Как поцеловать героя - Хингстон Сэнди - Страница 11

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая

Мужчина был великаном — должно быть, его шея не уступала по толщине бычьей, толщина рук соперничала со стволами дерева. Он смотрел на нее глубоко посаженными глазами, цвет которых напоминал небо.

Николь поспешно отвела взгляд в сторону, а затем вновь посмотрела на мужчину. Боже! Он напоминал ей портреты Генриха VIII. В руке мужчина держал бокал, и в тот момент, когда Николь повернула лицо в его сторону, щелкнул пальцами, показывая слуге, что бокал следует наполнить. Экий лентяй, с неприязнью подумала Николь, ему лень самому дойти до столика с вином! Она прошла мимо него, затем снова повернулась и в смятении увидела, что хотя он не пошевелил ни единым мускулом своего массивного тела, его светло-голубые глаза следили за ней. Щеки Николь вспыхнули, и она ускорила шаг.

Девушка только обнаружила стол с холодными закусками у противоположной стены зала, как рядом с ней оказалась миссис Тредуэлл.

— Где Гвендолин? — спросила наставница.

— Я оставила ее вон там, возле пальмы, — с виноватым видом призналась Николь. — Я почувствовала, что мне нужно пройтись.

Миссис Тредуэлл посмотрела на девушку с трогательным сочувствием:

— Бедняжка Николь! Надо сделать из тебя любительницу танцев, и тогда тебе будет чем заняться на подобных приемах.

— С таким же успехом можно попытаться сделать из меня птицу.

Миссис Тредуэлл дотронулась до Николь веером:

— В один прекрасный день ты еще раскроешь свои крылья. — Затем добавила: — Попробуй паштет — очень вкусный. Только не клади сразу слишком много на тарелку. — Директриса весело помахала рукой и продолжила свой путь.

Николь положила себе паштета меньше, чем привыкла, затем добавила тостов и прислонилась к стене, как всегда, чуть ссутулившись. Она видела, как миссис Тредуэлл остановилась перед громадным лентяем, сидевшим в кресле, и дружелюбно ему кивнула. Он склонил голову в ответ, и Николь испытала чувство обиды за свою директрису.

Она украдкой пробралась к обитому красным бархатом креслу, заинтригованная вульгарностью манер этого человека. Можно было подумать, что он член королевской семьи, если судить по тому, как скупо он отвечал на приветствия гостей. Из той точки, где Николь находилась, она видела его профиль. Ей бросились в глаза сурово поджатые губы. Теперь она могла слышать его голос, и он оказался таким, как она и ожидала, — полным важности и самомнения. Говорил он с легким иностранным акцентом. Это же надо быть до такой степени ленивым! Николь с возмущением наблюдала за тем, как из его руки выпала сигара, и он тут же знаком показал бедняжке слуге поднять ее с пола. В чем дело? Неужели размеры его тела породили в нем уверенность, что он выше прочих смертных? Он воплощал в себе все то, что ей так не нравилось в жизни, — бесполезность и претенциозность и, кроме того, праздность. Николь вдруг поймала себя на том, что возненавидела его.

Затем она увидела, что к бархатному креслу приближается миссис Тредуэлл вместе с Гвен. И — проклятие! — этот хамоватый лорд не соизволил даже привстать, пока ему представляли залившуюся краской бедняжку Гвен. Столь пренебрежительное отношение к подруге стало последней каплей, переполнявшей чашу терпения Николь. Она сделала несколько энергичных шагов и остановилась перед красным бархатным креслом.

— Знаете ли вы, — сказала она, клокоча от гнева, — что даже самый высокопоставленный лорд, если он вежлив, встает, когда к нему приближается леди?

Мужчина в кресле поднял голову и медленно смерил ее взглядом:

— В самом деле? А вежливо — так грубо отчитывать незнакомого человека?

Это лишь подлило масло в огонь.

— Поверьте, сэр, если бы я была мужчиной, я бы бросила вам перчатку.

— Будь вы мужчиной, — растягивая слова, сказал он, стряхнув пепел на пол, — возможно, я бы принял вызов.

Внезапно его лицо вспыхнуло, и Николь испытала злобное удовлетворение, радуясь тому, что ее стрела попала в цель. Это состояние приподнятости и возбуждения сохранялось в ней до полуночи, пока не пришла миссис Тредуэлл, чтобы проводить ее и Гвен ко сну.

— Компания становится для вас слишком шумной, — пояснила наставница. Николь и Гвен с чувством облегчения последовали за ней. — Кстати, — спросила она, поднимаясь по лестнице, — мне показалось, что ты о чем-то беседовала с лордом Бору, Николь?

Николь фыркнула:

— Бору? Подходящее имя для этого неприятного типа.

— Ну, видишь ли, — доброжелательным тоном проговорила миссис Тредуэлл, — сейчас ему очень нелегко. Когда-то он был сильным, атлетически сложенным мужчиной — и вдруг стал калекой.

Николь споткнулась о ступеньку и почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

— Ка… калекой?

— Увы, да. Лорд Бору был тяжело ранен в Дрездене. Пушечным ядром ему раздробило колено. А до этого он был воплощением мужественности: чемпион по боксу, борьбе, верховой езде, заядлый дуэлянт. Брайан Бору. Трудно представить, что он больше никогда не встанет на ноги, — со вздохом добавила миссис Тредуэлл. — Война — ужасная штука.

Ошеломленная Николь молча поднималась по лестнице вслед за наставницей.

Лишь надежда на то, что она вряд ли когда-нибудь встретит лорда Брайана Бору, помогла Николь на следующее утро подняться с постели. Ее охватывал жгучий стыд всякий раз, когда она вспоминала обидные слова, брошенные е покалеченному солдату, и как вспыхнуло его лицо, когда она пренебрежительно отозвалась о его мужском достоинстве.

То, что Николь не знала о его несчастье, не оправдывало ее. Она опозорила миссис Тредуэлл своим необдуманным поступком. Какое ей дело, если лорд Брайан Бору чувствует себя удобно в красном бархатном кресле?

Николь была столь непривычно тихой и отрешенной все утро, что Гвен несколько раз осведомилась о ее здоровье. Николь хотела было поделиться с ней своими переживаниями, но потом поняла, что не может этого сделать. Она сидела в мрачном молчании, вновь и вновь перебирая в уме сказанное. Как жаль, что нельзя вернуть обидные слова назад!

За чаем миссис Тредуэлл обратила внимание на необычное поведение своей подопечной и сделала собственные выводы.

— Вы обе прекрасно вели себя вчера вечером, — заверила она Николь и Гвен. — Я уверена, что лишь осведомленность общества в том, что вы еще не вышли в свет, удерживала молодых людей от того, чтобы уделить вам больше внимания. — Николь сникла на стуле. Миссис Тредуэлл бросила на нее недоуменный взгляд: — В чем дело, Николь?

— Ни в чем, — пробормотала девушка, чувствуя, что у нее пропал аппетит и ей не хочется есть сандвич с ветчиной, лежащий у нее на тарелке.

По выражению ее лица миссис Тредуэлл догадалась, что во время приема что-то произошло. Однако вывод она сделала неверный:

— Если тебе приглянулся какой-то молодой человек, Николь…

Девушка резко выпрямилась.

— Разумеется, нет! — заявила она столь запальчиво, что уголки рта миссис Тредуэлл приподнялись в понимающей улыбке.

— Ладно! Мы позволим тебе сохранить свой секрет при себе — пока что. А сейчас я отпускаю вас, леди, поскольку уверена, что вы хотите одеться и подготовиться к нынешнему вечеру.

— К вечеру? — с тревогой спросила Николь.

— Подготовиться к поездке в театр, дорогая. Разве я не говорила об этом? Ванесса предоставила нам сегодня свою ложу.

Гвен встрепенулась:

— В самом деле? Замечательно! А какой будет спектакль?

— Шекспир, я думаю. Дорсетширские актеры играют его просто великолепно. Хочу надеяться, что не будет ничего неприличного и вульгарного.

Николь очень хотелось удостовериться в том, что лорда Брайана Бору на представлении не будет, у нее чесался язык спросить об этом миссис Тредуэлл, однако она так и не решилась. Девушка сделала вид, что у нее болит голова, на что наставница ответила:

— Уверена, что представление пойдет ей на пользу. А теперь идите и переодевайтесь в вечерние платья.

Николь сделала это с тяжелым сердцем. Успокаивало лишь одно: каков шанс встретиться два раза подряд с человеком, которого она до этого никогда в жизни не видела?

• Предыдущая
• 11/67
• Следующая