Сердце феникса. На переломе. Приложение (СИ) - Белова Елена Петровна - Страница 14

Лина рывком обернулась, на автомате вызывая по кинжалу в каждую руку.

– Хорошая реакция, – улыбнулась ее бабушка, грациозно выступая из переноса. – Недаром ты лучшая.

– Бабушка? Приветствую Вас, Хранительница Пламени.

Ах как не вовремя.

– Благословение Пламени с тобой, – негромко ответила Анна и замолчала.

Темные глаза блеснули настороженно-удивленно, точно старейшая из фениксов узрела в облике внучки что-то необычное. Темные, несмотря на прожитые годы, брови женщины чуть дрогнули и нахмурились едва заметно. Пристальный взгляд, испытующий.

– Хранительница? – напомнила о себе девушка, когда молчание затянулось.

Женщина порывисто вздохнула и улыбнулась – одними губами.

– Дай мне руку, девочка.

Все непонятнее и непонятнее.

Бабушка… нет, не бабушка, Хранительница Клана Феникс ждала. Пристальный взгляд затягивал в непонятную глубину, протянутые ладони.

Неужели все так быстро кончится?

Горячие пальцы соприкасаются.

Феникс настороженно замирает.

Взгляд – глаза в глаза.

– Девочка, что ты делала вчера вечером? Нет, подожди, я и так знаю. Просто… нет, не понимаю, этого мало.

– О чем вы, Хранительница? – выдерживать спокойный тон все труднее. И Феникс ничуть не помогает – если б он и правда был птицей, она б сказала, что он шипит, встопорщив перья.

Анна медлит.

Закрыв глаза, она словно вслушивается во что-то понятное ей одной. Мягкое соприкосновение аур… и Феникс окончательно перестает притворяться, что ему это нравится – яростный толчок, и острая боль заставляет вырвать ладонь и отшатнуться.

– Жадина, – улыбаются дрожащие губы Анны. Кажется, Хранительнице тоже досталось – она легонько растирает ладони, словно обожженные. – Я же ничего не отнимаю.

– Хранительница?!

– Прости, детка. Это я твоему Фениксу. Дорвался наконец после той диеты, что ты ему устроила. Теперь ничего отдавать не хочет, даже при пробе нервничает.

– Бабушка, ты о чем?

– Ты хорошо себя чувствуешь? – вместо ответа спросила та. – Сердце как? Голова не болит?

– А у вас? – рассердилась Лина.

– Дерзишь, значит, все уже в порядке, – усмехнулась бабушка. – Ты… отдохни пока, хорошо? Мне надо поговорить с твоей… с главой клана.

– Не понимаю.

– Я тоже. – Бабка посмотрела на все еще распахнутый шкаф и покачала царственно красивой головой. – Так не годится, девочка.

Лина перестала понимать что-либо вообще.

– О чем ты?

– Об этом безобразии, – вздохнула бабуля. В мгновение ока оказавшись у злосчастного набора негодных костюмов, старшая рода принялась ворошить содержимое шкафа, неприятно напомнив регулярно устраиваемые матерью обыски. – А еще молодежь.

– Но…

Но прежде чем Лина успела понять, с чего б это вдруг бабушка решила заняться таким неподобающим ее званию делом, Анна уже выдернула из шкафа черные кожаные брюки и алую кофточку из концертного наряда танцовщицы. Довольно прицокнула языком и выхватила откуда-то из глубины легкий розовый шарф, прилагающийся к сари.

– Вот так. А завтра, будь добра, сходи в магазин и купи что-нибудь более подходящее для свидания.

– Бабушка!

– Платье. Цвет – слоновая кость, – безапелляционно изрекла старейшая. – Простое, но изящное. С подходящим декольте. И босоножки. И все, что полагается.

– Свидание, – растерянно повторила Лина, ибо других слов у нее на тот момент просто не нашлось.

– Вот именно. Хм, а скажи-ка… твой новый кавалер – не… хм… словом, это не такой высокий юноша с зелеными глазами? Немножко смахивает на эльфа.

Лина онемела.

– Ага, – кивнула внезапно обретшая телепатические способности бабушка. – Значит, он. Что ж, от судьбы, наверное, не уйдешь.

– О чем ты говоришь? – Лине очень хотелось добавить «адское пламя», но она чудом сдержалась.

– Потом. Если Лиз будет очень возражать, скажешь, я в курсе.

И она растаяла.

Лина ошеломленно проводила взглядом тающий в переносе силуэт.

Так.

И что это было?

Похоже, не только я сошла с ума.

Девушка молча обозрела неожиданно возникший наряд для свидания, и вдруг ей стало весело. Надо же, бабушка-стилист.

Она уже расчесывала волосы, когда по зеркалу пробежала искристая волна.

Это не Анна. И почему-то Лина сначала инстинктивно накинула мантию, а уже потом провела по окружности рукой, разрешая связь.

– Лина?

Лиз. Зла. Блин. Спокойней.

– Да?

– Лина, какие новости с твоим заказом?

Еще спокойней.

– Я информировала, что клиент пока не определился с видом смерти.

Взгляд Лиз стал совсем недобрым.

– Я думаю, тебе будет приятно узнать, что он просит о встрече. Сегодня ночью. Не разочаровывай клан, Лина.

– Что-то не так? – Лёш, ожидавший ее на входе в парк, перестал улыбаться. – Лина.

Не так, Лёш.

Очень не так.

Понимаешь ли, клан принял на тебя заказ… и я приняла. И я не представляю, что теперь делать. И у меня, кажется, не поднимется на тебя рука. А такого клан не прощает. Не так, Лёш, все не так.

– Я могу помочь?

Пом… помочь?

Лина невольно усмехнулась, оценив абсурдность ситуации – жертва предлагает помощь своей потенциальной убийце. И это как-то помогло собраться.

– Нет. Не обращай внимания, это семейные проблемы. А кстати, как ты узнал? На мне вроде не написано.

– Э-э… – Лёш вдруг заметно смутился, и даже щеки заалели. – Э… видишь ли, ты кое-что обо мне не знаешь.

Да? Очень интересно. Можно поподробней?

Лина вопросительно вскинула брови, и юноша смутился еще больше.

– Видишь ли, тогда… ну, в пещере, помнишь, когда ты меня… спасла, я тогда сказал, что ведьмак… но не сказал, в чем моя магия. В общем, я эмпат. Могу слушать чужие чувства.

Ах вот что. Тогда понят… стоп!

– А передавать?

Лёш отвел глаза.

– Это не разрешается. Только в экстренных случаях.

А вчера? Вчера какая была экстренность? Ты же… это из-за тебя у меня вчера все тормоза полетели?! Ах ты ведьмак… эмпатический! Лина задохнулась от острой вспышки гнева. Никто не смеет вторгаться в ее чувства! У нее нет ни своих желаний, ни своих… да у нее и вещей-то своих почти нет! Но ее чувства… даже мать не могла влезть туда со своими обысками!

– Не сердись, – виновато проговорил Лёш, не пытаясь ее коснуться. – Я просто…

– Что?

– Я просто не сдержался. Обычно я держу свои способности под контролем. Только на концерте даю волю, делюсь со слушателями, понимаешь? И то понемногу, осторожно, незаметно. Сдерживаться – это трудно, но обычно получается. Нас тренируют. А увидел тебя – не сдержался. Ты… за эти годы в школе всю библиотеку перевернул, искал – ты же ничего про себя не рассказала. Так жалел, что даже волоска не взял на память, может, призвать бы получилось.

Призвать? Искал?

Это правда?

А Лёш вдруг взял ее руки в свои. Бережно-бережно, словно они были сотканы из тончайшей золотой паутинки и могли смяться даже просто от порыва ветра.

– Ты… Мне даже не снилось, что однажды ты просто придешь ко мне на концерт.

Наверное, Лёш и сейчас был выбит из своего «контроля». Наверно. Или дело в прикосновении? Может быть. Но феникс ощутила под неловкостью и смущением такую смесь чувств, что горло перехватило.

Нежность, доверие, радость.

Надежда, что все будет хорошо.

Твердое намерение оберегать и защищать.

Лёш. Ох, Лёш.

Лина закрыла глаза и сама шагнула вперед, убирая последнюю дистанцию. Прижалась лицом к груди и закрыла глаза. Пусть будет как будет. Я не стану думать, что случится потом. Важно то, что сейчас. Обними меня…

Вы когда-нибудь плыли по звездному небу? Так, чтоб звездный полог переливался над головой и стлался под ноги?

Так, чтоб мир казался ласковой бесконечностью, весь – только для тебя одной? Когда шелест волн кажется самой прекрасной на свете музыкой, а на дорожке из лунных бликов хочется танцевать?