Прекрасные и проклятые - Фицджеральд Фрэнсис Скотт - Страница 59
- Предыдущая
- 59/98
- Следующая
М ю р и э л (с легкомысленной любезностью) . Привет, Фред!
(Р и ч а р д К э р э м е л и П э р э м о р приятельски приветствуют один другого по имени, последний, припоминая, что Д и к был одним из тех на курсе, кто никогда не снисходил до разговоров с ним — Д и к, тщетно надеясь, что П э р э м о р — некто, с кем он раньше встречался в доме Э н т о н и.
Три молодые женщины поднимаются наверх.)
М о р и (вполголосаДику) . Не видел Мюриэл со свадьбы Энтони.
Д и к. Да, она прямо расцвела. Ее последняя фразочка: «Ну, я вам доложу!»
(Э н т о н и какое-то время выдерживает схватку с П э р э м о р о м, наконец пытается вовлечь в разговор остальных, предлагая всем выпить.)
М о р и. Я уже изрядно потрудился над этой бутылкой. Спустился от слова «хранить» до «изготовлено». (Показывает на этикетке.)
Э н т о н и (обращаясь к Пэрэмору) . Невозможно угадать, когда эти двое заявятся. Однажды попрощался с ними под вечер, часов в пять, и, черт меня побери, в два часа ночи они уже снова приперлись. Подъезжает к самому крыльцу наемный лимузин из самого Нью-Йорка, и из него, естественно, выходят эти двое и, естественно, пьяные в лоск.
(П э р э м о р с благоговением смотрит на обложку книги, которую держит в руках. М о р и и Д и к обмениваются взглядами.)
Д и к (с невинным видомПэрэмору) . Вы работаете здесь в городе?
П э р э м о р. Нет, в поселке Лэйрд-стрит в Стэмфорде. (Поворачиваясь к Энтони.) Вы и представить себе не можете, насколько бедны эти небольшие коннектикутские городки. Итальянцы и другие эмигранты. В основном католики, вы знаете, поэтому очень сложно достучаться до них.
Э н т о н и (вежливо) . Ну, и преступность, конечно?
П э р э м о р. Не столько преступность, сколько невежество и грязь.
М о р и. Я считаю, что всех невежественных и немытых людей надо немедленно казнить на электрическом стуле. Но я обеими руками за преступников — придают жизни яркость. Беда в том, что если вы решите наказывать невежд, вам придется начать с первых семейств государства, потом придется переключиться на киношников и наконец заняться Конгрессом и духовенством.
П э р э м о р (заставляя себя улыбнуться) . Я имел в виду более фундаментальное невежество… даже в смысле языка.
М о р и (задумчиво) . Да, тяжеловато им приходится. Нельзя даже за новинками поэзии следить.
П э р э м о р. Только проработав месяцы в таком поселении, начинаешь понимать, насколько тяжела ситуация. Как сказал мне наш секретарь, грязи под ногтями незаметно, пока не вымоешь руки. Конечно, мы уже привлекаем большое внимание.
М о р и (грубо) . Ваш секретарь с таким же успехом мог сказать, что если засунуть бумагу в печь, то она немедленно загорится ярким пламенем.
(В этот момент к компании присоединяется свежеподкрашенная, вожделеющая поклонения и наслаждений Г л о р и я, сопровождаемая двумя подругами На какое-то время беседа рассыпается на части. Г л о р и я отзывает Э н т о н и в сторону.)
Г л о р и я. Пожалуйста, Энтони, не пей много.
Э н т о н и. Почему?
Г л о р и я. Потому что, когда напиваешься, ты делаешься такой простоватый.
Э н т о н и. Господи Боже мой! Теперь еще что такое?
Г л о р и я (помолчав и холодно глядя ему прямо в глаза) . Сразу несколько пунктов. Во-первых, почему ты рвешься за все платить сам? У обоих этих господ денег гораздо больше, чем у тебя.
Э н т о н и. Ну, и что такого, Глория! Они же мои гости!
Г л о р и я. Это не повод для того, чтобы платить за бутылку шампанского, которую разбила Рэйчел Барнс. Потом Дик пытался оплатить этот второй счет за такси, но ты не дал ему.
Э н т о н и. Но, Глория…
Г л о р и я. Когда нам приходится продавать облигации, чтоб оплачивать счета, по-моему, самое время отказаться от чрезмерной щедрости. Более того, на твоем месте я не обращала бы столь пристального внимания на Рэйчел Барнс. Ее мужу это нравится не больше, чем мне.
Э н т о н и. Что ты, Глория…
Г л о р и я (зло передразнивая его) . «Что ты, Глория!» Но почему-то этим летом такое случается слишком часто — с каждой хорошенькой женщиной, которая попадается тебе на глаза. Это становится чем-то вроде дурной привычки, и я не намерена этого терпеть! Если ты можешь резвиться с кем попало, то у меня тоже получится. (Потом, как бы вспомнив.) Между прочим, вот этот Фред, он не окажется вторым Джо Халлом?
Э н т о н и. Ну уж нет. Он, скорее всего, явился подвигнуть меня выдоить из деда немного денег для своего стада.
(Г л о р и я отворачивается от заметно поскучневшего Э н т о н и и возвращается к гостям.
К девяти часам все общество можно поделить на два класса — тех, кто пил постоянно, и тех, кто пил мало или вообще не пил. Ко второй группе относится Б а р н с ы, М ю р и э л и Ф р е д е р и к, и П э р э м о р.)
М ю р и э л. Хотела бы я тоже уметь писать. У меня возникает множество идей, но, похоже, я никогда не смогу превратить их в слова.
Д и к. Как выразился Голиаф: я понимаю, что чувствует Давид, только сказать не могу . Это замечание было немедленно взято филистимлянами в качестве лозунга.
М ю р и э л. Что-то не улавливаю. Должно быть, глупею к старости.
Г л о р и я (двигаясь нетвердой походкой среди публики, словно подвыпивший ангел) . Если кто-нибудь хочет есть, на столе в столовой осталось немного французских пирожных.
М о р и. Просто невыносимо, даже на пирожных эти викторианские вензеля.
М ю р и э л (с явным удовольствием) . Ну, я вам доложу, вы и нагрузились, Мори.
(Ее грудь — все еще мостовая, которую она готова предоставить копытам любого проезжего жеребца в надежде, что их железные подковы смогут высечь хоть искру романтического чувства из этого мрака жизни…
Чета Б а р н с о в и П э р э м о р увлечены беседой о чем-то благочестивом, настолько благочестивом, что м-р Б а р н с несколько раз пытается проникнуть в область более порочной атмосферы возле центрального дивана. И остается непонятным: длит П э р э м о р свое присутствие в сером доме только из вежливости и любопытства, или задавшись целью когда-нибудь со временем создать социологическое исследование о декадансе американского образа жизни.)
М о р и. Фред, мне представлялось, что вы человек широких взглядов.
П э р э м о р. Так оно и есть.
М ю р и э л. Я тоже. И мне кажется, что одна религия ничем не лучше другой, точно так же, как и все остальное.
П э р э м о р. В любой религии есть что-то хорошее.
М ю р и э л. Я — католичка, но — как я всегда говорю — не прикладываю к этому особых усилий.
П э р э м о р (с незыблемым смирением) . Католическая религия, это очень… очень могучая религия.
М о р и. Я считаю, что человек, способный к таким обобщениям, просто должен оценить тот вздымающийся вал ощущений и раскрепощенного оптимизма, который содержится в этом коктейле.
П э р э м о р (с видом решившегося на все человека берет выпивку) . Спасибо, я попробую… один.
М о р и. Один? Это оскорбление! Здесь, можно сказать, собрался весь курс 1910 года выпуска, а вы отказываетесь даже слегка поддать. Ну, давайте же!
(П э р э м о р искренне, с задором подхватывает.)
М о р и. Наполни кубок, Фредерик. Ты ведь понимаешь, что все подчинено велениям природы, а из тебя она намерена сделать отъявленного пьяницу.
П э р э м о р. Если человек умеет пить как джентльмен…
М о р и. А что такое, кстати, джентльмен?
- Предыдущая
- 59/98
- Следующая
