такое за хорошую плату. В худшем — о случке, гнусном телесном соединении мужчины и женщины. А может, ребенок Мертв: до надсмотрщика доходили слухи о подобных детях и о том, что их тайком вывозят из Мерилона. И охотнее всего надсмотрщик отказал бы этой женщине.
- Предыдущая
- 19/95
- Следующая
