Порабощенные сердца - Хилл Эдит - Страница 8

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая

— Он сказал, что я сразу узнаю тебя, центурион. — Гален вздрогнул и повернулся на голос. Говоривший же, оставаясь невидимым в глубине темной комнаты, продолжал: — Будем надеяться, что он был прав и в другом, более важном для наших народов.

Гален узнал голос. Теперь он встретился с ним лицом к лицу. Как бы отвечая этим мыслям, тот вышел из темноты.

— Я — Церрикс. Тебя зовут Гален Мавриций, не так ли? — Гален кивнул в подтверждение его слов. — Итак… слова торговца опять оказались верными. Он хорошо осведомлен, этот «раскрашенный». Конечно, много знать — это его ремесло, недаром он все эти годы двигался от племени к племени, а теперь и между вашими лагерями.

Гален уже знал о торговце с севера, который выступал в роли посредника в переговорах о мире между Агриколой и королем ордовиков. Теперь он вспомнил, что уже слышал о главе этого племени, известного под названием «бойцы молота» — ордовики. Церрикс унаследовал королевский титул около года назад после смерти отца. Король был высок и хорошо сложен, его внешность и манера держаться усиливали впечатление сильного правителя. В отличие от других воинов его грива светлых волос не знала клея и мела. С двух сторон на висках были заплетены две длинные тонкие косички, остальные волосы зачесаны на затылок. На запястьях — массивные бронзовые браслеты, отделанные красной эмалью. Золото, соответствующее его высокому рангу, он носил на шее — массивный торк с рельефными кабаньими головами, смотрящими друг на друга. Церрикс явно много внимания придавал внешнему виду. Полотняная туника до колен с рисунком из красных и зеленых квадратиков, надетая поверх плотных в обтяжку штанов, была аккуратно отделана бахромой и стянута поясом с золотой пряжкой.

Гален перевел взгляд на лицо. Выступающий подбородок и доброжелательный взгляд зелено-голубых глаз говорили о внутренней силе, мудрости и уверенности в себе. Под длинными пышными усами можно было разглядеть легкую усмешку. Гален чувствовал, что хотя король ордовиков и враг, ему можно доверять. Он уважительно склонил голову — не перед титулом, а перед человеком.

Церрикс заметил и понял значение его жеста. И улыбнулся. Он тоже изучал пленника еще на помосте и уже знал о нем кое-что. Диски на кожаной подкладке нагрудных доспехов центуриона можно было получить только за боевую доблесть. Несомненно, эта доблесть проявится снова в подходящий момент.

— Садись, центурион. — Прервав молчание, Церрикс сделал приглашающий жест и сел сам. Он с удивлением заметил, как легко римлянин принял позу со скрещенными ногами. — Ты провел много времени среди нас?

— Среди похожих на вас, — поправил его Гален, перейдя на кельтский язык. Он взял предложенную ему чашу вина, густого, но разбавленного водой.

— Поэтому ты так хорошо знаешь наш язык? Я поражен, центурион. Если ваш правитель проявит такую же мудрость в управлении этим островом, как в выборе посланника, тогда между нашими народами действительно может быть мир.

— Время для мира пришло, — согласился Гален, поднося чашу ко рту.

— Да, — светловолосая голова кивнула, соглашаясь, — со времени правления моего деда мы бегаем по горам, болотам и лесам в надежде обессилить захватчиков. Со времени вашего Юлия мы верим, что в конце концов вы просто уплывете домой.

Гален позволил себе улыбнуться.

— Мы не отступим.

— Это я знаю, центурион. Так же как и то, что война порождает только войну. И все же мы отказываемся покоряться Риму. Здесь, в этих горах, свобода нашла себе прибежище. В этой отдаленной твердыне мы укрыты вполне надежно.

— Спрятаться — не значит быть в безопасности, король Церрикс. Армия Фронтина контролировала все территории южных племен. При новом наместнике только вопрос времени, когда Рим обратит внимание на север. И если легионы двинутся против вас всерьез, мы без труда покорим вашу «отдаленную твердыню». Мне кажется, что ты тоже знаешь это, иначе меня не было бы здесь.

Церрикс дернул себя за ус, не желая подтверждать эти слова.

— Никто, кроме меня, не сможет сдержать ордовиков, — продолжил он, меняя тему беседы. — Однако волки только и ждут, когда я споткнусь.

— Маурик… — произнес Гален.

Церрикс улыбнулся. С этим римлянином не нужно было играть в слова, можно было говорить напрямую. Это хорошо.

— Особенно Маурик. Будь он королем, он ступил бы на тропу войны ради жажды крови. Маурик ищет лишь личной славы, неважно — в победе или в поражении.

— Тактика, которой ты придерживался, была мудрой, — согласился Гален. — Но она не приведет к миру. Нельзя достичь мира, не признав в некоторой степени своего поражения. Но если вы будете упорствовать… Обычная тактика Орлов — опустошить страну, чтобы заставить население восстать и сражаться. И как только оно начинает войну, оно обречено. В открытом бою императорские легионы непобедимы.

Впервые Церрикс выказал раздражение.

— Значит, римлянин, ты из тех, кто слепо верит в непобедимость Рима? И ваш наместник того же мнения?

— Нет. — Гален заметил перемену в тоне собеседника. — Ни Агрикола, ни я не считаем, что имеем преимущество только потому, что мы римляне. Рим можно победить.

— В этом мы сходимся. — Церрикс немного успокоился. — Не воспринимай мое стремление к миру как слабость. Каждый человек когда-нибудь вынужден становиться дипломатом. Но если наш план не удастся, я сразу же начну войну с Орлами. И знай, я не сторонник безрассудных нападений и открытых сражений. Это гибельная тактика. Я буду вести другую войну: нарушать связи, нападать на обозы, уничтожать резервы.

Гален сухо улыбнулся. Этот Церрикс был достаточно откровенен, чтобы раскрыть свою стратегию. Оба вождя желали мира: Церрикс для того, чтобы объединить все племена под своей властью, Агрикола — чтобы избежать длительной и дорогостоящей военной кампании. Поэтому оба согласились выждать и проверить друг друга. Отсюда и «план».

Шесть месяцев Агрикола намеревался изучать Церрикса глазами своего посланца, Галена Мавриция, чтобы определить, действительно ли вождь достаточно могущественен, чтобы объединить ордовиков под мирным знаменем. Церрикс, со своей стороны, хотел понаблюдать за поведением Агриколы и его войска. Если Агрикола не преуспеет в своем правлении, Церрикс намеревался убить его посла. Гален полностью осознавал это. Римский император лично выбрал Галена для выполнения этого задания. Ставки были высоки, но и выигрыш сулил многое. Если Гален сумеет ускользнуть, то будет знать об ордовиках, о расположении их сил, секретных проходах в горах достаточно много, чтобы обеспечить для Агриколы и его легионов полное уничтожение этих племен.

— Не жалеешь, центурион? — усмехнулся Церрикс.

Теперь пришла очередь Галена уклониться от ответа, изменив тему разговора.

— Расскажи мне о Маурике.

Церрикс не удивился: ясно, что римлянин почувствовал угрозу всему плану, особенно после того, что произошло на помосте.

— Через родство по женской линии его права на королевский титул не слабее моих. Но у него более слабая поддержка в Совете старейшин. Они отказали ему в доверии. Хотя никто не сомневался в его храбрости и воинской доблести, многие оспаривали его способности к справедливому и мудрому правлению. — Церрикс позволил себе улыбнуться. — Их решение не слишком ему понравилось.

— Он знает о плане?

— Да. И поддерживает его только потому, что обязан подчиняться воле Совета и уверен в неудаче плана. С него взяли клятву хранить план в тайне, поэтому он не может поделиться даже с ближайшими соратниками. Воспоминания о войне еще слишком свежи в памяти нашего народа, чтобы открыто говорить о мире. И, конечно, Маурик рассчитывает на неудачу плана, которая поставит точку на моей власти и будет началом его правления. Поэтому он опасен.

В глазах римлянина появилось странное выражение. Церрикс не смог разгадать его, но понял, что между римлянином и Мауриком пролегло нечто, что превратило их в смертельных врагов.

— Сторонись его, центурион.

— Это может оказаться невозможным, король Церрикс.

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая