Колодцы предков - Хмелевская Иоанна - Страница 41
- Предыдущая
- 41/54
- Следующая
Дело очень заинтересовало нас, поэтому Сташек Бельский прижатый вопросами, немного злой, немного гордый собой, выдал подробности этого «прижатия». Он отправился к Хане Дудковой и решил добиться успеха внезапностью:
– Очень странно, что вы не смогли продать эти бумаги тому человеку, который к вам приходил. – Недовольно сказал он без всяких предисловий. – Этому, как его там, Капусте. Он хоть заплатил за прокат?
Известия о сенсационных событиях в хозяйстве Франека разошлись по округе со скоростью стрелы, и Ханя о них знала. Сокровища из колодца выросли до таких размеров, по сравнению с которыми сезам выглядел просто угольным ящиком. Ханя связала в уме факты, прикинула стоимость бумаг, происходящих из её собственного подвала и сильно разозлилась.
– Заплатил! – яростно набросилась она на Сташека. – Он мне и гроша не дал! Говорил, что для него это ничего не стоит, сволочь такая! Задаром читал, а ещё и записывал! Простить себе не могу!
– Понятно, – ехидно сказал Сташек. – Вы остались в дураках, а он сбежал со всем добром. На вашем месте, я бы не упустил возможности поймать негодяя и все у него забрать. Пусть и ему ничего не достанется!
– Лишь бы его поймать!…
– Это не сложно. Вы запишите в протокол, когда он это читал и сколько времени, и уже появятся основания для его задержания. Он отучится мошенничать!
Таким простым методом, в течение двух минут, сержант получил поддержку горящей местью Хани, которая за полчаса до этого поклялась себе, что ни какая сила не вырвет из неё ни одного слова о Джоне Капусте. На половине признаний она опомнилась настолько, что отреклась от желания продать документы, мотивируя свои действия обычной, невинной любознательностью. Злой на неё Сташек Бельский принял эту версию исключительно из-за лояльности по отношению к родственнику.
– Я даже посадить её не могу, – произнёс он с искренним сожалением, – нет оснований. А если разобраться, это она вызвала весь этот переполох…
– Переполох был бы и без неё, – утешил его Марек. – Гробовщик хорошо сторожил. Зато, благодаря ей, понятно, кого искать.
Тяжелее всего было то, что вся семья или одновременно молчала или одновременно говорила. В кухне Франека, которая последнее время превратилась в конференц-зал, некоторое время разыгрывались просто неприличные сцены. Каждому хотелось узнать что-нибудь своё и каждому хотелось узнать это что-нибудь немедленно. Победительницей в баталии вышла Тереза, которая хлопнула по столу собачьей миской, разбрызгав по присутствующим остатки каши.
– Тихо!!! – крикнула она. – Всем молчать, говорить по очереди! Узнаю я наконец, кто убивал людей? Гробовщик?
– Гробовщик, – одновременно ответили Марек и Сташек Бельский.
– Конечно, гробовщик, – обиженно вставила Люцина. – В следующий раз пользуйся сковородкой, собачьей каше я предпочитаю человеческую яичницу. Я с самого начала говорила, что гробовщик прогонял Менюшко!
– Ну, не сначала, а с середины, – упрекнула её моя мамуся.
– Похоже на то, что поколения гробовщиков с большим упорством охраняли наше наследство, – заметила я. – Старый с большим упорством прогонял разнюхивающего Менюшко, а теперешний сделал следующий шаг и радикально устранял искателей.
– Хорошо, все это прекрасно, но откуда о наследстве узнал гробовщик? – поспешно спросила тётя Ядя. – Может мне кто-нибудь объяснить? Предыдущий, теперешний и вообще все?..
Сташек Бельский посмотрел на Марека. Марек недовольно скривился. Люцина перестала собирать с себя кашу и глаза её заблестели:
– Даю голову на отсечение, что он знает! – крикнула она.
– Это служебная тайна? – спросила я сержанта.
– Э-э-э, нет… Как-то все глупо, – озабоченно ответил сержант. Я не уверен, должен ли я это знать официально… Он знает лучше.
– Он был при освящении, – предположил Франек, обгоняя Марека. – Коня и телегу проглядеть невозможно. А потом наверное подглядывал… Так это было, или нет?
– Ну, скажи же, наконец! – не вытерпела я. – Ты же говорил со священником!
– Я вам отвечу вместо него, – таинственно произнесла Люцина. – Старый гробовщик подглядывал и решил, что в колодце спрятали сокровища…
– Очень правильно решил, – вмешалась Тереза.
– Он рассказал об этом своему потомку, не знаю сын это был или внук, я в этом запуталась. Они хотели забрать сокровища себе, но не могли копаться в присутствии деда, кроме того, они могли перепутать колодцы. Они их тщательно охраняли, и в конце-концов обрели уверенность, что это их собственность. Этот теперешний гробовщик был очередным обладателем тайны, он также считал, что сокровища принадлежат ему, также не мог их достать и также не позволял достать никому другому…
– Откуда ты знаешь? – вдруг поинтересовался Марек.
– Ну наконец-то его попустило, – сердито пробормотала Тереза.
– Ниоткуда не знаю, – очень довольно ответила Люцина. – Вычислила. Ты же просил нас подумать.
Марек присмотрелся к ней с явным удивлением.
– Вот как здорово получается, если вам ничего не говорить, а заставлять думать… По моему мнению – гениальная догадка. Так все и было. Этот последний оказался примитивным маньяком, которому даже не хотелось доставать сокровища, достаточно было быть их обладателем. Он защищал свою собственность и считал, что имеет на это право.
– Интересно, почему он и нас не поубивал? – удивилась я. – Между нами говоря, все наши предосторожности никуда не годились. Если бы он немного постарался, не знаю, ушёл бы кто-нибудь живым…
– А вот здесь было препятствие, – живо произнёс Марек, которому размышления Люцины пошли явно на пользу. – Он сомневался, не имеете ли и вы прав на сокровища. Думать он не привык, а этой неуверенности хватило, чтобы не трогать никого из Влукневских. Просто так, на всякий случай. Он никого из вас не убивал, а просто мешал, возможно, что он собирался все отобрать у вас силой, после того, как вы достанете клад. Очевидно, он не имел понятия, что там лежит.
– Это ты у священника узнал? – поинтересовалась Люцина.
– В некоторой степени. Священник не мог выдать тайну исповеди, но был очень обеспокоен ситуацией. Зато он мог рассказать то, что слышал от своего предшественника, а об остальном нетрудно было догадаться…
– Может, то, что облизанный Никсон его убил и к лучшему, – несколько неуверенно сказала моя мамуся.
Сташек Бельский зашевелился и подвинул кресло к столу:
– В этом-то, извините, все и дело, он его вовсе не убивал…
– Как это? – обиделась Тереза. – Что получается? Он покончил жизнь самоубийством?
Сташек Бельский беспокойно посмотрел на неё и собачью миску, и отодвинулся как можно дальше.
– Нет. Скорее не самоубийство. Но и в преступлении можно сомневаться, разве что тот, второй, его столкнул. Их было здесь двое. Удалось узнать довольно много, но будет лучше, если обо все расскажет он…
К сержанту Бельскому Марек относился с симпатией, поэтому принялся за объяснения. Оказалось, что уцелевшие следы позволяли предположить как убийство, так и несчастный случай. Вокруг колодца крутились две пары ног в разных ботинках, на колесе от трактора отпечатались две пары рук, одна голая, другая – в кожаных перчатках. Руки не делали ничего необычного, но ноги расширили область деятельности, не останавливаясь на просто топтании. Одна пара споткнулась о камень, а другая поскользнулась у цоколя, возможно, в этот момент её владелец и свалился в колодец. Узнать степень участия владельца первой пары невозможно. Внутрь колодца спускались все ноги и все руки, причём, человек, оставшийся в живых, выходил только раз, несомненно в самом конце, поскольку самыми верхними были следы перчаток.
Все указывало на то, что гробовщик и облизанный Никсон неизвестным способом нашли взаимопонимание. Воспользовавшись храпом отца, они общими силами оттащили колесо, раскопали колодец, разбили ящик и вытянули из него все, что удалось. Гробовщик работал внизу, а облизанный Никсон вытягивал мусор наверх. Потом гробовщик свалился вниз и умер на месте, а облизанный Никсон смылся с вещами. Как они решили вопрос взаимного доверия, понять не удалось, возможно, каждый из них намеревался воспользоваться помощью другого, а потом свернуть ему шею или устранить другим способом.
- Предыдущая
- 41/54
- Следующая
